Инна Тронина - Прощённые долги

• Название: Прощённые долги
• Автор: Инна Тронина
• Жанр: Полицейский детектив

Сентябрь 1991 года. Группировка наркоторговцев во главе с Семёном Уссером по кличке Ювелир готовит переброску крупной партии наркотиков в Санкт-Петербург. Товар предполагается поместить в цистернах с двойной обшивкой, которые прицеплены к нефтеналивному составу. Состав заминирован, и должен взорваться в случае задержания. Милицейский агент и одновременно преступный «авторитет» Филипп Готтхильф сообщает об этих планах в отдел борьбы с организованной преступностью. Поскольку осведомлённых о предстоящей операции лиц очень мало, Готтхильф отчаянно рискует и играет ва-банк. Он понимает и в то же время не может пропустить наркотики в город. В это же самое время Семён Уссер и Дмитрий Стеличек планируют операцию по выявлению изменников в своей среде. Зная, что агентурой «антимафии» руководит Андрей Озирский, они принимают решение похитить его и «выбить» имена его «источников»…

---

– Я всё понял, Николай Николаевич, – резко сказал Озирский. – Кстати, где ваша капитанская трубка? Давайте закурим.

– Трубку нужно спичкой зажигать, – преподавательским тоном сказал Аверин. Он и впрямь достал коробок и стал набирать трубку табаком из бумажного пакетика.

– Когда вы его впервые застали в таком состоянии? – нарушил молчание Всеволод.

– В конце июля. Числа примерно двадцать восьмого… Точно, это было воскресенье, и я приехал с дачи. Разумеется, погибших уже похоронили, но огород-то остался. Я там долго сидел на крыльце, курил, вспоминал их, плакал. Соседи пытались меня утешить, но тщетно. Потом я собрал кое-какие вещи и вернулся домой, вот в эту квартиру. Тогда Антон впервые меня поразил. С ним вообще невозможно было разговаривать…

– А каким образом он исчез? – продолжал Грачёв, потому что Озирский сидел неподвижно и смотрел на портреты.

– Это случилось в пятницу, тридцатого августа. Я. поверьте, все эти события в верхах пропустил мимо сознания, да и сын тоже. Какое нам дело до всей этой грызни карьеристов? В последний раз я встречался с сыном в четверг. Бывало, что он по несколько дней отсутствовал, ночевал у друзей. Говорил, что не может находиться там, где всё напоминает о погибших. И я его понимал, не мог осуждать. Не препятствовал этим отлучкам, поездкам за город, за что теперь себя и казню. Думал, что ему так лучше, а оказалось… С тех пор я о нём ничего не слышал.

– И что, вы вот так сидели и ждали? – удивился Грачёв. – В милицию не пробовали заявить?

– Почему же? Заявил. Отдал фотографию для опознания, всё рассказал. Но пока – никаких результатов. Я уже почти свыкся с мыслью о том, что Тоша тоже покинул меня. Беда не приходит одна.

– У вас есть фотография? Дайте её мне, – потребовал Озирский. – Я размножу, передам в «Секунды», раздам своим людям. Может, кто-то Антона и узнает.

– Я принесу вам фото немного погодя. – Аверин посчитал свой пульс, потёр сердце. – А ведь только что был здоров, как бык! Марафоны бегал наравне с молодыми…

– Такой удар и быка свалит, – заметил Грачёв. – А нельзя ли взглянуть на письмо, которое вы получили?

Аверин пристально взглянул на него, но ничего не сказал. Озирский подумал, что Севка не смог скрыть свой профессиональный милицейский тон.

– Пожалуйста! – Аверин взял со стола и подал Грачёву листок, вырванный из тетрадки в клетку.

Фиолетовыми чернилами, корявым почерком там было написано:

«Н.Н.! Ваш сын жив и находится в руках преступников. Его можно спасти. В милицию не обращайтесь. Могут быть страшные последствия для Антона. Он просит…»

Дальше стояла жирная клякса. Грачёв осмотрел листок, уже не желая изображать из себя корреспондента и жить под девичьей фамилией своей матери.

– Где оно находилось?

– В моём почтовом ящике. Там были «Известия», центральная «Правда» и вот это письмо. Оно пришло без конверта – просто сложено вчетверо.

– Похоже, что писал мужчина, вернее, парень. По постановке почерка видно, что школу он окончил примерно в середине восьмидесятых годов. Что касается последней фразы… Можно предположить. Что под кляксой были слова «о помощи». Правда, автор мог дописать их позднее. Насколько я могу судить, под кляксой вообще нет никаких слов. Авторучка в отвратительном состоянии. Вероятно, человек писал в спешке, боясь, что его застанут за этим. Почувствовав опасность, он спрятал листок и второпях посадил кляксу. А потом, не желая больше рисковать, вырвал листок наискось и отвёз записку сюда, опустил в ящик. Решил, что сообщил достаточно, и вы всё поймёте. Когда вы получили письмо?

Грачёв в упор смотрел на Аверина. Казалось, его глаза потемнели ещё больше, а в зрачках зажглись азартные огоньки.

– Вчера вечером, часов в пять. Я как раз вернулся из института, где преподаю. Я освободился рано, но домой идти не торопился. Сама дорога занимает много времени, да ещё в очереди постоял за маслом. Раньше-то это всё Люба делала…

– Какой институт? – Грачёв посмотрел письмо на свет.

– Горный. Так вот, я открыл почтовый ящик, достал две газеты за вчерашнее число, и мне под ноги вылетел этот листок.

– Значит так, Николай Николаевич! – Всеволод достал из внутреннего кармана пиджака удостоверение. – Давайте перестанем играть в дурочку и сбросим маски. Андрей решил, что вашим делом должен заниматься не простой милиционер из отделения, а специалист высокого класса. Меня действительно зовут Всеволод, но фамилия моя – Грачёв. Я из оперативно-розыскного бюро. Это бывший отдел по борьбе с организованной преступностью.

Всеволод раскрыл удостоверение и показал его Аверину. Тот шарахнулся назад, закрываясь обеими руками.

– С организованной преступностью? Вы считаете, что здесь замешана мафия? Не может быть, молодой человек! Мой сын в жизни с таким контингентом не общался… Да что вы! Если с ним и произошло несчастье, то по чистой случайности. Бывает же так! Шёл по улице, привязались трое, попросили закурить…

– Бывает, – кивнул Озирский. – Но тогда вам бы не пришла такая записка. Это уже определённый почерк. Им что-то от вас надо, иначе зачем держать Антона у себя, а потом сообщать об этом вам? То, что я привёл к вам Всеволода, чистая случайность. Просто ваше приглашение вклинилось в мой график, и я решил совместить два дела. За один раз я встретился с вами и получил информацию по другому вопросу. А теперь я вижу, что интуиция меня не подвела. Только что им от вас надо?

– Да, никакого выкупа не требуют, явиться никуда не просят. Только извещают о том, что сын жив, и его можно спасти, – задумчиво сказал Всеволод.

Он изучал записку по буквам, но больше ничего не сумел из неё выжать. Далее своё слово должна была сказать экспертиза.

– Но и это – уже сенсация! – Аверин подался вперёд и прижал руки к груди. – Раз жив, значит, ему можно помочь. Он у меня единственный остался! Я вас умоляю… Попробуйте выручить мальчика, иначе я откажусь от дальнейшей жизни. Я потерял всё, вернее, почти всё. Остался один Антон. Надо узнать, что им нужно. Я соберу деньги. Продам драгоценности, вещи, займу у друзей, если своих не хватит. Среди них есть учёные с мировыми именами, и они мне не откажут. Раз вы, Всеволод, всё равно пришли, то помогите мне!

– Постараюсь помочь, но я – не Господь Бог, – буднично ответил Грачёв. – Николай Николаевич, вот вы получили эту записку. Что делали дальше? Почему вы решили обратиться к Андрею? Допустим, здесь сказано насчёт милиции, но дальнейшие ваши действия… Отправились бы, к примеру, в «Алекс». Это – частная лавочка. Знаете про такую? Многие туда обращаются.

– Мы с Андреем Георгиевичем знакомы с прошлого года. Я уверен, что он может всё. Буквально всё! У него обширные связи, агентура. Вдруг кто-нибудь из этих людей видел моего сына?

– Вы, надеюсь, понимаете, что Антон начал употреблять наркотики? – спросил Озирский, снова чиркая зажигалкой.

– Да, я ещё не маразматик. – Аверин так и посасывал свою трубку.

– И вы пришли к выводу, что раз ваш сын связался с наркоманами, его могут знать какие-то знакомые Андрея Озирского? Так? – Грачёв вцепился в Аверина, как клещ.

– Да, так. К тому же, я посоветовался… Вернее, мне посоветовали. Сам я нахожусь в полной прострации, как вы понимаете.

– Кто посоветовал? – сразу сделал стойку Грачёв.

– Девушка… Дай Бог память! Кажется, Лиза Сазонова.

– Это девушка Антона? Сколько, кстати, ему лет? – Грачёв вёл уже настоящий допрос.

– Девятого сентября исполнилось семнадцать… Если исполнилось, конечно. – Аверин болезненно поморщился и отложил трубку.

– Так, а что это за Лиза Сазонова? Они давно ходили вместе? Вы в курсе? – помог Грачёву Озирский.

– Я её раза два здесь видел. Правда, они сразу же вместе с Антоном покидали квартиру, как только я появлялся на пороге. Антон говорил, что Лиза меня стесняется.

– Не типично для современной молодёжи, – заметил Андрей, обмахиваясь картонной папкой, взятой со стола профессора. – Как она выглядит, эта самая Лиза?

– Обыкновенно. – Аверин не понимал цели этих расспросов. – Чёрненькая, волосы гладко причёсаны, сзади хвост. Мой сын блондин, так что Лиза как раз в его вкусе.

– Она похожа на шлюшку? Ну, там, мини-юбка, вызывающая косметика, ажурные колготки? – продолжал сыпать вопросами Всеволод. – Поверьте, это очень важно, иначе я бы не стал тратить время.

– Что вы! Лиза действительно ходит в «варёных» джинсах, но красится весьма умеренно. Разноцветные резинки носит на волосах, как маленькая девочка. У неё такой болезненный вид, она мёрзнет всё время. В августе жара была, до самой осени, а она ходила всё время с длинным рукавом…

Всеволод с Андреем переглянулись, но Аверин не обратил на это внимания. Потом Грачёв снова нарушил молчание.

– Поскольку речь идёт о жизни вашего сына, постарайтесь вспомнить следующее. Как вы встретились с Лизой последний раз, и почему вдруг возникла идея обращаться к Андрею?