Михаил Булгаков - Том 6. Кабала святош

• Название: Том 6. Кабала святош
• Автор: Михаил Булгаков
• Издательство: "Голос"
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-7117-0308-0 (Т. 6); 5-7117-0304-8

В настоящем Собрании сочинений представлены все художественные произведения Михаила Булгакова, созданные им на протяжении 20 лет литературной работы (романы, повести, рассказы, драматические произведения, фельетоны и очерки), а также эпистолярное наследие писателя.

Шестой том Собрания сочинений Михаила Булгакова составили пьесы «Кабала святош», «Адам и Ева», «Мертвые души», «Война и мир», роман «Жизнь господина де Мольера», а также третья редакция романа «Мастер и Маргарита».

---

В период времени между представлением «Психеи» при дворе и премьерой ее в Пале-Рояле труппа Мольера играла со средним успехом его фарс «Проделки Скапена». Фарс этот был признан грубым и недостойным пера Мольера. На чем основано такое мнение, я не понимаю. По-моему, именно в «Скапене» великолепно сказался комический Мольер, и совершенно несправедливо Буало упрекал своего друга, подозревая, что он опускается, приспособляясь ко вкусам публики, и ругал ту сцену, где человека сажают в мешок и бьют палками, говоря, что это безвкусный шаблон. Буало, мне кажется, заблуждается: это смешной, великолепно завинченный фарс, который не портит даже малоправдоподобная развязка. Комические актеры Пале-Рояля во главе с Мольером-Скапеном прекрасно представили фарс (любовников — Октава и Леандра — играли Барон и Лагранж).

«Проделки Скалепа» были причиной нового обвинения в плагиате. Говорили, что Мольер, как ловкий хищник, выхватил и перенес к себе из «Одураченного педанта» Сирано де Бержерака две сцены с турецкой галерой и сцену Зербинетты и Жернета. В ответ на это обвинение Мольер говорил, что эти сцены принадлежат ему по праву.

Дело в том, что «Одураченного педанта» Мольер помогал сочинять Бержераку.

В этом году Мольер не имел отдыха. Опять последовал новый заказ от короля. В Сен-Жермене должны были совершиться в конце года праздники по случаю бракосочетания Единственного брата короля. Мольер стал спешно работать над комедией под названием «Графиня д’Эскарбанья», материалом для которой ему послужили наблюдения над провинциалами. Комедия при дворе понравилась, в особенности потому, что в нее были введены интермедии и балет.

Глава 30. СЦЕНЫ В ПАРКЕ

Парк в Отейле. Осень. Под ногами шуршат листья. По аллее идут двое. Тот, который постарше, опирается на палку, сгорблен, нервно подергивается и покашливает. У другого, помоложе, розоватое лицо человека, который понимает толк в винах. Он посвистывает и напевает какой-то вздор:

— Мирдондэн, Мирдондэн…

Садятся на скамейку и вначале говорят о пустяках: тот, который помоложе, сорокашестилетний, рассказывает, что он вчера бросился на своего слугу с кулаками, потому что этот слуга — негодяй.

— Слуга-то был трезв вчера, — покашливая, говорит старший.

— Чепуха! — восклицает младший. — Он негодяй, я повторяю!

— Согласен, согласен, — глухим голосом отзывается старший, — я лишь хочу сказать, что он — трезвый негодяй.

Осеннее небо прозрачно над отейльским парком.

Через некоторое время беседа становится оживленнее, и из окна дома можно видеть, что старший что-то упорно говорит младшему, а тот лишь изредка подает реплики.

Старший говорит о том, что он не может ее забыть, что он не может без нее жить. Потом начинает проклинать свою жизнь и заявляет, что он несчастен.

Ах, ужасная вещь быть поверенным чужих тайн и в особенности брачных тайн. Младший беспокойно вертится и старается разобраться в своих ощущениях: да, ему жаль старшего, и кроме того, очень хочется вина. Наконец, он начинает осторожно осуждать эту самую женщину, без которой старший не может жить. Он ничего не говорит прямо, он… слегка касается некоторых больных вопросов… скользя, проходит по истории «Психеи»… Храни Господь, он ничего не смеет сказать про Арманду и… Барона. Но, вообще говоря…

— Позволь мне быть откровенным! — наконец восклицает он. — Ведь это глупо в конце концов! Нельзя же, в самом деле, в твои годы возвращаться к жене, которая… опять-таки, ты меня извини, она не любит тебя.

— Не любит, — глухо повторяет старший.

— Она молода, кокетлива и… ты меня прости… пуста.

— Говори, — хрипло отвечает старший, — можешь говорить все что угодно, я ненавижу ее.

Младший разводит руками, думает: «Ах, дьявол бы побрал эту путаницу! То любит, то ненавидит!»

— Я, знаешь ли, скоро умру, — говорит старший и таинственно добавляет: — Ты ведь знаешь, какая у меня серьезная болезнь.

«О, Господи, зачем я пошел в парк?» — думает младший, а вслух говорит:

— Э, какой вздор! Я тоже себя плохо чувствую…

— Мне пятьдесят лет, не забудь! — угрожающе говорит старший.

— Мой Бог, вчера тебе было сорок восемь, — оживляется младший, — ведь нельзя же, в самом деле, чтобы человеку становилось сразу на два года больше, как только у него дурное расположение духа!

— Я хочу к ней, — монотонно повторяет старший, — я хочу опять на улицу Фомы!

— Ради всего святого, прошу тебя, уйди ты из парка! Прохладно. В конце концов мне все равно. Ну, пытайся примириться с нею. Хотя я знаю, что из этого ничего не выйдет.

Двое возвращаются в дом. Старший скрывается в дверях.

— Ложись в постель, Мольер! — кричит младший ему вслед. Некоторое время он стоит около дверей и раздумывает. Открывается окно, в нем показывается голова старшего без парика и в колпаке.

— Шапель, где ты? — спрашивает человек в окне.

— Ну? — отвечает младший.

— Так как же ты все-таки полагаешь, — спрашивает человек в окне, — вернуться ли мне к ней?

— Закрой окно! — говорит младший, сжимая кулаки.

Окно закрывается, младший плюет и уходит за угол дома. Через некоторое время слышно, как он зовет слугу:

— Эй, трезвенник! Сюда, ко мне!

На другой день солнце греет еще сильнее, не по-осеннему. Старший идет по аллее, но не волочит ноги, не роет тростью гниющий лист. Рядом с ним идет младший, но уже другой. Этот много моложе. У него острый длинный нос, квадратный подбородок и иронические глаза.

— Мольер, — говорит младший, — вам надо оставить сцену. Поверьте, нехорошо, что автор «Мизантропа»… мизантроп! О, это значительно! Право, не хочется думать, что он с вымазанной физиономией на потеху партера сажает кого-то в мешок! Вам не к лицу быть актером. Это неприятно, что вы играете, поверьте мне.

— Дорогой Буало, — отвечает старший, — я не оставлю сцену.

— Вы должны быть удовлетворены тем, что дают ваши произведения!

— Они мне ничего не дают, — отвечает старший, — никогда в жизни мне не удавалось написать ничего, что доставило бы мне хотя бы крошечное удовлетворение!

— Какое ребячество! — кричит младший. — Извольте знать, сударь, что, когда король спросил меня, кого я считаю первым писателем царствования, я сказал, что это вы, Мольер!

Старший смеется, потом говорит:

— Благодарю вас от души, вы настоящий друг, Депрео, обещаю вам, что, если король меня спросит, кто первый поэт, я скажу, что это вы!

— Я говорю серьезно! — восклицает младший, и голос его разносится в пустом и прекрасном парке сьёра Бофора.

Глава 31. МАДЛЕНА УХОДИТ

Когда настала зима 1671 года, Мольер помирился со своей женой и вновь сошелся с ней. Он покинул Отейль и вернулся в Париж. В это время он заканчивал работу над пьесой «Ученые женщины», написанной им не по заказу, а для себя. Работал он над ней урывками, то возвращаясь к ней, то оставляя ее.

В то время когда он писал «Ученых женщин», в том же доме, где он жил с Армандой, в маленькой комнате в верхнем этаже, тяжко хворала Мадлена Бежар. Театр она уже покинула, сыграв свою последнюю роль Нерины в «Господине Пурсоньяке» и произнеся свои последние слова на сцене:

— Как, ты позабыл это бедное дитя? Нашу маленькую Мадлену, которую ты мне оставил как залог своей верности? Иди сюда, Мадлена, мое дитя! Пристыди своего отца за его бессовестность! Нет, ты не уйдешь из моих рук! Я всем покажу, что я твоя жена, и добьюсь того, что тебя повесят!

Мадлена покинула не только театр, она вообще отказалась от всего мирского, стала необыкновенно религиозной, непрестанно молилась, оплакивала свои грехи и беседовала только со священником или со своим нотариусом. В январе 1672 года ей стало совсем худо. Она лежала на кровати, над изголовьем которой висело распятие, совершенно неподвижно.

9 января она продиктовала завещание, по которому все свое некопленное за жизнь достояние передавала Арманде, а Женевьеве и Луи назначала небольшие пенсии. Она предусмотрела и все другое, заказав заранее по себе траурные мессы и велев выдавать ежедневно по 5 су в день пяти бедным в честь пяти язв Господа нашего. Подготовив, таким образом, себя к смерти, она вызвала Арманду и Мольера и именем того же Господа заклинала их жить в согласии.

9 февраля 1672 года был получен приказ короля труппе срочно выехать в Сен-Жермен. В середине февраля гонец, приехавший в Сен-Жермен, дал знать Мольеру, что Мадлена очень плоха. Он бросился в Париж и успел закрыть своей первой подруге глаза и похоронить ее. Архиепископ парижский дал разрешение хоронить Мадлену как следует, по христианскому обряду, на том основании, что она оставила комедиантское ремесло и была известна как набожная женщина. И Мадлену похоронили торжественно, после мессы в Сен-Жермен де л’Оксерруа, на кладбище церкви святого Павла, рядом с братом Жозефом и матерью, Марией Эрве.