Райчел Мид - Безмолвная

• Название: Безмолвная
• Автор: Райчел Мид
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-89468-0

Каково это: не слышать голоса родных и близких?

Жители горной деревушки давно глухи. Еще их предки потеряли слух, о чем сложены и записаны легенды. И художница Чжан Цзин – не исключение.

Но если к глухоте все давно привыкли, то как справиться с надвигающейся слепотой? Из-за испарений ядовитых паров из шахт по добыче металла жители деревни начинают терять зрение. Надеяться на помощь далеких горожан бесполезно – алчное правительство и слышать не желает о проблемах.

Остается единственное средство – призвать Бисю, мифических существ в виде крылатых львов. Но правдивы ли древние легенды или всех жителей деревни ждет неминуемая гибель?

Впервые на русском языке!

---

Из него вырывается звук – такой, какого я еще не слышала. На самом деле от людей я звуков почти не ловила. Нам нет нужды их издавать. Поселяне очень давно перестали общаться с помощью ртов и голосов. Однако инстинкт издавать звуки сохранился, особенно в моменты бурных эмоций. Я сама ощущала колебания, когда рыдала, когда издавала горестные вскрики, хотя, конечно, тогда я понятия не имела, как это звучит.

Теперь я это знаю, и, слушая Ли Вэя, я холодею. Мне вспоминается отрывок из текста Фэн Цзе:

«Вопль – этот звук, который мы издаем под действием сильных чувств (крик страха, возглас изумления), часто бывает пронзительным. Он может быть коротким или продолжительным. А еще криком может сопровождаться радость или веселье, хотя это чаще все-таки визг. А вопль горя или ярости… Ну, это нечто совсем другое. Он исходит из темных глубин, из недр нашей души, и когда мы кричим в такие моменты, когда мы горюем или злимся, при этом присутствует ужасное осознание того, что мы даем выход нашим чувствам, – таким, которые наше сердце просто не может вместить».

И под крик Ли Вэя я понимаю, что Фэн Цзе права. Сейчас я слышу его сердце; он изливает свою боль от потери отца извечным и гораздо более красноречивым способом, чем это могут сделать любые слова. Этот звук прекрасен и ужасен, он исходит из его сердца и трогает что-то в моем. Именно так кричала моя душа после смерти родителей, но до этой минуты я об этом не подозревала.

Ли Вэй пытается взять себя в руки и обводит взглядом тех, кто собрался вокруг.

«Так не должно было быть! – говорит он толпе. – Он не должен был работать внизу, раз зрение начало ему изменять. Об этом многие из вас знали. И бригадир знал. Вот только все притворялись, будто ничего не замечают. Сколько среди вас еще таких же? Сколько скрывают свою проблему, чтобы продолжать работать?»

На этот вопрос никто не отвечает, но один из мужчин в конце концов отваживается сказать:

«Нам надо работать, иначе нам нечего будет есть».

«Только потому, что вы такое допускаете! – возражает Ли Вэй. – Вы поддерживаете эту систему, продолжая оставаться ее частью. Если вы и дальше будете без возражений отправлять металлы к подножию горы, никаких изменений не будет».

«Пока мы отправляем вниз металлы, у моих детей есть чем обедать, – откликается одна из женщин. – Если еды не будет, они умрут с голода. Я сотру пальцы до кости, лишь бы этого не случилось».

Несколько шахтеров кивают, поддерживая ее.

«Но должен же быть иной путь! – заявляет Ли Вэй. – Если вы слепнете, то хотя бы не выходите на работу. Не спускайтесь в шахту, рискуя своей жизнью и жизнью других. Не заканчивайте так, как он».

С полными слез глазами он хватает отца за рукав.

Остальные шахтеры смущенно переминаются с ноги на ногу, но его призыв никто не подхватывает. Наконец один из мужчин сочувствующе хлопает Ли Вэя по плечу, а потом говорит просто:

«Нам надо возвращаться работать. За священником для твоего отца уже послали. Соболезную твоей потере».

Другие тоже выражают свое сочувствие и уходят ко входу в шахту. Вскоре появляются послушники нашего поселкового священника. Они бережно накрывают тело Бао, а потом поднимают и уносят подготавливать. Ли Вэю говорят, что он сможет увидеть тело на закате, а потом состоятся похороны. Ли Вэй никак не реагирует, когда они уносят его отца.

Вскоре мы остаемся одни. Ли Вэй бьет кулаками по раскисшей земле и опять издает крик бессильной ярости. Я потрясена той силой и чувствами, которые заключаются в голосе человека. Впервые за то время, как у меня появилась эта странность, я начинаю понимать возможности этого явления и то, почему наши предки горевали из-за исчезновения слуха. Все окружающие меня звуки – возобновившийся шум дождя, ветер в листве – внезапно приобретают новый смысл. Я осознаю, что они не столько мешают окружающему миру, сколько делают его интенсивнее. Масштаб и возможности просто ошеломляют. Я словно получила новую краску для живописи.

Ли Вэй поднимается на ноги и замечает, что я все еще рядом. Его темные глаза впиваются в меня. Отражающиеся на его лице чувства поражают своей противоречивостью, рост и сложение делают его фигуру особенно внушительной. Его по-прежнему окружает атмосфера глубокого горя. Я понимаю, надо что-то сказать, как минимум выразить соболезнования. Но я все еще не опомнилась, все еще потрясена тем, как на меня подействовал его горестный крик. Его голос стал первым голосом человека, который я услышала не во сне, и это воздействие просто ошеломляющее. Я могу только неподвижно стоять на месте.

Ли Вэй возмущенно фыркает и стремительно идет прочь. Это внезапное действие выводит меня из оцепенения. Я понимаю, что он счел меня невежливой и холодной, и чувствую себя просто ужасно. Бросить пост наблюдения – серьезный проступок, но мне невыносимо вот так отпустить его, когда он решил, что я осталась равнодушной к смерти его отца. Я колеблюсь всего секунду, а потом оставляю шахту и бегу следом за Ли Вэем. Когда я догоняю его на дороге, идущей вдоль обрыва, то хлопаю его по плечу, и он оборачивается с такой яростью, что я вздрагиваю и отступаю на несколько шагов.

«Что тебе нужно?» – спрашивает он.

Я понимаю, что его ярость – это попытка спрятать душевную боль.

«Ли Вэй, мне жаль твоего отца. Мне так жаль! – говорю я. – Я знаю, что ты сейчас чувствуешь».

Он мотает головой:

«Весьма в этом сомневаюсь».

«Ты же понимаешь, что я знаю! – укоряю я его. – Ты ведь помнишь, что я лишилась родителей».

«Да. – В его взгляде появляется закономерный стыд, но очень скоро возмущение возвращается. – Они умерли от лихорадки, как и моя мать. Но это – другое. Никто из них тут ничего поделать не мог. В отличие от моего отца. Он не должен был работать, раз начал терять зрение! Я мучился каждый день, видя, как он спускается в эту шахту. Это была смертельная ловушка. Я знал, что рано или поздно так и будет, а он отказывался прекратить работать и стать нищим».

«И это я тоже понимаю, – говорю я ему. – Чжан Цзин… Она слепнет. – Я прерываюсь, потрясенная тем, в чем впервые кому-то призналась. – Наши Наставники это заметили, и она больше не может быть подмастерьем. Нам пришлось искать выход, принимать трудное решение, чтобы избавить ее от попрошайничества».

Ли Вэй замирает, глядя на меня с новым интересом.

«И что вы сделали?»

Я глубоко вздыхаю, мне до сих пор трудно смириться с судьбой Чжан Цзин.

«Она станет домашней прислугой при „Дворе Зимородка“».

Он недоуменно смотрит на меня, а потом возмущенно вскидывает руки:

«И это ты называешь трудным решением? Ее перевели на хорошую, безопасную работу, где ее ждет нормальное питание и отсутствие риска! Ты колебалась из-за этого и считаешь, будто у тебя есть хоть что-то общее со мной или другими шахтерами?»

Я понимаю, что эти резкие слова порождены горем, и стараюсь ответить спокойно.

«Я говорю, что понимаю, каково это – так бояться за человека, который тебе дорог. Видеть, как переворачивается твоя жизнь. Ты не единственный, с кем это происходит».

Он по-прежнему не успокоился, но старается взять себя в руки.

«Твоя жизнь изменилась, но я бы не сказал, что она перевернулась. Пока – нет, – говорит он. – И вот этого-то, похоже, никто не понимает, Фэй. Все знают, что дела обстоят плохо, но все считают, что, если мы и дальше будем жить так, как жили всегда, все будет хорошо. А вместо этого мы просто движемся к полному мраку и катастрофе. Разве ты этого не видишь?»

Я хочу ответить, но тут меня отвлекает звук, которого я никогда прежде не слышала. Он просто невероятный, и мне отчаянно хочется снова его услышать. Не в силах справиться с собой, я поворачиваю голову в его сторону и вижу синий промельк. Это дрозд, такого я недавно видела. Он сидит на ветке дерева и открывает клюв, издавая дивный звук… Песню? Мне ужасно хочется, чтобы птица запела снова, однако дрозд взлетает и исчезает из вида.

Я потрясенно гляжу ему вслед, а потом, смутившись, снова поворачиваюсь к Ли Вэю. Он смотрит на меня с законным недоумением, а потом качает головой:

«Вижу, что этот разговор тебе не интересен».

«Нет, постой. Он мне интересен!» – возражаю я, но он уже от меня отвернулся.

Я тянусь и хватаю его за руку. Стоит кончикам моих пальцев прикоснуться к его коже, как он поворачивается обратно с поражающей меня стремительностью. Наверное, в моих глазах отражаются мои чувства, потому что его лицо смягчается. Моя ладонь лежит на его руке, и у меня кружится голова от осознания, что нас разделяет всего пара пядей. А еще я вдруг вспоминаю, что, хоть мы часто держались за руки и мечтали о будущем, мы ни разу не поцеловались.

Я поспешно отдергиваю руку и отступаю на шаг, надеясь, что мои мысли не так легко читаются.

«И что ты тогда предлагаешь? – спрашиваю я. – Что, по-твоему, нам надо делать, чтобы отвратить мрак и катастрофу?»

Он еще несколько мгновений пристально смотрит на меня. Этот взгляд окутывает меня так, что становится трудно дышать.