Себастьян Хаффнер - В тени истории

• Название: В тени истории
• Автор: Себастьян Хаффнер
• Издательство: Deutscher Taschenbuch Verlag (dtv)
• Жанр: История
• Год: 1987
• ISBN: 3-423-10805-3

В этой книге представлены двадцать пять статей Себастьяна Хаффнера, написанных в промежутке времени за двадцать лет. Для русскоязычного читателя будет весьма интересно познакомиться как с малоизвестными для нас фактами истории, так и с взглядами и суждениями о них выдающегося немецкого публициста — как всегда, неожиданными и оригинальными. В "Исторических размышлениях" он обращается к истории Пруссии и Парижской Коммуны, к основанию Германского рейха Бисмарком и к захвату власти Гитлером. Он размышляет о роли в современной жизни Западной Римской империи, причем между периодом её упадка и нынешней Европой Хаффнер усматривает удручающие параллели: "Материальное благосостояние и цивилизация стремительно приходят в упадок, если угасает его духовная сущность. То, за что не готовы сражаться, то теряют". В "Биографических эскизах" он рисует портреты Ленина и Мао, Черчилля, Штреземанна и Аденауэра, и приходит при этом к не всегда удобным выводам. И он представляет "Гражданские размышления" об индустриальной революции, о прогрессе, а также о сегодняшней роли мужчины.

Даже если Вы не согласитесь с точкой зрения автора — все равно нельзя не оценить глубину и оригинальность его суждений по самым различным вопросам.

---

Реальная политика — это такая политика, которая в своих методах принимает неулучшаемость мира. Её внутренне присущая трагика называется тщетность. Революция, однако, обещает прыжок из царства необходимости в царство свободы. Революционер, который становится реальным политиком, то есть который ради победы подчиняется закону необходимого, становится неверен этому обещанию. Сияющее обещание он приносит в жертву банальной реальности. Победоносно осуществлённая революция, что как раз Ленин подтвердил своей победой, является делом рук человека, как всё другое, с прилипшей кровью и грязью, как и всё человеческое. Когда всё сделано и всё прошло, склонны задавать вопрос: ну, и…?

По этой причине победа революционного реального политика Ленина трагичнее, чем крушение революционных идеалистов, таких как Роза Люксембург или Че Гевара. Несомненно то, что Ленин принадлежит к ряду великих свершителей, Наполеона и Бисмарка, однако именно поэтому он принадлежит также к виртуозам тщетности, которыми полна история. Он доказал двояко: то, что революция может победить — и что также её победа ничего не изменяет. Его создание — Советский Союз, величественное творение власти, однако не величественнее, чем многие другие, которые приходили и уходили; и всё же под их фундаментами погребена надежда человечества.

(1970)

Мао Цзэ–дун: вечный революционер

Великие люди могут быть несчастьем общества, однако великие народы переживают своих великих людей.

«Историю делают люди» — этот тезис Хайнриха фон Трейчке у сегодняшних историков вызывает мало уважения. И всё же едва ли есть столетие, какое бы дало для него более убедительные подтверждения, чем наше. Ленин, Гитлер, Сталин: действительно ли история проходила бы таким же образом, если бы этих людей никогда не было? Всех их однако по воздействию на историю превзошёл Мао Цзэ–дун, чья жизнь, идеи и поступки в течение почти пятидесяти лет господствовали в истории Китая.

В энергии и активности, в смелости и оригинальности, правда и в эгоцентризме и своенравии, даже упрямстве, Мао оставляет в тени всех других гигантов 20‑го века. Его неслыханная попытка досконально преобразовать величайшую и древнейшую империю и народ Земли в соответствии со своим личным видением — удалась ли она, могла ли она увенчаться успехом? Наряду со словами людей, которые делают историю, жизнь Мао и его деяния вызывают в памяти также старую китайскую поговорку, которая гласит: «Великий человек — это всеобщее несчастье».

Тридцать пять лет тому назад эти слова ещё никому не пришли бы в голову. До 1950 года история Мао — это блестящая история успеха, как для самого Мао, так и для Китая. В её начале, в 1927 году, Мао — неизвестный второстепенный функционер разбитой и преследуемой партии, а Китай — разорванная, измученная, полуколониальная, голодающая и истекающая кровью страна. В конце её Мао — неограниченный единоличный властелин Китая, а Китай после десятилетий впервые снова единая, самостоятельная великая держава.

Между этими вехами находится то, что сегодня уже стало легендой — самоличная концепция Мао революционной народной войны: создание его крестьянских советских республик в китайской глубинке; успешная оборона против четырёх военных кампаний правящего маршала Чан Кай–ши для его уничтожения; после поражения в пятой — легендарный Долгий Поход через всю огромную страну, отрыв от преследователей, основание заново и консолидация зародыша нового коммунистического государства на крайнем северо–западе Китая; затем союз по расчёту с противником в гражданской войне Чан Кай–ши против врага нации Японии; расширение в борьбе Китая Мао за линию японских армий вторжения; и после японской капитуляции возобновление гражданской войны, победа над Чан Кай–ши и триумфальный марш Красной Армии с севера на юг до завоевания всей страны; в заключение, 1 октября 1949 года, основание Китайской Народной Республики в древнем императорском городе Пекине, с Мао неоспоримо во главе государства и партии.

Это огромный пласт истории, и Мао — его блестящий герой. Революционный мыслитель, организатор неистощимых крестьянских войск, борец и полководец, изобретатель и мастер совершенно новой стратегии, которая с тех пор повсюду в мире нашла своих учеников — этот Мао ещё при жизни стал мифом, и то, чего он тогда достиг, не может больше никто вычеркнуть из памяти.

Однако затем начинается новая глава истории, в которой Мао играл иную роль: он более не революционер и воин, а властелин и государственный деятель. Теперь он стоит во главе огромного, древнего культурного народа с многотысячелетними традициями, и это означает вывести этот народ из долгого периода упадка и кровавой разобщённости в прочную государственную форму, внутренний мир и само собой разумеющееся единство. Он ответственный руководитель государства страны, превращающейся в великую державу, и он должен провести её через опасные периоды, в которых она уже тревожит и угрожает существующим великим державам России и Америке, ещё не сравнявшись с ними в силе.

Властелин и государственный деятель Мао однако более проблематичная фигура, чем революционер и воин Мао, и история его последней четверти века — это история больших ошибок и промахов, обострённых огромной личной энергией, которая продолжает в нём действовать.

Почти что вспоминается Гитлер: где бы в истории был Гитлер, если бы он умер в 1938 году! Как Мао, если бы он в 1950 году умер! Правда, Мао страну, над которой он — как Гитлер после головокружительного, граничащего с чудом подъёма из ничего — господствовал полностью, не привёл к катастрофе. Сегодня она внешне стоит даже сильнее, чем тридцать пять лет тому назад.

Однако Китай при Мао не пришёл к спокойствию. Единство и стабильность, которые он, как казалось, создал своей победой в гражданской войне, он сознательно снова разрушил в пятидесятые, шестидесятые и семидесятые годы.

Половина столетия китайской истории, которую «сделал» Мао, своей высшей точкой несомненно являет 1949 год. До этого её кривая несмотря на дикие лихорадочные зигзаги постоянно шла вверх; после этого видели только лишь ужасные сражения и кризисы.

Это началось с мести победителей, лет расплаты и «анти–кампаний», которым были подвергнуты сотни тысяч, возможно миллионы человеческих жертв. Опустошительные итоги проявились в провале неожиданной попытки либерализации: лозунг «Тысяча цветов», который должен был быть снова внезапно отозван, поскольку слишком многие люди из вдруг предоставленной свободы речей и мнений сделали «опасное» применение. Затем последовал «Большой скачок вперёд», который окончился провалом: лихорадочная попытка привить массовую мелкую промышленность непосредственно на социализированное сельское хозяйство уничтожила все уже достигнутые успехи по восстановлению и на годы отбросила Китай обратно в голод. Экономический кризис превратился в кризис политический: разрыв с Советским Союзом, разрыв также с китайской коммунистической партией.

В начале шестидесятых годов Мао временно почти отстранён партией от власти. Однако он не даёт лишить себя власти, лучше он разрушит партию и тем самым свой собственный, многолетний инструмент господства. Это происходит в 1966 и 1967 годах в «Великой пролетарской культурной революции». Когда насильственное массовое движение, которое он сам выпустил на свободу, приводит к хаосу, Мао позволяет армии жёстко подавить его. На несколько лет теперь армия становится его новым инструментом господства — насквозь политизированная многоцелевая армия, которая оттесняет партию на вторые роли.

Но снова дело доходит до конфликта, и снова Мао не медлит с тем, чтобы обезглавить свой новый инструмент господства. Его «ближайший соратник» и провозглашённый наследник, глава армии Лин Пяо, выступает против него и платит за свою строптивость жизнью, как до этого верхушка партии, сплотившаяся вокруг главы государства Лю Шао–ци.

Так Мао почти до последнего дня остаётся единоличным властелином Китая, несвергаемым, неприступным, окружённым фимиамом культа личности, который затмевает всё пережитое при Гитлере и Сталине, государственным богом при жизни — который государство, чьим личным богом он является, сам снова и снова до неузнаваемости революционизировал и разрушал.

Китай, который оставил после себя Мао, не был более партийным государством пятидесятых и он не был более военным государством конца шестидесятых годов. В конце концов он был удержан от распада только личностью Мао и постоянно подрывался перманентной революцией, которую он сам всё время вновь подогревал. В его самые последние годы жизни вулкан уже снова начал работать. Новое извержение возвестило о себе кампанией угроз против древнейшей традиции Китая — религии и философии конфуцианства.