Бернхард Хеннен - Месть драконов. Закованный эльф

• Название: Месть драконов. Закованный эльф
• Автор: Бернхард Хеннен
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9910-3026-7

И сойдутся в поединке Свет и Тьма…

Близится закат великих империй. В безжалостной схватке сошлись драконы и мистические демоны! Коварные демоны проникли в священное для небесных змеев место и убили одного из них! Совет драконов в бешенстве! Покарать врагов поручают эльфам Нандалее и Гонвалону. Они должны отомстить и бросить вызов богам! Смогут ли возлюбленные выполнить задание и остаться в живых? Грядет битва, которая потрясет все обитаемые миры!

---

— Рад видеть вас в добром здравии, — торжественно произнес Талавайн. Сердечных приветствий отец не любил.

Солайн медленно обернулся к нему. Левая бровь слегка приподнялась. Сказать, что это означает — удивление или же недовольство — Талавайн не мог.

— Вижу, ты пропустил собственную смерть, сын мой, — он мягко кивнул, на его бледных губах мелькнула тень улыбки. — Отрадно.

Чувства, которое должно было выражать это слово, в голосе Солайна не слышалось.

С момента их последней встречи лицо отца стало уже. На мраморно-белой коже отчетливо проявлялись его высокие скулы. Когда-то Асфахаль сказал, что отец сам похож на одну из своих статуй, только сердце его еще тверже, чем камень.

— Боюсь, не совсем понимаю, что вы имеете в виду, когда говорите, что я пропустил собственную смерть, отец.

— Значит, ты только вернулся, — рассудительно, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, заявил отец. — На ваши дерзкие колкости ответили разрушительным ударом.

— О чем ты говоришь?

— О беде, которую накликали на нас эльфы Голубого чертога! — Он перешел на тот же тон, которым когда-то объявил Асфахалю то, что запрет его в фамильном склепе. — Из-за того, что вы раздразнили их, девантары перешли последнюю черту. Они явились в Альвенмарк и уничтожили Голубой чертог! Все те глупцы, с которыми ты связался, мертвы. Девантары убили даже Небесного. И судя по тому, что я слышал, они тщательно зачистили территорию от шпионов, которые отправились на Дайю и в своем безумии наивно полагали, будто укрылись от девантаров.

Талавайну показалось, что земля ушла из-под ног. Он отступил на шаг, оперся на один из книжных шкафов.

— Этого не может быть… — пробормотал он. И, тем не менее, это объясняло все. — Небесный…

— Его погребло в одном из ваших подземных чертогов, под горой камня, — безжалостно продолжал отец. — Твои небесные змеи страдают высокомерием. Только потому, что альвы предоставили им одним заботиться о делах собственного творения, они еще далеко не боги, в отличие от девантаров. Это все равно как если бы мой привратник вдруг возомнил себя строителем и вообще главным во всем дворце только потому, что я передал ему на хранение ключи.

Талавайн умоляюще поднял руки.

— Оставьте это, отец. Довольно! У меня погибло много добрых друзей. Избавьте меня от вашего сарказма. Я не хочу… — Голос его прервался.

Голубой чертог разрушен! Он просто не мог себе этого вообразить. Они были глазами и ушами небесных змеев. Как они могли не заметить, что девантары задумали уничтожить их! Неужели отец прав? Неужели они стали чересчур тщеславными и самоуверенными, чтобы обращать внимание на опасности, которые накликали собственными поступками?

— Сядь, — отец указал на кресло у камина. — Ты выглядишь очень усталым. Может быть, велеть принести тебе что-нибудь выпить? — Тон его голоса по-прежнему был холодным и отстраненным, но это были самые сочувственные слова, которые ему когда-либо доводилось слышать от отца.

Талавайн опустился на мягкую кожу. Уставился в камин, на сметенный пепел, пытаясь снова выстроить мир, где было потеряно все, ради чего он жил на протяжении последних десятилетий.

— Ты собираешься уйти снова, верно?

Талавайн смотрел в суровое, изможденное лицо старого эльфа. Лишь теперь он увидел царившую в нем печаль: морщины, горечь и желание ни в коем случае не выдавать собственных чувств.

— Да, я снова уйду. Я здесь потому, что мне нужна ваша помощь. Потому что вы единственный, кому я могу сейчас доверять.

На губах Солайна снова мелькнула слабая улыбка.

— Никогда не думал, что услышу подобные слова из твоих уст. Что я единственный, кому ты можешь доверять. Как будто у тебя так же мало друзей, как и у меня.

— Мои друзья мертвы. А те, кто жив, не отпустят меня обратно на Дайю. Однако же я должен исполнить последний долг. Это дело чести.

— Дело чести?

Вот он снова, этот саркастический тон, отравлявший детство Талавайну, его братьям и сестрам.

— Не пойми меня превратно, мальчик. Я не стану задерживать тебя. Я просто хочу понять, почему ты уходишь. Все ушли, а твоих братьев и сестер я не успел спросить, чем я их напугал.

Талавайн вспомнил, как отец стоял у окна, когда он вошел. Солайн воссоздавал в памяти путь, который привел его к одиночеству. Может быть, хотел пройти его в обратную сторону? Или просто понять? Что ж, пусть отец узнает хотя бы о его жизни. Он должен сделать это. А вскоре он останется последним, кто его знал. Талавайн прекрасно осознавал, насколько малы его шансы вернуться живым из путешествия к Дому Неба.

Поэтому он рассказал о своей жизни, своих миссиях по поручению Голубого чертога, о долгих годах, на протяжении которых он был гофмейстером бессмертного Аарона и оказывал решающее влияние на судьбу империи, во много раз превосходившей размерами Аркадию. Он рассказал и о Голубом чертоге, своих тамошних друзьях, о великодушии и мудрости Небесного. Это был отчет всей его жизни.

За окнами давно стемнело. Отец разжег огонь в камине и принес еще одно кресло, когда устал стоять. Он ни разу не перебил сына, словно боялся, что одно неверное слово может пресечь поток речи его сына.

Когда Талавайн закончил свой рассказ, они еще долго сидели молча и глядели на огонь. Молчание было приятным, наполненным пониманием. Такая тишина, которая оставляет всем пространство для размышления.

— У тебя была более насыщенная жизнь, чем у меня, — наконец произнес отец. — Хоть я и не люблю крылатых тиранов, я приду к одному из небесных змеев и передам ему копию карты Ровайна и твое сообщение по поводу предстоящего собрания девантаров и бессмертных.

— Спасибо.

— Но у меня тоже есть к тебе просьба. Хорошенько подумай, почему ты уходишь!

— Это дело чести, — ответил, насторожившись, Талавайн. Вечер получился хорошим. Неужели отец все же испортит все в самый последний момент?

— Честь! — насмешливо произнес тот. — Честь — это просто вуаль, скрывающая темные чувства. Не пойми меня превратно, мальчик, я уважаю твое мужество, мне кажется, что в нем есть все. Кроме понимания.

Талавайн вздохнул и поднялся. Как можно было надеяться, что отец изменился? Пожалуй, ему действительно не хватает понимания!

— Уже поздно, я пойду отдыхать.

Солайн схватил его за руку, пытаясь удержать.

— Останься. Я… Прошу, прости меня, ты же знаешь мой резкий характер. Но сегодня все не должно закончиться вот так. Мне просто хотелось, чтобы ты осознавал свои истинные чувства, когда отправишься на свой последний бой в мир детей человеческих. Это сделает тебя сильнее.

— А вам что-то известно о моих чувствах, отец?

— Поверь мне, мальчик, у меня было очень много времени для того, чтобы поразмыслить о ложном чувстве чести и пожалеть о многих вещах, которые я совершил в жизни. Честь — понятие еще более неуловимое, чем любовь. Каждый понимает под ним что-то свое. Честь женщины может быть разрушена одной-единственной ночью любви. Но о мужчине я никогда ничего подобного не слышал. В худшем случае несколько страдает его доброе имя, если он пускается в любовную авантюру. Но если мужчина уклонится от сражения, с его честью будет покончено. А если это будет женщина — даже воительница — ее поймут. И как часто, когда сражаются будто бы за честь, на самом деле прикрывают ей темные чувства? Раненую гордость, желание отомстить или что-то еще… Тот, кто стоит за что-то благородное, не должен прикрываться честью, он должен назвать причину по имени.

В первый миг Талавайн разозлился и хотел уже уйти, но тут же осознал, что это было бы бегством. На этот раз он не станет убегать от ответа, которого потребовал отец, и от резких манер Солайна.

Он сидел и думал. Почему так трудно ответить? Действительно ли он делает это для бессмертного Аарона? Он будет лучшим правителем, если рядом с ним будет Шайя. Или он хочет таким образом отомстить, перечеркнув планы Ишты?

— Думаю, я делаю это потому, что жизнь Шайи не должна угаснуть, а я — единственный, кто может это предотвратить.

Отец кивнул.

— Но куда идти принцессе, если ты спасешь ее? Она никогда не сможет вернуться к бессмертному, потому что, если ее узнают, ей конец, и этот король Аарон тоже окажется в непростой ситуации. Ты хорошо все обдумал? Захочет ли она иметь жизнь, которую ты ей подаришь?

— Да, — конечно, он прекрасно осознавал все эти трудности. Много ночей лежал без сна и размышлял об этом. И способ решения этой дилеммы был лишь один.

Он рассказал о нем отцу.

Солайн потрясенно глядел на него. Никогда прежде не видел Талавайн слез в глазах отца. Старый эльф притянул его к себе, обнял и не хотел отпускать.

— Ты гораздо лучше меня, сын мой. Я горжусь тобой и в то же время прихожу в отчаяние от того, что ты собираешься сделать.