Паоло Ди Канио - Ди Канио Паоло. Автобиография

• Название: Ди Канио Паоло. Автобиография
• Автор: Паоло Ди Канио
• Жанр: Спорт

---

Даже сегодня, когда оба клуба узаконили свои чемпионские амбиции (Лацио защищает Скудетто), накал неумолимо растет. Помню события трехлетней давности, когда мы шли с Ювентусом нос к носу за чемпионством. Юве играл на выезде с Ромой, и что вы думаете, лациале поддерживали злейших врагов? Как бы ни так! Рукоплескали голу Ювентуса! Для многих поражение романистов важней чемпионских притязаний.

Я старался оставаться спокойным, но это было невозможно. Мое сердце выскакивало, когда я выходил на поле. Было так громко, что я мог почувствовать, как шум веса давит на мои плечи. Мой товарищ по команде Рубен Соса был в нескольких метрах от меня, и я мог видеть, как двигаются его губы, но ничего не мог расслышать. Будучи ультрас, я знал, какими громкими, какими страстными могут быть фанаты, но у меня не было и мысли, какой эффект они производят на игроков!

Фанаты Лацио накрыли полностью Курву Норд гигантской мозаикой. Она изображала белое сердце на небесно–голубом фоне. Цвета Лацио, на 100 %. Это отзеркаливало то, что находилось у меня в груди. Я просто уставился на фанатов, даже во время жеребьевки. Мне чудилось, что мое место там, среди Irriducibili. В тот момент я был фанатом на поле, я переживал величайшую мечту, которой любой футбольный фанат мог грезить. И это было даже круче.

Прошло 25 минут, когда наш плеймейкер Антонио Элиа Асербис получил мяч от защитника, Паоло Беруатто, на половине Ромы. Асербис приблизился к середине, справа налево, и отдал диагональный пас Рубену Соса, который находился прямо в штрафной площади, слева от ворот. Соса принимал мяч спиной к воротам, и казалось, что он собирается контролировать его, а вместо этого он сразу же прострелил через штрафную. Я начал бежать сразу, как осознал это. Когда я ворвался в штрафную справа, то наблюдал, как мяч скользит по земле мимо голкипера, Франко Танкреди, и защитника, Себастьяно Нела. К тому времени, как я добежал туда, мяч уже пересек штрафную. Я сильно ударил его, в одно касание. Мяч ускорился от моей ноги, Танкреди вытянул обе руки по направлению к нему, но мощь и неистовство моего выстрела не оставляли шансов отбить мяч. Я наблюдал около секунды за колыханием сетки ворот, а затем я забылся.

Я просто бежал и бежал, прямо по направлению к Курве Суд, где стояли фанаты Ромы. Рев за моей спиной, с Курвы Норд, подстегивал меня. Я пробежал прямо под фанатами, с поднятым пальцем, мое лицо исказилось от смеси экстаза, облегчения и ярости.

Это не было спланировано заранее, это просто было спонтанное извержение. Когда забиваешь гол, подобный этому, в ситуации, которая так много значит для тебя, то не думаешь — все происходит естественно. А если ты страстный и эмоциональный человек, как я, то такой момент даже усиливается и преумножается. Я счастлив, что никогда не выкинул ничего подобного на «Айброксе», когда играл за Селтик. Иначе меня наверно уже не было бы в живых.

Только один игрок в истории подбегал к фанатам Ромы и показывал им однопальцевый жест. Это случилось годами ранее, когда центрфорвард Джорджо Киналья сделал подобный салют в сторону романистов, спровоцировав национальный скандал. Разница была в том, что Киналья являлся ветераном Национальной сборной Италии, в то время как я был двадцатилетним парнем, играющим всего девятый матч за Лацио.

Киналья затем уехал в команду «Нью — Йорк Космос» из Северно — Американской Соккер Лиги, где играл бок–о–бок с Пеле и Францом Бекенбауэром. Позже он даже стал президентом Лацио. Он живая легенда, человек, который навсегда останется в сердцах фанатов Лацио. Забив тот гол, я сразу понял, что тоже останусь навсегда в их сердцах.

Даже сейчас у меня пробегают мурашки по коже, когда думаю об этом. Забить победный гол в Римском дерби значило нечто неописуемое словами, особенно для меня, ребенка, который провел свое детство, путешествуя по стране, чтобы поддерживать свой клуб.

Признаюсь, если бы я закончил с футболом прямо в тот момент и в том месте, я бы все равно чувствовал себя счастливчиком. Радость была так велика, что мне было все равно, прикоснусь ли я к мячу еще раз в моей жизни.

После победы 1:0 все стало иначе. В течение многих месяцев я должен был сохранять бдительность каждый раз, когда выходил из дому. Пока я оставался в Куартиччьоло, я был в безопасности. Район кишел романистами, даже представителями хардкора ультрас Ромы, но я был на своей территории. На самом деле, некоторые из них были моими друзьями, но даже в противном случае я знал, что помощь всегда под рукой.

Совсем другое дело обстояло в остальных районах Рима на протяжении долгого времени. Я подвергался оскорблениям и нападкам несколько раз. Никто не забыл мой гол и, прежде всего, мой способ отмечания.

Это был единственный гол, который я забил в том сезоне, но пресса превозносила меня. Что более важно, так же относились ко мне и поклонники. У меня установилось мгновенное взаимопонимание с ними, что вполне логично, ведь совсем недавно я был одним из них. Я был героем родного города, местным парнем, который шел вверх и любил эти цвета так же, как и они.

Мы закончили тот год на десятом месте. Неплохо для клуба, который только что вернулся. Сезона 1989–90 начался хорошо, я забил несколько мячей, но к январю дела пошли на спад. Я начал осознавать, что наш президент, Каллери, несмотря на все разговоры о восстановлении Лацио и возвращении былой славы, не имел намерения вкладывать серьезные деньги. На самом деле, он не только не собирался усиливать команду, а наоборот, собирался продать лучших игроков.

Я был достаточно зол от этого, но что вывело меня из себя, заставило почувствовать, как будто кто–то залез мне в грудь и вытащил сердце, стало понимание того, что я и был одним из игроков на продажу. Я ждал всю жизнь шанса играть за Лацио, сражаться с орлом на груди и теперь, спустя всего два года, я должен был уйти.

Мой агент, Морено Роджи, сказал, что мной интересовались несколько клубов, но Каллери уже достиг договоренности с Ювентусом. Официальная цена была 3 миллиона фунтов за трансфер, однако я теперь знаю наверняка, что реальная цифра была близка к 5 миллионам. Это было чертовски много денег в то время! Для сравнения, трансферный рекорд Британии составлял тогда 2.3 миллиона фунтов за Гари Палистера. Тем не менее, я желал остаться в Лацио. Я спросил Морено, что можно сделать в этой ситуации.

«Паоло, ты должен понять, что сейчас ты футболист», — сказал он. «Лояльность к своему клубу — это прекрасная вещь, но ты не можешь быть одновременно и фанатом, и профессионалом. Ты решил стать футболистом, а значит, твой контракт может быть куплен и продан».

Его слова не переубедили меня. Я не хотел покидать клуб. Но было ясно, что Каллери жаждет продать меня. Он нуждался в деньгах. То, что он затем проделал было совершенно нелицеприятным.

Каллери знал, что рано или поздно он добьется своего. Но также знал, что фанаты никогда не простят ему, если узнают, что я был продан против своей воли. Он понимал, что если я выйду и расскажу правду, что верен Лацио и не имею намерения покидать клуб, но Каллери выставил меня на продажу, то дело примет скверный характер. Особенно потому — он был хорошо осведомлен об этом — что у меня были особые отношения с фанатами, и многие лидеры Irriducibili и Eagles являлись моими личными друзьями.

Тогда он решил сыграть на опережение. Помните старое правило Куартиччьоло: «Бей первым, бей сильно»? Что ж, это именно то, что сделал Каллери. Он заявил через своих людей в прессе, что я недоволен условиями контракта.

В действительности дело обстояло совсем иначе. Мой первый контракт с Лацио должен был закончиться в конце следующего сезона. Моя зарплата была несколько выше, чем у других молодых игроков; это была моя первая надлежащая сделка. Мы пошли поговорить с Каллери, и сразу стало ясно, что у него нет намерения заключать со мной новый контракт. Он уже решил, что продаст меня, поэтому все, что он теперь делал, было направлено на то, чтобы сделать невозможным мое дальнейшее присутствие в клубе.

Для этого он сказал, что моя зарплата должна быть урезана. Его предложение было оскорблением, больше чем оскорблением. Я уже играл за мизерные деньги, и он хотел урезать их еще сильнее. Даже тогда, сказав «Нет», мне пришлось нелегко. Фанат внутри меня готов был играть за Лацио бесплатно, благодарствуя небесам за возможность носить футболку. Но как человек я был унижен. Он даже имел наглость сказать мне, что я не играл хорошо, что клуб недоволен моей отдачей. И это после сезона, в котором я выигрывал свои первые матчи за Under‑21 и был героем Curva Nord.

Я отказывался ставить подпись. Я не собирался быть одураченным. Я надеялся, что фанаты сплотятся вокруг меня, и Каллери будет вынужден оставить меня в клубе. Было ошибкой считать, что это получится у меня. Он уже заключил сделку с Ювентусом, а Ювентус всегда получает то, чего хочет. Не говоря уже о том, что игроки редко, очень редко, выигрывают судебные дела против клубов. Игроки приходят и уходят, а клуб остается.