Михаил Воротников - Г К Жуков на Халхин-Голе

• Название: Г К Жуков на Халхин-Голе
• Автор: Михаил Воротников
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

У каждого из нас были ощущения какой-то тревоги, чувства необычных волнений, беспокойства, воспоминаний детства, родного дома и дорог еще мало прожитой жизни. Всем нам, от бойца до командира взвода, было не более 25 лет. Впрочем, некоторые сверхсрочнослужащие были несколько и постарше. Но уж коль начался марш, все ему: и умения, и силу воли, и всего самого себя.

К 1 июня бригада, совершив 800-километровый марш, была сосредоточена в 20-30 километрах южнее города Тамцак-Булак. Марш отличался высокими скоростями движения, проходил напряженно. Гусеничные ленты с ходовой части были сняты: на колесном ходу танк БТ быстроходнее. Но в первый же день обнаружились недостатки наших машин.

Танки плохо заводились. Часто отказывал стартер. Установленное в развале цилиндров корыто переполнялось бензином, особенно при запуске. В нагретом танке бензин интенсивно испарялся, заполняя своими парами воздушное пространство, делая машину легко воспламеняемой. Все это нередко приводило к пожару, даже на марше, в мирных условиях. На подходе к району сосредоточения загорелся танк и в моем взводе. Пожар был погашен песком. Но применение песка влекло за собой и переборку деталей двигателя, а это довольно трудная операция.

К утру 5 июня Г. К. Жуков с группой командиров-специалистов родов войск прибыл в Тамцак-Булак в штаб 57-го особого корпуса, где встретился с командиром корпуса комдивом Н. В. Фекленко, полковым комиссаром М. С. Никишевым - комиссаром корпуса, комбригом А. М. Кущевым - начальником штаба, и другими.

Ознакомление с обстановкой в штабе корпуса убедило его в незнании командованием истинного положения дел в районе реки Халхин-Гол. Г. К. Жуков дал понять, что нахождение командного пункта в 120 километрах от поля боя не может обеспечить ни истинного знания обстановки, ни оперативного вмешательства в управление боевыми действиями частей и подразделений.

В этот же день Г. К. Жуков вместе с М. С. Никишевым выехал в район боев.

Утро 7 июня. Личный состав нашей танковой роты был собран на политинформацию. Политрук старший лейтенант А. П. Голубев проинформировал об обстановке в районе боев и о новом командире корпуса:

- Говорят, строгий, но дело знает отлично. Такого не проведешь. Только что приехал, а уже успел побывать на переднем крае. Старается поговорить с бойцами и командирами взводов и рот.

- Так он и к нам может приехать?

- Приедет. Даже обязательно. Мы же танкисты. В танковых войсках всегда был полный порядок, и на этот раз надо показать высокую организованность и главное - готовность и умение воевать, - заключил политрук.

Было над чем призадуматься. Не вся техника еще восстановлена после длительного марша. На некоторых танках есть отдельные неисправности, другие нуждаются в осмотре. Командир роты приказал подготовиться к пристрелке оружия. А выполнить это нелегко. Вся бригада замаскирована, врыта в землю. Выверку прицельных линий производили отдельными машинами прямо из капониров. Потому-то противнику до сих пор не удается обнаружить бригаду. Тамцак-Булак бомбят, бригада, можно сказать, под боком, а о ней противнику ничего неизвестно. Вот что значит режим и маскировка. Танкисты дали командованию обязательство показать командиру корпуса полную боевую готовность, если он приедет к нам.

И вот он приехал...

Проверяя бригаду, Г. К. Жуков лично осматривал танки, беседовал с экипажами, изучал материальное обеспечение и боевую выучку танкистов. Как сейчас помню, Георгий Константинович поднялся на один из танков моего взвода, открыл люк башни, осмотрел боевое и моторное отделения, поинтересовался надежностью трансмиссии и легко, по-танкистски, спрыгнул с машины. Молодые офицеры, полгода назад прибывшие из различных военных училищ, механики сверхсрочной службы докладывали и о слабых сторонах танка БТ-5.

- Вверенную вам технику надо знать лучше, эксплуатировать без оплошностей. Период условностей кончился, необходимо себя готовить к серьезным боям с хорошо подготовленным противником, - сказал командир корпуса. Он обратил внимание на то, что танкисты недооценивают один из главных боевых свойств танка - его скорость.

- За короткое время вы успешно преодолели ни одну сотню километров. Вы можете внезапно появляться там, где вас противник не ожидает: на флангах, заходить в тыл, громить его и быть неуловимыми.

Из опыта боевого применения конницы в прошлых войнах он приводил примеры, когда внезапная лихая конная атака позволяла громить и обращать в бегство куда более крупные силы врага. А танк, разве можно его сравнить с конем?

- За танками будущее, нужен простор для маневра, не стойте на месте в бою, огонь и движение - залог победы. Учитесь побеждать! - так закончил свою беседу командир корпуса.

Все мы были поглощены подготовкой к предстоящим боям. Днем и ночью приводили танки в боевую готовность после столь напряженного марша. Форсированный марш показал, что 2-я танковая рота В. Р. Филатова по техническому состоянию машин выделялась в лучшую сторону среди танковых подразделений батальона, а я, как командир взвода, был поощрен шевретовыми сапогами. Удивляло только, для чего мне это. Впереди бой. Кому нужны эти сапоги, хотя бы они были золотыми. Разве мог я тогда подумать, что командир нашей бригады М. П. Яковлев предложит руководству назначить меня на должность адъютанта командира 57-го особого корпуса. Так в конце июня 1939 года я стал адъютантом комкора Г. К. Жукова. Советские и монгольские войска уже вели тяжелые оборонительные бои с японскими милитаристами у реки Халхин-Гол.

Как сейчас помню монгольскую юрту, где жил и работал Г. К. Жуков. Рабочий стол, несколько табуреток, отдельный столик с полевыми телефонами. В стороне солдатская кровать, покрытая простым солдатским одеялом, под ней небольшой чемодан с пожитками. Верхняя часть этого жилища (по-монгольски, тоно) в сухую погоду всегда находилась открытой. Внутри было прохладно, дышалось легко.

Хозяина юрты, войдя в нее, я увидел за рабочим столом. В каждой петличке гимнастерки у него было по два ромба, что соответствовало воинскому званию "комдив". На столе развернута карта. На ней несколько цветных карандашей, циркуль-измеритель, курвиметр. Запомнилось на редкость суровое лицо, строгость которого несколько смягчала позолоченная оправа пенсне. Мне показалось, что его голубые глаза излучают холод. Они были прозрачны и чисты. Редкие седеющие волосы зачесаны назад. Сняв пенсне, Г. К. Жуков внимательно посмотрел на меня, будто рентгеновскими лучами прощупал.

Мне даже стало как-то не по себе. Георгий Константинович спросил об образовании, какую знаю технику, как стреляю из личного оружия (пистолета, револьвера) и умею ли ориентироваться на местности. Последнее было особенно важно, монгольская бескрайняя степь коварна, здесь нет дорог или каких-либо ориентиров - глазу буквально не за что зацепиться.

Беседа наша длилась всего несколько минут. Мне было приказано явиться к капитану Т. И. Пушкову - порученцу комиссара корпуса М. С. Никишева; он-де расскажет о моих обязанностях. Тимофей Иванович провел меня по всему командному пункту. Подробно ознакомил с узлом связи и распорядком его работы. В заключение предупредил: "Смотри, лейтенант, ты у него уже седьмой по счету за три недели".

Меня это не испугало - позориться я не собирался. Решил: надо работать с полной отдачей сил.

Вначале Георгий Константинович давал мне несложные поручения. А потом приказал проверить состояние связи с Улан-Батором и Москвой. Когда я докладывал о результатах проверки, он вдруг спросил фамилию дежурного по связи, кто он по званию и должности, в каком подразделении служит, ознакомился ли я с порядком пользования позывными? Признаться, я не ожидал внимания к таким деталям. Гладко отчитаться не удалось. Сделал для себя вывод: формального исполнения обязанностей Г. К. Жуков не потерпит. Значит, надо знать больше, быть наблюдательным, поглубже вникать в дело, тренировать память, постоянно накапливать информацию.

В свое время в Советских Вооруженных Силах в звене "батальон" и некоторых других органах управления были введены должности: "адъютант", "адъютант старший". Например "адъютант старший" батальона возглавлял штаб батальона, являлся его начальником. Определенная категория военачальников по соответствующему штатному расписанию имела при себе адъютантов. В Великую Отечественную войну это стало массовым явлением, нередко принимая своеобразные формы. В "Записках начальника Оперативного отдела" Маршал Советского Союза X. Баграмян выразил сожаление в адрес своего адъютанта словами: "попал несчастный в адъютанты".

Что ж, он прав. Здесь взгляды на адъютанта соответствовали отведенным ему функциям. Военачальник оказывал решающее влияние на характер и исполнение обязанностей и задач, возникающих в боевой обстановке и касающихся адъютанта. Или ему будет предоставлена возможность участвовать в решении вопросов как штабному работнику, или он занимается чисто хозяйственными вопросами, соблюдая правила сформировавшегося этикета.