Эдуард Эррио - Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936

• Название: Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936
• Автор: Эдуард Эррио
• Издательство: Издательство Института международных отношений
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1958

Имя Эдуарда Эррио хорошо известно советским читателям. Видный французский политический и общественный деятель, бывший многократно главой правительства и министром Третьей республики, почетный председатель Национального собрания в Четвертой республике, лидер Республиканской партии радикалов и радикал-социалистов, член Французской академии, эрудит и тонкий знаток французской и мировой культуры, Эдуард Эррио пользовался заслуженным признанием и широкой известностью не только на своей родине, но и далеко за ее пределами. В течение многих десятилетий, особенно в период между двумя мировыми войнами, он был в самом центре крупных политических событий своей родины, а также в значительной мере и всей международной политической жизни. Он был не только ее современником и наблюдателем, но во многом и ее участником. Среди мемуаристов той эпохи мало найдется таких, кто был бы также хорошо осведомлен о всех сложных перипетиях политической борьбы, о ее тайных скрытых пружинах и закулисных маневрах, как Эдуард Эррио. Он много видел и много знал. Уже с этой точки зрения его мемуары представляют большой интерес. Не будет преувеличением сказать, что всякий, кто хочет изучить развитие политической борьбы во Франции, или историю международных отношений 20-30-х годов нынешнего столетия, или даже просто ознакомиться с этой эпохой, не сможет пройти и мимо мемуаров Эррио.

---

Однако Иден по-прежнему считает, что британский меморандум является возможной основой для соглашения. Великобритания не хочет идти дальше Локарно.

8 июля. Открытие памятника Куйба в Дампьер-сюр-Салоне. Красивая церемония à la Жан-Жак Руссо среди платанов и каштанов.

10 июля. Визит Венизелоса. Он хотел объяснить мне, что он выступил не против Балканского пакта, а против тех разделов секретного протокола, которые обязывали Грецию вступить в войну в случае агрессии со стороны какой-либо великой державы. «Греция, – заявил он мне, – не в состоянии оказать сопротивление Англии, Франции или Италии. После бедствий, которые она претерпела, я не хочу, чтобы она вновь им подверглась. Я добился примирения с Турцией, чтобы иметь прочный и основанный на взаимном доверии мир». Венизелос сообщил мне, что турки заявили о своем намерении ни в коем случае не воевать против Советской России.

Я получил очень любезное письмо от Литвинова по поводу моей книги «Восток».

11 июля. Посланник Литвы сообщил мне о соглашении, заключенном между тремя Прибалтийскими странами – Эстонией, Литвой и Латвией, – о проведении единой внешней политики.

Заседание совета министров 12 июля. Мы отказали польскому правительству в выдаче Ладовского. Лейтенант. Ладовский, в прошлом сторонник Пилсудского, перешел в оппозицию и был обвинен в просоветской деятельности. Барту представил отчет о своей поездке. Он ничего не добавил к тому, что было сообщено в газетах. Говоря о своем пребывании в Лондоне, он подчеркнул частный характер приемов, на которые его приглашали. Сэр Остин Чемберлен заявил о солидарности Великобритании с Францией. Барту считает, что женевские инциденты уже забыты; он хотел успокоить Лондон относительно нашей политики на Востоке. По его словам, Англия обеспокоена судьбой конференции по разоружению. Барту не просил ее участвовать в соглашении с Москвой, которое к тому же не включает военной конвенции. Мы предупредили о нашем плане Польшу, и Германию. Польша заявила о своем враждебном отношении к этой идее, а Италия встретила ее довольно холодно.

Я вижу, что мой проект соглашения с Россией сильно продвинулся вперед. Теперь и Барту выступает за союз с Россией, который не имеет целью окружение Германии. Это, говорит он, является актом европейского сотрудничества; чтобы содействовать его осуществлению, он использует резкое недовольство в Англии политикой Германии. Сэр Джон Саймон, как и Иден, положительно относится: 1) к вступлению Советского Союза в Лигу наций при условии уважения ее Устава; 2) к нашей политике на Востоке при условии присоединения к ней Германии и Бельгии. Барту доказывает, что Бельгию это не интересует; что же касается Германии, то ей будет сделано соответствующее приглашение.

В общем под тем или иным наименованием готовилось Восточное Локарно. Сэр Джон Саймон хотел бы связать эти переговоры с дискуссией по перевооружению Германии, находящемуся в настоящее время в руках рейхсвера; Барту рассматривал эту идею не как условие, а как следствие. Соглашение, достигнутое вначале при переговорах с сэром Джоном Саймоном, натолкнулось на трудности, вызванные страхом перед общественным мнением и парламентом Англии. Тем не менее был выработан следующий текст: «Английское правительство не хочет принимать на себя новых обязательств, однако оно согласно рекомендовать Польше, Германии и Италии проект Восточного пакта при условии, что Россия присоединится к Локарнским соглашениям». Таким образом, выявляется идея создания Восточного Локарно. Великобритания считает, что такие переговоры позволят вновь приступить, при более благоприятных условиях, к рассмотрению принципа «равноправия всех наций в обстановке коллективной безопасности». Следовательно, Барту вернулся к нашему предложению 1932 года.

Гендерсон, ознакомившись с содержанием данного решения, одобрил его. Барту сообщил ему об опасности, связанной с развитием военно-воздушного флота. Если к концу года конференция по разоружению не примет какого-либо определенного решения, то тогда все ее участники потихоньку разбегутся. Что же касается авиации, то будет запрошено мнение французских и британских экспертов. Пьетри продолжает переговоры о военно-морском флоте. Наш посол в Лондоне пишет, что его визит оказался очень полезным и что британский кабинет одобрил сделанные им выводы. Сэр Джон по согласованию с нами информировал Рим, Берлин и Варшаву. Текст его ноты может быть опубликован. В то же время стало известно, что Муссолини собирается совершить поездку в Германию. Доклад Барту отличался исключительной ясностью. Я вновь был поражен дальновидностью Думерга и его здравым смыслом.

Получил от губернатора Экваториальной Африки Антонетти следующую телеграмму:

«В момент, когда открытием железной дороги Конго – Океан завершилось имеющее общегосударственное значение строительство, которое смогло быть продолжено после нескольких лет неуверенности и сомнений лишь в результате решения совета министров, принятого благодаря вам в сентябре 1924 года, я обращаюсь к вам от имени всего населения и от моего собственного имени со словами глубокой признательности».

Жермен Мартен сделал сообщение о займе казначейства, реальная процентная ставка которого равна 5,08. Кей предложил установить цену зерна в 110 франков.

Инцидент с Тардье. В среду, 18 июля, я находился в Женеве в связи с работой Комиссии культурного сотрудничества. Будучи немного нездоров, я лежал у себя в номере в отеле «Берг». В 17 часов в одной из вечерних газет я прочел краткое изложение резкого выступления Тардье перед комиссией по расследованию. Я был обеспокоен. И действительно, около полуночи Сарро сообщил мне о волнении, которое вызвал в Париже этот инцидент. Шотан утверждал, что на очной ставке с Тардье он «положил его на обе лопатки», но по-прежнему возмущен и заявил, что необходимы солидарные действия всей партии. Я предлагаю в качестве первой меры созыв совета кабинета, даже в отсутствие Думерга.

В Париже утром в пятницу, 20 июля, я обнаружил довольно сильный ажиотаж. Долго беседовал с Шотаном, Шероном и Марке. В 15 часов я созвал бюро партии совместно с несколькими парламентариями. Единогласно была принята следующая резолюция:

«Бюро Исполнительного комитета партии радикалов и радикал-социалистов, обсудив 20 июля 1934 года вопрос об инцидентах, в связи с которыми было созвано заседание совета кабинета, констатирует, что выступление г-на Тардье имело место на следующий день после того, как комиссия по расследованию вынесла заключение на основе доклада Катала о том, что г-н Шотан не совершил ничего бесчестного и незаконного; что, с другой стороны, аргументы г-на Тардье основываются на документе (корешок от чековой книжки), приложенном к делу не при правительстве г-на Шотана, а при правительстве г-на Думерга; что к тому же в ряде мест своего выступления г-н Тардье имел в виду не только г-на Шотана, но и всю партию радикал-социалистов; поэтому в этих условиях это выступление является безусловно политическим актом и нарушением соглашения о перемирии между партиями, на основе которого был сформирован нынешний кабинет. В связи с этим бюро единогласно решило довести свое мнение в качестве мнения партии радикалов до сведения г-на председателя совета министров, чтобы он мог принять решение в соответствии со своими полномочиями».

В 17 часов в помещении государственной канцелярии состоялось заседание совета кабинета. Марке внес процедурное предложение отложить обсуждение до возвращения Думерга. Я выступил против этого предложения: нужно отложить не обсуждение, а принятие решения; надо, чтобы каждый изложил свое мнение. Совет присоединился к моей точке зрения. Слово взял Барту; он неопровержимо доказал, что Тардье нанес ущерб авторитету государства и его внешней и внутренней политике; он настаивал на выходе Тардье из правительства. Я указал на невозможность для радикалов примириться с выступлением Тардье; оно недопустимо с юридической точки зрения; чек был приложен к досье не при правительстве Шотана, а при правительстве Думерга; комиссия по расследованию вынесла свое заключение по делу Шотана после продолжительного разбирательства. Выступление Тардье недопустимо также и с точки зрения фактов; Шотан был основной поддержкой правительства. Кроме того, Тардье обвинял всю партию или, как он выразился, «всю компанию». Тардье утверждает, что он лишь защищался и говорил то, что считал правдой; его аргументация вполне корректна, но малоубедительна; он согласен подать заявление об отставке, но не Барту, а Думергу. Марэн говорил о последствиях возможного выхода Тардье из состава кабинета. Жермен Мартен, кажется, согласен с нами. Лаваль выразил сожаление по поводу слишком резкого тона министра иностранных дел. После заключительного обмена репликами между Барту и Тардье прения прекратились. Шерону было поручено проинформировать Думерга и просить его провести заседание совета. После того как все разошлись, я говорил по телефону с Жермен Мартеном. Он полностью с нами согласен; он заявил, что дело не может быть урегулировано при помощи благих заверений, что «припаркой» здесь не поможешь и что если радикалы выйдут из правительства, то он поступит так же.