Пол Андерсон - Девять королев

• Название: Девять королев
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-013081-3

Власть Империи велика — и воины ее железным шагом идут все дальше и дальше, к последним пределам мира, от царства — к царству. Закон Империи незыблем — и подчиниться ему должны все. Даже обитатели города, о котором неизвестно ничего, кроме прекрасных и страшных легенд. Обитатели Иса — магического Города девяти королев, девяти колдуний, владеющих огромной Силой и тайной властью…

---

Облачившись после омовения в свежие одежды, Ниалл покинул Дом Королей и отправился туда, где на крутом холме сходились Пять Дорог. Там, окруженная воинами в праздничных туниках, его ждала колесница. Короля встретили восторженными криками. Кони фыркали в нетерпении, роя копытами землю. За колесницей королевский псарь вел свору королевских собак, за ними в цепях выступали заложники — юноши знатных родов, присланные туатами в знак верности. Положение заложников им не было в тягость, сковывали их и показывали народу только по большим праздникам, и цепи на них были золотые. У колесницы стояла бессменная четверка телохранителей. Пятым был великан по прозвищу Вепрь. Вепрь в тяжбах отвечал за короля; тот не мог судиться, ибо это значило уронить достоинство. Еще Вепрь по уговору выходил на единоборство от войска и мог один выиграть войну. Колесничий Катуэл, миловидный мальчик с серебряными браслетами на тонких запястьях, не отрывая от короля зачарованного взгляда, слегка натянул поводья. Кони переступили, колесница подалась назад, Ниалл взлетел на нее, и процессия тронулась. Общее возбуждение передалось животным. Огрызаясь друг на друга, заходились в хрипе собаки. Кони мотали головами, кося диким глазом. Колеса подпрыгивали на выщербленной колее, блестели позолоченные спицы и жутко гримасничали, качаясь и сталкиваясь, головы римлян — королевские трофеи летней войны, привязанные по обеим сторонам к позолоченным поручням.

Ниалл словно врос в пол колесницы. Пошатнуться, пусть даже по вине железного обода, камня на дороге или мальчика, тонкими руками держащего поводья, — было ниже его достоинства. Он — король. Король без изъяна. Никакой отметины — от топора ли, от удара мечом или копьем, от волчьих зубов или кабаньего клыка — не было на его теле. Королевством Пяти не правят короли-калеки. Ранение стоит королю звания и королевства. Отречься, не дожидаясь свержения, — вот последний, истинно королевский жест и урок чести для преемника.

С колесницы Ниалл озирал свои владения. Все, кому не нашлось места в Доме для гостей, разбили шатры вдоль дороги, ведущей к Большому Рату. Ветер весело трепал яркие флаги на шестах. Впереди смутно виднелся форт богини Медб. Солнце еще держалось на вершинах холмов, но все ближе к ним подбиралась тень из распадков. В лесу вокруг голых стволов извивалась река богини Боанд. И Она сама, и Ее духи таились в воздухе, в ветре. К западу гряда холмов обрывалась, за ними тянулись пастбища в сером тумане. Остывая, солнце золотило края облаков, низко плывущих по небосклону. Вырастали, приближаясь, белые стены Большого Рата. Они не сдавались подступающей тьме, и на отточенных пиках частокола пылали прощальные лучи золотого заката.

Завидев издали колесницу, люди бросались к дороге. Мужчины были в обычных туниках, плащах, в коротких шерстяных штанах или в килтах. Зато женщины не упустили случая похвалиться нарядами: красными, желтыми, голубыми, зелеными, оранжевыми — словно Бригита плеснула радугой, радуясь вместе со всеми своему празднику. На руках их звенели золотые и серебряные браслеты, корсажи украшали янтарные и хрустальные ожерелья. Мужчины потрясали мечами, копьями и тяжелыми боевыми топорами. В левой руке каждый держал круглый или овальный щит. Рисунки на щитах были говорящими: знаки туатов на них переплетались со знаками рода и владельца. Дети привели на праздник свиней и собак и, предоставленные сами себе, вносили свою лепту в общее ликующее разноголосье: играли, ссорились, дрались, мирились, в общем, наслаждались свободой. Они встречали короля! Колесница приблизилась, и все человеческие голоса слились в единый мощный, глубинный гул: так мог бы гудеть Манандан, исторгая прилив Бригиты. Еще мгновение — и взорам подданных предстал Ниалл Мак-Эохайд, король.

Тридцать лет было Ниаллу Мак-Эохайду. Длинный, в рост, плащ семи королевских цветов, накинутый на широкие плечи, скрывал тунику, расшитую оранжевым, красным и голубым. Коричневый килт на узких бедрах подчеркивал белизну стройных ног. Гладкую кожу не спалил зной и не выдубил ветер войны. Золотыми были его длинные волосы, и усы, и борода. Лоб его был высок, и горды уста. Недаром по Ниаллу Мак-Эохайду вздыхали все до единой жены и девы Королевства Пяти. Только пасмурны были глаза короля и жестко сжаты тонкие губы, но этого никто не разглядел: король ехал спиной к солнцу, и багровый нимб, сиявший над его головой, затенял лицо.

Перекинули мост через ров, и отворились ворота Большого Рата. Колесница покатилась на мост, через луг, мимо низкой ограды Дома Гостей Короля, мимо насыпи вокруг Королевских казарм — и замедлила свой бег у высокого частокола Кургана Королей. Ниалл остался стоять. Туда не восходят дважды. Там его выбрали королем. Тогда он поднялся по крутому склону на священную плиту, трижды обернулся против солнца и, подойдя к Белой Стене, воззвал к богам. Но сегодня Катуэл свернул к замшелому менгиру в пять футов. Стоявший у менгира воин взмахнул трещоткой, дабы подтвердить — мимо прошел король. Процессия проследовала дальше, в северные ворота, мимо менгиров, которых Ниалл только касался наконечником копья; мимо Рата Воинов; между курганами Дэлл и Дерка — прямо к Дому Пиршеств. Там его ждала королева, сыновья и советники со старшими слугами. Колесница остановилась, и Повелитель Пяти сошел на землю. Катуэл, подскочив, принял меч и копье, и король, как того требовал обычай, первым обратился к друидам и поэтам. Выслушав приветствия, в ответ он сказал:

— Время ожиданий. Мы ждем дождя. Дождь не приходит. Добрый ли это знак?

— Это добрый знак, — важно произнес друид Нимайн Мак-Эйдо. — Но другие знаки указывают, что тебе достанет мудрости пожертвовать больше, чем в прошлом году.

Ниалл помрачнел:

— В прошлом году я жертвовал больше, чем в позапрошлом, и в Имболк, и в Белтейн. И много мне в том было проку?

Среди придворных пробежал шепоток — впервые прилюдно столкнулись две силы: власть меча и закона и власть тайного знания.

Нимайн взмахнул рукой, призывая к вниманию. Все замерли. Верховный друид был сухощав, подвижен, со снежно-белой бородой и острыми чертами лица. Оттого что всю жизнь свою он пристально вглядывался в потустороннее, глаза его потускнели и подернулись мутной пеленой. Необычен был и его наряд: синий плащ под белой мантией. Жезл Нимайна покрывали могущественные огамические символы.

— Воистину удивительна опрометчивость твоих суждений, — начал он. — Ты не разбил врага — это так. Но ты вернулся домой. Вернулись домой твои воины. Почти все. И разве малую добычу принесли вы с собой? А ведь богиня Морригу могла бы оставить тебя там, у римской Стены. И кости твои расклевали бы вороны.

Друид помолчал немного, скорбно покачивая головой.

— Я прочитал знаки. В звездах, в земле и в тайных заводях. Знаки славных деяний, знаки мира в муках родовых схваток. Знаки нового рождения. Дай со щедростью, и воздастся тебе славой.

Ниалл подался к друиду, и глаза его блеснули.

— Война? Когда? Летом?

— Так прошептал красный ветер, но откуда он подул, мне неведомо.

Ниалл быстро взглянул на юг, в сторону лагини, на север, в сторону улатов, и задержал взгляд на востоке. Там за морем лежала Альба, которую римляне называют Британией. Растолкав советников, плотным кольцом окруживших короля, вперед выступил Бреккан, его старший сын.

— Ниалл, ты же возьмешь меня с собой, — выкрикнул он. — Возьмешь? Ты обещал!

Ростом Бреккан пошел в отца и среди сверстников верховодил: бегал быстрее всех, лучше всех держался на коне, плавал и дрался. И все-таки он был еще мальчишкой, тощим, голенастым, с подростковой жеребячьей грацией. Он еще не окреп и не налился зрелой мужской силой. Лицо его, нежное и овальное, с большими голубыми глазами, окруженное копной пшеничных волос, можно было бы назвать девичьим, если бы не нетерпеливый пушок, пробившийся над верхней губой.

— Мал ты еще, — сказал Ниалл сурово, но взгляд его засветился нежностью. — Наберись терпения. Придет твой день, и ты отправишься за своей славой.

Бреккан переступил с ноги на ногу и упрямо мотнул головой.

— Меня посвятили в воины в семь лет. Тогда ты сказал, что ждать мне еще столько же. Семь лет прошло! — Он повернулся к королеве. — Правда же, мама? Он обещал!

Королева улыбнулась. На самом деле она приходилась ему мачехой, но всегда была с ним ласкова.

— Ниалл, — сказала она мягко, — ты обещал показать ему мир. Ведь ты сам в его возрасте…

Королева напомнила Ниаллу о его собственной мачехе и о кознях, которые строила Монгфинд, чтобы не он, а ее сыновья наследовали отцу. Ниалл потемнел лицом. Не следовало ей говорить этих слов.

Лэйдхенн Мак-Бархедо угадал его настроение:

— Память о славных подвигах служит чести короля. Как и память о славных деяниях братьев, меж которыми царило доверие.