Микаэль Крефельд - Пропавший

• Название: Пропавший
• Автор: Микаэль Крефельд
• Жанр: Триллер
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-11940-6

Выпотрошить сейф босса, чтобы с круглой суммой начать новую жизнь, – и разом покончить с вялым благополучием одинокого, бесцельного существования. Могенсу Слотсхольму, скромному бухгалтеру из Копенгагена, удается выполнить этот план лишь отчасти. После отлично спланированного и осуществленного преступления он устремляется в Берлин, где бесследно исчезает… Могенса ищет не только датская полиция, но и его сестра Луиза. Она вынуждена обратиться к Ворону, как его называют друзья, – частному детективу Томасу Раунсхольту…

Впервые на русском языке!

---

Протиснувшись вперед, он встал поближе к средней двери, возле которой иногда можно глотнуть свежего воздуха. Но по мере продвижения по маршруту, пролегавшему через центральную часть города, в автобус на каждой остановке садились все новые пассажиры, и Могенса постепенно оттеснили от двери в сторону задней площадки, где воздух был такой тяжелый, что вообще невозможно было дышать. Он чувствовал на себе пристальные взгляды пассажиров, привлеченные его большим чемоданом. Ему казалось, что все уже догадались о его планах. Еще немного, и кто-нибудь начнет звать полицию. На него снова накатил панический страх, его так и подмывало броситься к выходу, продраться сквозь толпу и выскочить на улицу. Но он совладал с собой, закрыл глаза и постарался выровнять дыхание.

Доехав наконец до Главного вокзала, он с облегчением вышел из автобуса и, влившись в поток пассажиров, поднялся по широким ступеням в вестибюль. Тошнота, вызванная дорожной тряской, понемногу улеглась, выброс адреналина наполнил его бодростью. Пройдя через широкий вестибюль, Могенс устремился в сторону Ревентловсгаде, где находились камеры хранения. Миновав помещение охраны, в котором, как ему было известно, сейчас еще никого нет, он вошел в зал. Бледный неоновый свет, лившийся с потолка, освещал бесконечные ряды алюминиевых ячеек, придавая залу сходство с моргом. Могенс шел, уставя глаза в пол, старательно избегая смотреть на размещенные под потолком камеры наблюдения. Возможно, в полиции и сумеют установить его личность по видеозаписи, но к тому времени он будет уже далеко. Отыскав пустую ячейку, он поставил в нее чемодан и заплатил шестьдесят крон за двадцать четыре часа хранения. Если все пройдет успешно, то он вернется за чемоданом в течение ближайших пяти часов. То есть, конечно, если…

Пользуясь прежним проездным билетом, он сел в автобус и устроился на одном из передних сидений. Автобус номер 9А ехал сейчас полупустой. Зато машин на улице прибавилось, и на обратный путь ушло чуть больше времени, чем на поездку к вокзалу. Он снова взглянул на часы. Было без пяти восемь. Через шесть минут он снова окажется на площади Кристиансхавн-торв, и времени у него остается даже с запасом, чтобы пешком дойти до Бробергсгаде, до которой оттуда приблизительно восемьсот метров. В 7:59 он отметится на работе точно так же, как делал это на протяжении без малого двадцати лет. Никто из коллег не заподозрит ничего неладного. Все будет выглядеть совершенно нормально. При мысли об этом он улыбнулся… И тут на самой середине моста Книппельсбро автобус вдруг остановился. Могенс вскинул голову и увидел сквозь лобовое стекло, как впереди, загораживая автобусу дорогу, опускается красно-белая перекладина шлагбаума. Сигнальный звонок на мосту ударил ему по нервам, и он увидел, как разводное крыло со всей проезжей частью начало подниматься, как аппарель, словно для того, чтобы все взмыли по ней прямиком к обложенному тучами небу.

Как же так! Этого не может быть! Ошеломленный, он все еще не верил своим глазам. Он составил подробнейший план и не учел такую возможность! Он панически схватился проверять часы. Было уже без четверти восемь. Глядя в окно, он наблюдал, как через акваторию порта со скоростью улитки подплывает к мосту трехмачтовая шхуна. В душе он проклинал старую посудину, желая ей провалиться в тартарары, проклинал ее экипаж, который, собравшись у борта, махал прилипшим к парапету моста прохожим и велосипедистам, которые сгрудились там, чтобы полюбоваться редкостным зрелищем красивого парусника.

В восемь часов четыре минуты Могенс выскочил из автобуса на остановке «Кристиансхавн-торв». С портфелем под мышкой он перебежал на другую сторону и со всех ног пустился по Дроннингенсгаде. Он уже не помнил, когда ему приходилось так бегать, а судя по неуклюжим движениям, тело тоже давно забыло, как это делается. Добежав наконец до Бробергсгаде, он вынужден был остановиться и перевести дыхание. Торопливо приведя в порядок одежду и вытерев вспотевший лоб, он направился к открытым воротам здания, в котором располагалась фирма «Лауритценс Энтерпрайз». Рабочие фирмы давно уже разъехались по стройкам, и маленький дворик был пуст, там не было ни одного автомобиля. Проходя мимо мастерской, Могенс увидел, что там осталось двое или трое кузнецов. Не задерживаясь, он кинулся по лестнице в бухгалтерию, которая находилась на втором этаже. Отворив дверь, он взял с полки, где стояли часы, перфокарту со своей фамилией. Фирма, где он работал, была старинная, с давними традициями и устарелым оборудованием. Механизм глухо звякнул «дзинь», часы отметили время – восемь часов девятнадцать минут. Никогда еще не бывало, чтобы Могенс так опаздывал на работу.

– Что, никак было не встать?

Обернувшись, Могенс увидел перед собой Карстена Хольта – начальника отдела продаж. Карстен был мужчина лет тридцати пяти, загорелый и довольно коротконогий, как будто ноги у него отстали в росте от туловища. У Карстена был автомобиль – старый «камаро», и Карстен любил о нем поговорить. За это он получил прозвище Карстен Камаро, или сокращенно К. К. Карстен не возражал.

Карстен указал на Могенса пальцем:

– Что это ты так вспотел, коллега? Уж не заболел ли?

– Вспотел?

Могенс торопливо отер лоб и положил на место перфокарту.

– Да ничуть! – сказал он в ответ. – О чем ты, К. К.?

– Не вода же с тебя градом льет.

Могенс помотал головой и, чувствуя спиною взгляд, которым проводил его Карстен, поспешно удалился в свой кабинет.

В кабинете Могенс увидел пачками брошенные на стол бумаги. На самом деле счетоводческой работой должны были заниматься девицы из бухгалтерии, а не он. Его работа была более ответственной – следить за тем, чтобы все сходилось без сучка и задоринки или, по крайней мере, выглядело бы так в глазах налоговой службы. Работа у него была, можно сказать, творческая. Могенс плюхнулся в потертое кресло, которое заскрипело под его тяжестью.

Подумать только! Все планы, которые он так тщательно составлял, рухнули из-за разведенного моста! Кажется, Карстен Камаро как-то подозрительно на него посматривал. Или ему это только померещилось? Могенс задумался, вспомнив, какой злобный взгляд бросил на него бульдог с палубы причаленной яхты. Это было дурное предзнаменование, посланное из преисподней. Но как бы то ни было, а надо продолжать начатое. Если он не осуществит задуманный план, то никогда отсюда не вырвется.

3

Берлин, Хоэншёнхаузен, 11 июля 1989 года

Хауссер повернул круглую ручку корабельной двери, открывая крышку. Заржавевшие петли отозвались громким скрежетом. Взявшись за ручку обеими руками, он поднял крышку, отвалил ее, и она со стуком упала, повиснув рядом со стенкой ящика. Из ящика пахнуло острым запахом мочи. Бледное, толстое существо, сидевшее по горло в нечистой воде, так и вскинулось ему навстречу. Но цепь, пристегнутая к ошейнику и кожаным манжетам, надежно удерживала его на дне. Хауссер окинул взглядом плотную фигуру заключенного. Перед ним был тридцатилетний мужчина. Его кожа стала прозрачной. Размякнув от многодневного вымачивания, она, казалось, вот-вот начнет слезать клочьями. Черные волосы, покрывавшие спину и ноги, прилипли к телу.

– Выпустите меня, – пролепетал он посинелыми губами.

– Заключенный, назови себя!

Мужчина умоляюще посмотрел на Хауссера:

– Номер сто шестьдесят… Отпустите меня! Вы же меня отпустите?

– С превеликим удовольствием, – ответил Хауссер. – Неужели ты думаешь, мне приятно проводить время в этом подвале?

Мужчина отрицательно замотал головой.

Хауссер извлек из кармана связку ключей. Мужчина как загипнотизированный проследил за ними глазами, затем, насколько это позволяла прикованная к днищу манжета, протянул руку к Хауссеру.

– Но сначала ты должен сказать мне правду.

– Я же… Я же уже все сказал.

Хауссер покачал головой:

– Три месяца ты на допросах врал и врал следователям. Раз за разом они ловили тебя на лжи. Они угощали тебя сигаретами, поили кофе, были с тобой любезны, и тем не менее – а может быть, как раз поэтому – ты предпочитал врать. Потому они и передали тебя мне.

– Но я ни в чем не виновен. Я даже не знаю, в чем меня обвиняют. Они мне ничего не объяснили.

– Ты сам лучше всех знаешь, в чем виноват. Мы не обязаны это тебе объяснять. Но вместо раскаяния и признания ты решил лгать. Посмотри на себя и подумай, чего ты этим добился.

Мужчина в воде попытался переменить позу, но тесное пространство и цепи не позволили этого сделать.

– Я рассказывал им правду.

– То есть ты хочешь сказать, что я лгу? – Хауссер перевел взгляд со связки ключей на человека в ящике.

– Нет! Нет! Я же не знаю, что они вам сказали. Но я честно отвечал на вопросы. Я рассказал все. Честное слово! Мне нечего скрывать. Прошу вас! Я больше не могу!

Он зарыдал, и его почти женские груди задергались в такт рыданиям.