Инна Тронина - Постумия

• Название: Постумия
• Автор: Инна Тронина
• Жанр: Русское современное

Весна 2015 года. Стриптиз-танцовщица и «девушка сопровождения» Марианна Ружецкая является ценным агентом полиции в криминальной среде и действует под кличкой «Постумия». Ей поручено сблизиться с торговцем антиквариатом, который работает на «Банду свояков». Главари группировки Семён Зубарев и Валерий Уланов, женатые на сёстрах и имеющие мощную «крышу» являются практически неуязвимыми. К ним ищет подходы не только полиция, но и ФСБ. «Свояки», контролирующие пространство от Урала до Чёрного моря, представляют реальную опасность для государства. «Постумия» входит в секретную спецгруппу, напрямую подчиняющуюся генералу полиции и одновременно её дяде – Всеволоду Грачёву. В разгар смертельно опасной, тяжёлой, кропотливой, и одновременно очень интересной работы, Марианна узнаёт, что беременна от недавно убитого известного политика, с которым встречалась незадолго до трагедии. Вопреки всем доводам разума она решает рожать… Сразу предупреждаю, что далеко не все мнения персонажей совпадают с мнением автора.

---

– Пока нет. Сориентируемся по ходу дела. Дней десять у нас есть – Печенин пока в Англии. Зоя точно знает – они там в одной тусовке. Кроме того, накинь ещё недели две. Не факт, что сразу удастся его подцепить. Но будем надеяться…

– Великий же пост! – напомнил Петренко. – Все загулы отменяются.

– Ничего, – отмахнулся Ерухимович. – посты, как говорится, для лохов. Я прикинул на досуге, как назвать свой проект, в котором будет работать Марьяна…

– И что придумали? – Я встала, потянулась и взглянула в зеркало, обрамлённое бронзовым лавровым венком.

– Назовём операцию «Бриндер». Это судно, гружёное горючкой и взрывчаткой. Его поджигают и направляют на неприятельские корабли.

– Этим судном буду я?

– Считай, что так, – не стал вилять Старик. – А теперь иди, отдыхай. И не думай пока ни о чём. Расслабься. Вспомни о добром, приятном. Хотя бы о том, что осталась в живых после «Квеста». А мы тут пока посидим ещё немного. Перетрём дела наши. Извини, что задержали тебя за полночь.

– Это мне не время. Привыкла до утра делать «козу» на танцполе.

Понятно, что и дяде сейчас не по себе, и Петренко. Старик моего отца не знал, а им стыдно. Ни на минуту не забывают об одном из лучших сотрудников отдела Мише Ружецком, который не увидел свою младшую дочь. И даже не узнал, что она должна родиться.

Когда-то эти мужчины катали меня в коляске, подкидывали к потолку, дарили игрушки. Мечтали, чтобы скорее выросла, скорее пошла. Вот, пошла, и не всегда говорила, куда именно. А они считаются виновными себя – что упустили, проморгали. Не уследили, хоть, кажется, заботились обо мне больше, чем о собственных детях.

Я кивнула им, прощаясь до утра. Задорно подмигнула. Мол, не печальтесь, господа! Должен же кто-то и такую работу делать. Спасибо, что отвлекли меня, заговорили, помогли пережить тот день…

В своей комнате я села на постель, закрыла глаза. Сутки назад я уже тряслась в поезде. Вроде, пронесло, и я не заболела. Напротив, зверски хочу есть. Как будто меня долго морили, а не кормили весь день, как на убой. Все словно сгорело внутри, и зверский голод безжалостно вгрызся в плоть. На руку даже капнула слюна.

Скинув на ковёр модельные туфли со стразами, я в одних колготках выскочила на лестничную площадку. На цыпочках прокралась к верхней кухне. Из-под дверей библиотеки пробивался свет. Там бубнили тихие голоса.

А я юркнула в кухню, открыла высокий холодильник. При зеленоватом свете лампочки нашла тот самый контейнер с тортом, о котором говорила тётя Женя. Схватила его и убежала к себе – как в нору с добычей. Наслаждаясь, съела всю сладкую башню замка – до последней крошки. Облизывала пальцы, постанывала от удовольствия, ничуть не беспокоясь о каких-то там «лишних килограммах»…

Тетрадь третья

Глава 8

12 марта (вечер). Наверное, впервые в жизни я оробела в мужском обществе. И было отчего. Моё обнажённое плечо озябло, а тело горело под платьем цвета бордо. Пальцы мелко дрожали. На тонком запястье переливался браслет с бриллиантовым квадратом – по четыре камня в ряду. Пришлось позаимствовать его у Лёльки Озирской, отец которой теперь владел островом в Средиземном море.

А ведь Лёлька помнит своего батю в потёртых джинсах и в свитере с кожаными заплатами на локтях. Этот человек, кажется, делал всё, чтобы испортить свою жизнь. «Из пятидесяти зол выбирал все сто», а в итоге сорвал самый большой банк.

– Есть такая песня – точно про него, – сказала однажды Лёлька. Она равнодушно перебирала свои драгоценности, за каждую из которых вполне могла поплатиться жизнью. – «В его жилах течёт электрический ток. Он против шерсти живёт. Мой приятель – беспечный ездок. Он привык асфальт растирать в порошок». Только вместо слова «приятель» говорю «папаня». И я, между прочим, такая же. Без адреналина в крови жизни нет. А приходится сидеть в пожарной части на вызовах. Как будто я для этого институт ГПС кончала! На, выбери, что тебе нужно!

Лёлька придвинула ко мне сундучок красного дерева. Там, на чёрном бархате, лежали серьги, броши, кольца, браслеты. Лёлькино платье я не взяла, хоть она и предлагала. Надела то, что купила по дешёвке в закрытой комиссионке «Второе дыхание», что в Москве, на Пятницкой. Меня туда свела Евгения – иначе шанса не было. В эти магазины сделают свои гардеробы рублёвские дамы, причём с огромным дисконтом. Одеться от лучших кутюрье там можно за копейки, чем многие и пользуются.

Лёлька проглотила слёзы, отвернулась к окну. Конечно, она бы могла не работать в «пожарке» и не снимать «однушку» в Зеленогорске. Отец в любой момент принял бы её на острове, в своём замке. Да и старший брат Евгений, артист балета, никогда о сестрёнке не забывал. Всегда с гастролей привозил ей подарки. Заботился, как мог.

Но Лёлька знала, что праздная жизнь не по ней. Всё равно потянет назад – к ребятам в пожарную часть. Раз уж не получилось пока работать спасателем из-за травмы позвоночника, так хоть на подхвате у них побыть. Кстати, и отец её по той же причине ушёл из каскадёров. Он дружил с моим батей. И вот теперь мы с Лёлькой, как сестры.

Конечно, пришлось здорово побегать и понервничать, прежде чем отследили Печенина. Некоторое время ушло на то, чтобы подобраться к нему вплотную. Раз человек такими делами промышляет и до сих пор не попался, он далеко не дурак. С виду – как плесень. С усиками, с водянистыми глазами. Всё время как будто сливается с питерским туманом, пропадает на ровном месте. Нам пришлось сменить четыре авто. Задействовали «Форд-Фокус», «Хёндай-Сонату», «Тойоту-Камри» и джип «Дискавери-Визион». Иначе матёрый волчина непременно замёл бы следы.

Вчера мы напрасно ждали Печенина в ресторане «Вино и вода», что на улице Чайковского. Потом пришлось провести ночь в клубе, среди постаревших «братков». За несколько часов гитарист исполнил весь блатной репертуар. Некоторые песни требовали на «бис». Я была в голубой кожаной юбке и тёмно-синей блузке от Ив Сен-Лорана. Тоже разжилась от рублёвских щедрот, только в комиссионке «Мечта», на Чистопрудном.

Сегодня, перед выездом на задание, я приняла ванну – с кедром и лавандой. Так разнежилась в воде, что немного даже вздремнула. Не успела накинуть халат, как позвонил Петренко и приказал прибыть на «точку». Якобы Печенин сегодня там непременно появится. Я вздохнула и полезла в шкаф за «реквизитом», Чемодан с тряпками и туфлями всегда имела на такой случай.

И вот, наконец, полдела сделано. Я сижу в компании, которая, наверное, целиком присутствует в циркулярах Интерпола. Кто-то из великих сказал, что всё самое вкусное или вредно, или аморально, или противозаконно. И здесь особенно это чувствуется.

Среди моих нынешних собутыльников есть потомственный бандит – Филин, он же Пётр Филинцев. Его отца должны были расстрелять за разбой и убийства. Но так получилось, что пули закончились на маньяке-педофиле Сергее Головкине по кличке «Фишер», который оставил 14 трупов. Случилось это в августе 1996 года.

Прошло уже больше восемнадцати лет. А Филинцев-старший всё ещё сидит в колонии «Полярная сова», на Ямале. И не оставляет надежды выйти по УДО – хотя бы из-за возраста. Мечтает наконец-то обнять жену и выросших деточек.

Поляк Здислав Колоницкий, француз Оноре Арман, армянин Серж Погосян, двое русских – тот самый Петя Филинцев и Лёша Купоров – на этот вечер стали моими френдами. Кабардинец Казбек Мавлиев уже уехал на своём «Порше», покрашенном под чистое золото.

Но никто, кроме Печенина, сейчас меня не волновал. По легенде мне нужен только он. Нужно было поскорее вытащить его из этой компании, пока никто не спугнул. В то же время, некоторые ребята мне нравились. К примеру, месье Арман. Он родился в 16-ом округе Парижа – одном из самых дорогих районов. У его отца там был особняк. А сам Оноре и сейчас боялся простого полицейского комиссара. Он с детства видел на другом берегу Сены Эйфелеву башню, но не мог запросто «порешать вопросы» с чиновниками. Я плохо представляла, как такое может быть, но приходилось верить на слово.

Я заметила, что Оноре уже облизывается на Лёльку. Делает ей всякие скабрёзные знаки. Например, постукивает кулаком в открытую ладонь и бессознательно щёлкает пальцами. А меня приметил вовсе не Печенин, а какой-то «макаронник» из-за дальнего столика.

С его происхождением определилась сразу. Восторженно глядя на меня, толстячок трогал пальцем двойной подбородок. Самое смешное, что мы встретились с ним ещё раз, совершенно случайно – причём уже в Москве. Похоже, это была судьба, но я бездарно упустила свой шанс.

Мне не нужно заглядывать в паспорт, чтобы определить национальность мужчины. Немцы, например, то и дело грохочут пивными кружками, а свой восторг выражают крепкими словечками. Испанцы долго елозят по руке влажными горячими губами, хоть ничего особенного в постели не демонстрируют. Больше всего я жалую пиндосов. Долго не думают, слова зря не тратят. Зато трахают без перерыва по полчаса – как я люблю. Наши бывают разными, как сама Россия. У южан одни привычки, у северян – другие.