Эдуард Эррио - Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936

• Название: Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936
• Автор: Эдуард Эррио
• Издательство: Издательство Института международных отношений
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1958

Имя Эдуарда Эррио хорошо известно советским читателям. Видный французский политический и общественный деятель, бывший многократно главой правительства и министром Третьей республики, почетный председатель Национального собрания в Четвертой республике, лидер Республиканской партии радикалов и радикал-социалистов, член Французской академии, эрудит и тонкий знаток французской и мировой культуры, Эдуард Эррио пользовался заслуженным признанием и широкой известностью не только на своей родине, но и далеко за ее пределами. В течение многих десятилетий, особенно в период между двумя мировыми войнами, он был в самом центре крупных политических событий своей родины, а также в значительной мере и всей международной политической жизни. Он был не только ее современником и наблюдателем, но во многом и ее участником. Среди мемуаристов той эпохи мало найдется таких, кто был бы также хорошо осведомлен о всех сложных перипетиях политической борьбы, о ее тайных скрытых пружинах и закулисных маневрах, как Эдуард Эррио. Он много видел и много знал. Уже с этой точки зрения его мемуары представляют большой интерес. Не будет преувеличением сказать, что всякий, кто хочет изучить развитие политической борьбы во Франции, или историю международных отношений 20-30-х годов нынешнего столетия, или даже просто ознакомиться с этой эпохой, не сможет пройти и мимо мемуаров Эррио.

---

В связи с этим позвольте мне, дорогой председатель, сказать вам все, что я думаю по вопросу о долгах, который в ближайшее время вновь встанет в повестку дня. Имеется два вопроса о долгах – малый и большой. Малый вопрос – это вопрос о платеже 15 декабря, от взноса которого мы столь бестактно отказались. Большой вопрос – это вопрос окончательного урегулирования, и именно этот вопрос будет вскоре поднят. Он настолько важен, что поглощает и лишает интереса все предшествующие разногласия. Поговорив с людьми, близко стоящими к г-ну Рузвельту, я пришел в этих условиях к заключению, что если бы вы вновь пришли к власти, даже не добившись предварительного урегулирования, а вы, по-видимому, выдвигаете это требование в качестве условия sine qua non, то это отнюдь не вызовет недовольства в Америке. Напротив, усиление вашего авторитета было бы выгодно и для Америки и для Франции; это позволило бы вам с большим успехом выступить в роли посредника и, возможно, арбитра, которую придется играть Франции. В самом деле, если по вопросу о долгах мы солидарны с Англией, то по вопросу о валюте, без конца подрываемой операциями Обменного фонда для уравнения валютных курсов («Exchange Equalization Fund»), мы солидарны с Америкой.

Что касается вопроса о международной безопасности, то за последнее время в Америке наблюдается огромный сдвиг. Идея консультативного пакта фигурирует теперь в программах обеих партий. Законопроект, уже принятый в сенате и ныне представленный г-ном Стимсоном[139] конгрессу, включает пункт об эмбарго на торговлю оружием с агрессором. В связи с событиями в Маньчжурии Стимсон лично сказал мне, что он сторонник финансового эмбарго в отношении «государства-агрессора». Он допускает теперь (без сомнения, в связи с событиями на Дальнем Востоке), что можно дать юридическое определение понятия государства-агрессора. Америка готова сотрудничать с европейскими государствами в международных комиссиях и координировать свою политику с их политикой (на Дальнем Востоке и в Южной Америке). Все это является большим достижением по сравнению с тем, что было два года тому назад. Действия Японии изменили американскую точку зрения, и позиция, занятая Лигой наций, способствует укреплению авторитета и престижа этой организации в США.

Крупные пацифистские ассоциации США, которые многое сделали для осуществления Парижского пакта, ставят перед собой в качестве основной задачи добиться вступления США в Международный суд, причем этот пункт включен в платформу обеих партий. Если это будет осуществлено, любое государство, считающее, что ему угрожает опасность скрытой или явной агрессии, сможет обратиться в суд с просьбой о расследовании. Если государство, на которое указывает жалобщик, согласится на такое расследование, то в действие вступит положение о гарантии; если нет, то это создаст против него презумпцию. По мнению моих собеседников, эта процедура является более осуществимой, чем создание Постоянной международной контрольной комиссии.

Искренне поздравляю вас с тем, что вы возглавили Комиссию по иностранным делам, и мечтаю о том дне, когда смогу вновь работать вместе с вами».

17 февраля 1933 года. Г-н Поль Клодель снова пишет мне:

«… Через несколько дней начнутся переговоры с г-ном Рузвельтом по вопросу о долгах. Мне пишут, что впредь до возможного прибытия в США одного из «политических деятелей», ведение переговоров будет поручено моему атташе по финансовым вопросам г-ну Монику. Следует ли считать, что речь идет о вас? Если да, то, говоря со всей откровенностью, мое мнение о целесообразности вашей поездки основывается на следующих двух соображениях.

Вопрос долгов остается крайне трудным вопросом. Позиции Франции и Америки еще очень далеки друг от друга и в настоящий момент кажутся мне непримиримыми. Даже с Англией дискуссия будет весьма тяжелой, так как ее валютная политика вызывает недовольство. Во время недавней беседы с полковником Хаузом, о которой я вам писал, я старался объяснить ему, что в настоящее время единственным желанием США должно быть ваше возвращение к власти и что решение вопроса о долгах, как и всех других вопросов, может явиться успешным следствием этого факта.

Но с точки зрения общей политики ваша встреча с г-ном Рузвельтом будет, безусловно, весьма желательна. Ваши характеры сходны, и вы как бы созданы для того, чтобы договориться с ним. Соглашение Франции с Америкой, обусловливающее соглашение с Англией, является непременным условием возрождения мира. Око явится необходимым предупреждением для империалистических держав. Только вы, дорогой председатель, имеете должный авторитет для обсуждения этого вопроса.

В этом деле вам поможет огромная популярность, которую вы снискали себе в США. В этом конверте вы найдете отчет о моем визите сенатору Бора. Он поручил мне в очень теплых выражениях передать вам его чувства симпатии, уважения и восхищения вами. Обращение этого государственного деятеля в сторонника Франции, огромная польза, которую представляет это для нашей политики, – все это ваша заслуга. Как публично заявил Бора, именно Лозаннская конференция помогла ему понять, вопреки тому, что он думал раньше, что соглашение с Европой возможно.

Как видите, благодаря вашему вмешательству, позволившему предотвратить самые тяжелые последствия совершенной ошибки, имеются все возможности для франко-американского сотрудничества. Вам предстоит ныне использовать их».

* * *

20 марта 1933 года посол Франции в Риме Анри де Жувенель писал мне:

«Позвольте мне сказать вам, что вы должны быть удовлетворены результатами вашего дипломатического маневра в отношении Италии – относительно нерешенных вопросов, как вы сами говорили. Надеюсь, что и я со своей стороны способствовал этому успеху. Во всяком случае, в настоящее время фашизм и его вожди в глубине души весьма недовольны той политикой, которую они проводили по отношению к вам. Г-н Муссолини заметил прежде всего, что он был исключительно плохо информирован, в связи с чем собирается принести вам в жертву руководителя своего отдела печати. Он отнюдь не менее разгневан и на своего парижского посла, что весьма забавно, так как на деле он сам не хотел иметь полноценного посла в Париже, поскольку в его намерения входило проводить все переговоры в Риме, и Гранди сумел дать понять это Макдональду. Но теперь он видит, что никчемность также имеет свои опасные стороны, и упрекает своего бедного представителя в Париже за «антипатию» по отношению к вам (я взял это слово в кавычки, так как оно принадлежит самому г-ну Муссолини). Эти сожаления и угрызения совести во многом объясняют то действительное старание, с которым он стремится в настоящее время угодить нам.

С другой стороны, он упрекает Гитлера за проявление слабости в отношении Гугенберга; он против Аншлюса; он чувствует, что экономическая экспансия Италии неизбежно натолкнется на Востоке на сопротивление Германии, промышленность которой оснащена неизмеримо выше итальянской. Г-н Макдональд недавно продемонстрировал ему выгодность союза с западными державами. Мне кажется, что Муссолини действительно хотел бы иметь некоторое доверие к послу Франции, во всяком случае, он по любому поводу публично оказывает мне это доверие; и, наконец – позвольте мне высказать до конца свою мысль, – это единственный итальянец, с которым вы могли бы легко договориться при личной встрече, так как он не похож на остальных своих соотечественников.

Я счел полезным информировать вас о всех благоприятных изменениях, происшедших за последние две недели в настроении г-на Муссолини. Быстрота, с которой произошла эта эволюция, может, конечно, вызвать у нас сомнение относительно ее длительности. Но отъезжая в эту страну, я имел основания опасаться, и вы сами опасались, что уже слишком поздно и что Италия имеет обязательства перед другими странами. Между тем представляется вполне очевидным, и британские дипломаты вновь подтвердили мне это вчера вечером, что Италия не связана никакими определенными обязательствами с Германией и Венгрией. Именно Венгрия делает непрестанные авансы, стремясь связать Италию обязательствами, но это совсем иное дело. В настоящий момент Италия свободна. Она склоняется к нам постольку, поскольку чашу весов перетягивает Англия, а также, надо сказать, из-за давней симпатии к Франции. Конечно, ни один более или менее влиятельный итальянец никогда не преминет упомянуть в беседе об обиде, полученной им от того или иного француза, приведет то или иное высказывание Клемансо или Пуанкаре, сошлется на ту или иную статью адмирала Доктера или Пертинакса; однако подобная обидчивость также свидетельствует об особом отношении к Франции.

Итальянцы помнят ваше выступление в Тулузе, хотя они и не доказали вам этого. Они считают, что это выступление возродило перспективу дружбы. Не проходит и дня, чтобы мне об этом не повторяли. Они сознают ошибки, которые совершили по отношению к вам, и будут счастливы случаю исправить эти ошибки.