Элайн Нексли - Вивиана. Наперекор судьбе

• Название: Вивиана. Наперекор судьбе
• Автор: Элайн Нексли
• Жанр: Русское современное

Англия, XVI век…. Вивиана Бломфилд, ставшая свидетельницей страшных убийств, начинает расследование и понимает, что в этих делах замешано черное колдовство. Следующая жертва ведьмы – сама Вивиана. Чтобы уничтожить колдунью, девушка, против законов и правил, отправляется в Египет, дабы найти великую реликвию. Красавицу ждут впереди опасные приключения, смерть, ходившая по пятам, страсть к восточному принцу, колорит восточного гарема. Но любовь к прекрасному арабу может стать ее погибелью…

---

– Довольно! – неожиданно перебила меня Лилини, поднимая руку. Я вовремя отклонилась от ее пощечины: – Я не желаю больше этого слушать! Ты ничего не знаешь о жизни этой развратницы! Это из-за нее все мои беды! – выкрикивая эти слова, фрейлина побежала к двери, едва не сбив с ног заходивших девушек.

– Что это с ней? – спросила пришедшая Мирин, удивленно наблюдая, как сестра выбегает из комнаты.

– Не знаю. Она ваша сестра, вам лучше знать характер и проблемы сестрицы. Когда я заговорила об убитой мадам Каримни, Лилини разозлилась, вскочила с кресла, говорила нечестивые слова о покойной, потом убежала, – я заметила, как лицо Мирин тоже приобрело бледность, в глазах вспыхнул и потух какой-то ненавистных огонь.

– Мадам Каримни была очень красивой, умной, образованной женщиной, пользовалась вниманием знатных придворных и самого короля. У нее было много завистниц, недоброжелательниц, соперниц. Мне кажется, что агрессия моей сестры связана просто с женской завистью. А вообще, я бы тоже не хотела слышать имя этой дамы. Пусть ее душа будет упокоена, а убийца найден, – девушка окрестила себя крестным знаменем, но это не скрыло ее гнева. Почему сестры Зинг так ненавидят убитую? Увы, ответа на этот вопрос я пока дать не могла.

* * *

Вечером все юные фрейлины собрались в покоях ее величества. Екатерина была молчалива, грустна, лишь изредка едва заметно улыбалась на шутки, все время обеспокоено опускала руки на живот, будто стараясь убедиться, что там все еще дышит дитя. Королева, возможно, уже знала и чувствовала, что этому ребенку не суждено появиться на белый свет. Весь двор кипел слухами о том, что знаменитая венгерская гадалка и целительница сказала испанке, что у нее будет лишь одна дочь, а все предыдущие и последующие беременности будут обрываться. Да, мало кто верил, что после стольких выкидышей жена короля сможет произвести на свет сильного, здорового мальчика.

Я внимательно разглядывала королеву, сидя на подушке у ее ног. Постаревшая, с морщинистым лицом, пополневшая, похожая на старую матрону, а не на супругу молодого и веселого короля Англии. Бесформенными, тяжелыми складками на ковер падал подол черного, с золотистой вышивкой у горла, марлот,[3] а треугольный чепец скрывал посидевшие волосы. В Екатерине Арагонской не было ни грации, ни молодости, ни страсти. Я была уверена, что такая скучная дама не интересна не только в общении, но и в постели с монархом.

– Леди Вивиана, я слышала, что у вас прекрасный голос. Спойте нам какую-то песню. Я уверена, что это вам не чуждо, – раздался голос королевы. Я ощутила, как легкая дрожь стеснения и боязни пробежала по всему телу, от головы до ног. Петь в присутствии ее величества – слишком большая обязанность, а я не была уверена, что мой голос достаточно хорош для королевских ушей. Но отказать я не могла. Взяв в руки лютню, я стала медленно, пытаясь собраться с мыслями, касаться пальцами струн. Я сама удивилась, какая легкая, воздушная музыка звучала из-под моих рук. Увидев одобряющие кивки присутствующих, я запела, чувствуя, как между чистых нот проскальзывает дрожь: «Серел туман над городом, серели облака, и солнца скрылось за горизонтом мира. И наступила ночь-волшебница, меня околдовав собой. Свеча горела над кроватью, а в окно пробирался ветер. Казалось, счастье рядом, но и далеко…»

– Браво, миледи, – голос донесся из коридора. Обернувшись, я увидела короля.

– Ваше величество, – я вмиг прекратила петь, вскочив с подушек и уронив лютню: – Простите, я вас не заметила, – присев в реверансе, я ощутила на своей шее горячее дыхание милорда, ибо он стоял так близко ко мне, что наши тела едва не соприкасались.

– У вас прекрасный, серебристый голос, сударыня. Раньше я не видал вас при дворе, возле моей супруги. Вы недавно приехали? – я кивнула, неловко морщась, когда влажные губы Генриха скользнули по моей руке.

– Меня зовут Вивиана Бломфилд, сударь, – улыбнувшись, король отошел в сторону, представляя моему взору какого-то незнакомого мужчину. Нет, не мужчину, а прекрасного юношу… У меня перехватило дыхание, а сердце стало гулко биться о ребра, когда я увидела этого незнакомца. Высокий, широкоплечий, с гордой осанкой, достойной льва. Он стоял, смотря на меня, стройный и статный. Я почувствовала, как кровь прильнула к лицу. Мне казалось, что я тону в его бездонных, голубых глазах, тону в омуте наслаждения. По телу пробежала сладкая истома, голова шла кругом. Что это? Любовь? Возможно, любовь с первого взгляда…

Тряхнув головой, отгоняя греховные мысли, я присела в реверансе, понимая, что мое замешательство заметили уже все. Больше всего не хотелось казаться легкомысленной девчонкой, которая влюбляется в каждого красавца.

Незнакомец шагнул вперед, галантно поклонившись. И тут все мое внимание обратилось на его вид. Красивое, гладковыбритое лицо, обрамленное рыжими, с каштановым оттенком, волосами, ярко-голубые очи под темными бровями казались омутами, ровный нос с едва заметной горбинкой придавал юноше мужественность и отвагу.

– Мистрис, – юноша поцеловал мне пальцы, немного задержав губы на моей руке.

– Сударыня, это мой камердинер – сэр Лиан Беверли, – рассеял мои мечты король. Комнатный слуга, лакей… Как это все унизительно для мужчины. А я-то думала, что сей молодой человек – отважный рыцарь, знатный лорд. Как же я жалела, что родилась будущей графиней. Будь я крестьянкой, меня бы не волновало, что Лиан – слуга. Ах, матушка бы стыдила меня, что мне приглянулся безродный камердинер. Но разве происхождение имеет значение? Увы, для леди голубых кровей – это самое главное.

– Я очень рада знакомству, мистер Лиан, – бесцветным голосом ответила я. Слуга не достоин моего внимания, пусть даже не надеяться на мою благосклонность или на женское внимание.

– Миледи, спойте еще что-нибудь. Ваш голос поистине волшебен, – попросил Генрих, садясь подле Екатерины. Опустившись на свое место, я согласно кивнула. Лиан стояла напротив меня, и я отчетливо могла видеть каждую деталь его костюма. Темно-серый дублет ни имел никаких украшений и вышивки, кроме чеканного пояса, а узкие штаны-чулки были обвиты у колен кожаными ленточками. Золотистые волосы Лиана едва заметно скрывал маленький барет, сколотый серебристой пряжкой на затылке.

И тут я поймала на себе взгляд камердинера. Он смотрел на меня, загадочно улыбаясь. В эту минуту все будто перестало существовать, были только мы. Пытаясь взять себя в руки, я отвела взгляд от мистера Беверли и запела английскую балладу:

В палестинской святой опаленной земле
Сарацина стрелою сраженный,
Утопая в бесплотной предательской мгле,
Я шептал Ваше имя, Мадонна.

Уходили, бледнели друзей голоса
Запах Сены, кварталы Парижа,
И последнее, главное – Ваши глаза,
Те, что я никогда не увижу

Я хотел Вас коснуться, хотя бы слегка,
Только этому что-то мешало,
Как-то странно и быстро немела рука,
И лишь пыль между пальцев стекала,

В бесконечной ночи – хоры ангельских труб
Мне почудилось, или случилось?
Ветер? Или касание легкое губ…,
И слеза…, Как последняя милость

Облака проплывали в открытых глазах,
Застывало, не выдохом – стоном,
На уже непослушных холодных губах
Ваше имя навеки, Мадонна…[4]».

Это была мужская баллада, которую пели воины, прощаясь со своими дамами перед крестовыми походами. Я не могла понять, почему именно эта песня пришла мне на ум, но, когда я ее пела, мне казалось, что я возношусь до самого неба, к лазурным облакам, касаясь руками солнца. Но оно не жгло огнем, а приятно, ласково грело. И только закончив петь, я обнаружила, что Лина сидит рядом со мной, смотря своими голубыми глазами на лютню, по которой я водила пальцами, создавая чудесную мелодию.

– Я сражен в самое сердце, миледи. Когда я вас слушал, мне казалось, что я сижу в райском саду, попивая божественный напиток, а мое тело касаются прохладных струй фонтана. У вас не только ангельская внешность, но и ангельский голосок, – с этими словами камердинер встал, помогая подняться и мне. Где такое видано, чтобы слуга так вольно и дерзко обращался с госпожой? Но сейчас мне не хотелось об этом думать, ибо и разум, и сердце, и, к стыду, мое тело, все тянулось к Лиану.

– Ваше величество, если позволите, я хотел бы сделать мистрис подарок, – королевская чета согласно кивнула, а фрейлины с усмешками устремили на нас свои змеиные глаза. Что мог подарить слуга? Вышитый платок, флакончик с духами? Я ахнула, когда увидела великолепную красоту, представленную моему взору.

На ладони юноши лежало золотое колечко с гранатом, высеченным в виде сердца: