Инна Тронина - Дефолт

• Название: Дефолт
• Автор: Инна Тронина
• Жанр: Русское современное

Сентябрь 1998 года. Во время паники, вызванной объявленным в России дефолтом, кончает с собой преуспевающий бизнесмен Артем Лукьянов. Его вдове Александре Шульге объявляют, что Артем разорился, а перед этим задолжал кредиторам. Следовательно, она должна передать оставшееся имущество в счет погашения долгов супруга. Сломленная, испуганная женщина платит и остается без денег и имущества. У нее случается выкидыш. Кроме того, бандиты похищают ее дочку Аллу после того, как в назначенный срок Александра не смогла передать им деньги. К делу Шульги подключается сотрудница частного розыскного агентства Оксана Бабенко, которой удается выяснить сенсационные подробности…

---

Беспечные и любопытные туристы, они с фотоаппаратом и видеокамерой отправились в знаменитый астроцентр пешком, исключительно ради развлечения, и чтобы в Москве позабавить друзей. Не надеялись услышать ничего плохого и не поверили в то, что осенью семью ждёт разорение, а после обрушатся на их бедные головы и многие другие напасти.

Хозяйка салона настоятельно попросила всё семейство подъехать к ней в начале сентября, чтобы ещё раз попробовать построить гороскопы, и, по возможности, свести неприятные последствия к минимуму. Разорение Артёма Лукьянова свершилось, и Саше пришлось смириться.

Она с трудом доплелась до отеля; лёгкая сумка казалась набитой булыжниками. Еле справилась с входной дверью, но в холле неожиданно открылось второе дыхание. Захотелось сейчас же дозвониться до мужа, услышать его голос, убедиться, что ничего страшного не случилось. И попросить его обязательно дождаться, сообщить о предстоящем рождении сына – если ничего не случится, то в середине марта. Только бы совладать с собой, забыть про измену, не сорваться на крик, потому что сейчас это и впрямь не главное.

Вышколенный персонал отеля не демонстрировал никаких эмоций. Когда заплаканная Александра заявила, что желает тотчас связаться с Москвой, её проводили к аппарату. Цифры расплывались перед глазами, и Саша путала кнопки, дважды не той стороной ставила в прорезь магнитную карту. Наконец сделала всё, как надо. И замерла, слушая бесконечные длинные гудки. Она мысленно просила Артёма поднять трубку. Отозваться, успокоить и пообещать, что всё будет хорошо.

Странно Артём вёл себя в последнее время – ведь знал о положении жены и отпустил её одну в другой город, ничуть не озаботившись тем, как она перенесёт путешествие. Раньше такого не было никогда. Артём Лукьянов носил благоверную на руках, даже когда она не была беременна. А после рождения Аллочки и вовсе не давал встать с постели, всё делал по дому, а после подолгу сидел рядом, держал за руку, хотя в том далёком восемьдесят четвёртом молодой матери ничто не угрожало. А сейчас что ему стоит всего лишь протянуть руку? Ведь аппарат стоит в спальне, на тумбочке, у изголовья мужа…

– Артёмка, пожалуйста, ответь! Ответь мне, милый, или я сойду с ума! Ты ведь знаешь, ты чувствуешь, как нужен мне!

Сашины липкие губы касались трубки, невольно целовали её, припадали к микрофону, как к роднику в пустыне. Пусть между ними сотни километров, муж обязательно услышит её. Ведь они умели говорить без слов, общаться на расстоянии, чувствовали, когда случалась беда и спешили на помощь – даже когда между супругами уже не было прежних отношений. Но сейчас трубка равнодушно сигналила, а Саша не находила в себе мужества оставить попытки дозвониться и выйти из кабины.

Наконец, поняв, что все усилия тщетны, она ударила кулаком по столику под аппаратом, на котором лежал телефонный справочник, повернулась и пошла прочь. Скорее всего, мужа нет дома. Имеет же он право уехать по делам в фирму, на встречу с кем-то из сотрудников, из друзей. Наверное, вечером они встретятся, и не стоит отчаиваться раньше времени. Встретятся и закроются в спальне, где все стены завешаны семейными портретами, изображениями их таксы Бекки, недавно сдохшего попугайчика и разных экзотических растений, которых не встретишь в Европе. Туда же, на стены, Артём время от времени лепил буклеты с изображением новейших компьютеров.

В спальне Саша и поговорит с мужем начистоту, объявит, что ей всё известно, но она его ни в чём не винит, просто умоляет не оставлять их с Аллой без защиты, без опоры, наконец, просто без любимого человека. И ещё нужно попросить Артёма объяснить, какие у него после начала кризиса возникли проблемы в бизнесе, у кого именно он брал в долг, на каких условиях. Интересно, какая часть этой суммы уцелела на сегодняшний день, и можно ли расплатиться, став в конце вновь свободными, ни о кого не зависимыми.

А, может быть, они уединятся в гостиной, где стены обиты китайским шёлком цвета зари, и потому кажется, что в квартире всегда утро, и на обои падает отсвет первых солнечных лучей. Шёлк был натуральный, в доме сразу же развелась моль, из-за чего Артём пригрозил ткань со стен содрать и на её место приклеить обои в авангардистском стиле.

Но всё это было раньше. Теперь мужа не интересует убранство новой замечательной квартиры в точечном доме на знаменитой Осенней улице…

Саша ворвалась в номер. Не отдохнув в мягком кресле, не взглянув в зеркало и не умывшись, бросилась собирать саквояж. Потом защёлкнула его на замочек, перекинула через плечо ремень сумки, вышла в коридор и сообщила горничной, что уезжает.

Она не переоделась в дорогу, осталась в тех же брюках, коричневой рубашке и шляпе «а-ля Хрущёв», которую летом привезла как раз из Питера. Не причесалась, не освежила макияж, не поела и даже не выпила стакана воды – намеревалась перекусить в аэропорту, когда станет всё ясно с билетом. В ожидании самолёта можно попробовать набрать свой домашний номер ещё раз – вдруг Артём уже вернулся?

Раньше, когда мужа не оказывалось дома, Саша и не думала так нервничать. Работа требовала от Артёма полной самоотдачи, и Саша не смела мешать ему делать карьеру. Истерик не устраивала, напротив, свила гнёздышко и обеспечила Артёму крепкий, надёжный тыл, прекрасно зная, что от неё требуется именно это. И до недавнего времени не сомневалась в том, что Артём так же беззаветно предан семье, и ни о чём, кроме её благополучия, не думает.

Александра бежала по улице Чайковского к Литейному, надеясь там поймать такси – из гостиницы вызвать машину не удалось. Брюки пристали к ногам, рубашка плотно облепила тело, а волосы залезали в рот, падали на глаза; жаркий сладковатый ветер чуть не унёс с головы шляпку. Если только повезёт сейчас, в машине можно будет отдохнуть, привести себя в порядок, просто подремать – дорога-то долгая.

Эти места она знала – неподалёку от гостиницы, на Моховой, жила какая-то папина знакомая, которая однажды пригласила всё семейство Александра Ивановича Шульги на зимние каникулы. Из Кишинёва приехали отец, мать, Лесенька и её старший брат Павел. Восьмилетней девчушке, родившейся на юге, сумрачный величественный город долго внушал почтительный страх. И потом Леся с восторгом вспоминала Адмиралтейскую иглу, купающуюся в морозном тумане, каток во дворе дома, купол церкви на фоне усыпанного звёздами чёрного неба, и удивлялась, что в Ленинграде такие короткие дни.

Потом эта знакомая, тётя Галя, приезжала в Кишинёв на папины похороны. Огромный, толстый, весёлый украинец с усами подковой, хлебосольный и работящий, он неожиданно умер три года назад, хотя, по общему мнению, он мог дотянуть до стольника. Он сильно простудился, но не хотел оставлять своё автохозяйство, пил водку и принимал аспирин, что спровоцировало сильнейшее желудочное кровотечение.

Это был первый удар, обрушившийся на Лесю. А за ним последовал второй – у матери, Ариадны Константиновны, случился инсульт. Александра с мужем и дочерью как раз отдыхала в Швейцарии и узнала о случившемся лишь по возвращении. Если бы не дефолт, не неприятности Артёма, они обязательно поехали бы в Кишинёв, навестили маму, как делали каждый год. Но теперь, услышав жуткие предсказания, нельзя везти своё горе в родной дом, расстраивать мать ещё больше, отнимать у неё уверенность в том, что хоть Лесенька, да в порядке. И деньгами родные не помогут – мать, да и брат с семьёй, сносно существовали именно благодаря Александре и Артёму.

Сколько проживёт Ариадна Константиновна без дорогих лекарств, без дочкиной заботы, неизвестно, потому что Павел к новой жизни не приспособился. Он был, как и отец в молодости, таксистом, имел на иждивении жену-инвалида, и не раз, стыдясь, обращался к сестре с зятем за помощью. Оплатить сложнейшую онкологическую операцию Аурики, отправить невестку в заграничный пансионат, смогла только Саша. Теперь Аурика почитает её, как родную мать, и это, конечно, приятно, но в практическом плане никакого толку.

Саша остановилась на углу Литейного и улицы Пестеля, с трудом подняла руку, и одна из жёлтых «Волг» затормозила.

– В аэропорт поедете? – Сашин голос сел, прозвучал сипло, грубо. Водила, недолго думая, отрицательно замотал головой. Два его пассажира тоже особого восторга не выразили. – Нет? Извините.

Со злостью захлопнув дверцу, Саша вновь принялась высматривать такси, потом вспомнила и о частниках, но в «Пулково» её никто везти не хотел. Чего-то водилы пугались – наверное, принимали Сашу за подсадную утку или халявщицу.

Времени совсем не оставалось, и Саша решила идти на метро, хотя давным-давно этим транспортом не пользовалась. Но ведь обходятся же как-то люди без машин, и ничего, живы-здоровы. Чтобы не делать пересадку, лучше сразу же сесть в вагон на станции «Невский проспект» и ехать по прямой до «Московской». Но как не хочется топать, да и каблук на ладан дышит, пятка стёрта, к тому же постоянно тошнит. Лишь бы не вырвало прямо тут…