Гилберт Честертон - Золотая коллекция классического детектива (сборник)

• Название: Золотая коллекция классического детектива (сборник)
• Автор: Гилберт Честертон
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-14-5009-6

Подарок всем любителям детектива!

Здесь есть истории на любой вкус: классические, динамичные, приключенческие! Их авторы – признанные мастера детективного жанра – А. Конан Дойл, Э. А. По, Г. К. Честертон, Э. Габорио и др.

Вас ждет встреча с любимыми персонажами – обаятельным Арсеном Люпеном и хладнокровным Ником Картером, прославленным Шерлоком Холмсом и скромным отцом Брауном, бесстрашным Натом Пинкертоном и другими.

Здесь собраны только лучшие детективы с непредсказуемым финалом! Дерзкие ограбления и рискованные авантюры, покушения из-за угла и поединки лицом к лицу, запутанные головоломки и их блестящие решения – эти истории держат в напряжении до последней страницы!

---

Он замолчал и стал смотреть прямо перед собой на противоположную стену над головой мрачной женщины. Теперь они ясно увидели фамильное сходство с человеком, который пал на дуэли. И тут его старые плечи несильно задергались и затряслись, как будто он закашлял, но лицо его не изменилось.

– Господи! – воскликнул Фламбо, изумленно глядя на него. – Да он смеется!

– Пойдемте, – негромко сказал отец Браун, лицо которого сильно побледнело. – Давайте уйдем из этого адского дома. Вернемся в нашу лодку.

Ночь уже опустилась на камыши и реку, когда они отплыли от острова. Согревая себя сигарами, которые в темноте горели как два красных сигнальных огня судна, они плыли вниз по течению тихой реки. Отец Браун вынул изо рта сигару и сказал:

– Думаю, вы уже поняли, что произошло на самом деле. В общем-то, не такая уж и сложная история. У человека было два врага. Человек этот умен, поэтому понял, что иногда два врага бывает лучше, чем один.

– Что-то мне не совсем понятно, – ответил Фламбо.

– О, все действительно очень просто, – возразил его друг. – Просто, но в высшей степени коварно. Оба Сарадина были негодяями, только принц, старший брат, был из тех негодяев, которые попадают наверх, а младший, капитан, был из тех, кто падает на дно. Этот опустившийся офицер из попрошайки превратился в шантажиста и в один прекрасный день решил взяться за собственного брата. Но сделать это было не так-то просто, поскольку принц Пол Сарадин открыто вел беспорядочный образ жизни и обычными в таких случаях угрозами испортить репутацию его нельзя было пронять. Но на совести принца было кое-что и пострашнее, за что он мог попасть на виселицу, и Стефан буквально затянул петлю на шее брата. Каким-то образом он проведал о сицилийском деле и получил доказательства, что это Пол убил старшего Антонелли в горах. Десять лет капитан жил за счет брата, ни в чем себе не отказывая, пока не промотал почти все огромное состояние принца.

Над принцем Сарадином, кроме брата-кровопийцы, тяготело и другое бремя. Он знал, что сын Антонелли, который во время убийства был совсем маленьким, рос в суровых сицилийских условиях с одной лишь мыслью – отомстить за смерть отца, но не отправив его на виселицу (у него, очевидно, не было тех доказательств, какими обладал Стефан), а по старинному обычаю вендетты. Мальчик вырос и довел свое искусство владения оружием до совершенства, и примерно в то время, когда он стал достаточно взрослым, чтобы воспользоваться своим умением, принц Сарадин, как писали газеты, начал путешествовать. В действительности же он просто бежал в страхе за свою жизнь, переезжая с места на место, как преступник, по следу которого идут сыщики, но преследователь его не знал покоя. Положение, в котором оказался принц Пол, завидным не назовешь. Чем больше он тратил на то, чтобы спастись от Антонелли, тем меньше денег у него оставалось на Стефана, который за молчание требовал все больше и больше. И тут проявился его ум… гений, достойный Наполеона.

Вместо того чтобы сопротивляться двум противникам, он неожиданно сдался обоим. Он поддался, как японский борец, и оба врага оказались у его ног. Принц прекратил прятаться по всему миру и сделал так, чтобы его адрес узнал юный Антонелли. Потом он отдал все своему брату. Сначала послал ему достаточно денег, чтобы тот мог приодеться и спокойно, с комфортом путешествовать, добавив письмо, в котором написал: «Это все, что у меня осталось. Ты выжал из меня все. В Норфолке у меня еще есть небольшой дом со слугами и подвалом, поэтому, если тебе еще что-то нужно от меня, приезжай и забирай их, я же буду тихо доживать здесь свой век, как твой друг или агент, или кто-нибудь еще». Ему было известно, что сицилиец никогда не видел братьев Сарадинов, разве что на фотографиях, и еще ему было известно, что у них с братом имелось определенное внешнее сходство – у обоих были седые острые бородки. Тогда он побрился и стал ждать. И ловушка сработала. Несчастный капитан в новеньком костюме явился в дом принцем и попал на рапиру сицилийца.

Случилось лишь одно непредвиденное обстоятельство, но оно говорит о благородстве человеческой природы. Такие отъявленные негодяи, как Сарадин, часто допускают ошибку, забывая о добродетели, присущей человечеству. Он не сомневался, что удар итальянца будет неожиданным, жестоким и безымянным, как и тот, что погубил его отца. Он думал, что жертву зарежут ночью или застрелят из-за кустов, и та умрет, не успев проронить ни слова. Для принца самой страшной была та минута, когда он увидел, что Антонелли повел себя благородно и предложил формальную дуэль, в результате чего могли последовать объяснения и его план мог провалиться. Вот тогда-то я и увидел, как он в страхе уплывал на лодке. Он спасался заранее, до того как Антонелли узнал, кто он на самом деле.

Однако как бы взволнован Пол Сарадин ни был, надежды он не терял, поскольку хорошо знал и авантюрный склад брата, и фанатизм сицилийца. Вполне могло случиться, что Стефан и не стал бы раскрывать карты, настолько большое удовольствие ему доставляло изображать из себя принца. Алчное желание сохранить свой новый уютный дом, вера в удачу и собственное искусство фехтования могли заставить его держать язык за зубами. В том, что фанатик Антонелли не станет никому ничего рассказывать и молча пойдет на виселицу, не посвящая никого в свои семейные дела, можно было не сомневаться. Пол какое-то время прятался на реке, пока не увидел, что схватка закончилась, потом пошел в город, привел полицию, убедился, что навсегда отделался от обоих врагов и в прекрасном настроении, с улыбкой на устах сел обедать.

– Он там смеялся, Боже помоги! – вскричал Фламбо, содрогнувшись всем телом. – Наверное, сам дьявол внушает такие идеи людям!

– Эту идею подсказали ему вы, – ответил священник.

– Что? – взвился Фламбо. – Какого дьявола! Я? Что вы имеете в виду?

Священник достал из кармана визитную карточку и поднес к ней огонек сигары. На карточке стала видна надпись зелеными чернилами.

– Помните это приглашение, – спросил он, – и похвалу, которую вы получили за свои преступные выходки? «Ваша проделка с двумя сыщиками, когда вы заставили одного арестовать другого», написал он. Он всего лишь повторил ваш старый трюк. Когда его с двух сторон зажали враги, он просто отступил, дав им столкнуться и погубить друг друга.

Фламбо вырвал карточку из рук священника и с остервенением разорвал ее на мелкие кусочки.

– Больше я не хочу видеть этот череп со скрещенными костями, – сказал он и швырнул обрывки в темную покачивающуюся воду. – Боюсь только, как бы рыбы не отравились.

Последний кусочек белого картона с зелеными буквами пошел ко дну и скрылся из вида; робкий, мерцающий, похожий на утренний свет наполнил небо, и луна за высокой травой побледнела. Лодка тихо скользила по течению.

– Отче, – неожиданно произнес Фламбо. – Вы думаете, все это было во сне?

Священник покачал головой, то ли сомневаясь, то ли не соглашаясь, но остался безмолвен. Поднявшийся ночной ветер донес запах боярышника и орхидей, а в следующий миг покачнул маленькую лодку, наполнил парус и понес их дальше по извилистой реке к местам более счастливым и домам, где живут честные безобидные люди.

Неверный контур

Некоторые из больших дорог, ведущих на север из Лондона, тянутся далеко за город, почти рассеиваясь, но сохраняя призрачное подобие единой линии. За кучкой магазинов идет огороженное поле или загон, потом какой-нибудь известный трактир, за ним, возможно, чей-то огород или сад, затем большой частный дом, за ним еще одно поле, еще один трактир и так далее. На одной из таких улиц есть дом, который, возможно, привлечет ваше внимание, хотя вы вряд ли сумеете определить, что именно заставило вас бросить на него взгляд. Это длинное приземистое здание, стоящее вдоль дороги, выкрашенное в основном в белый и бледно-зеленый цвета, с террасой и странными навесами, похожими на деревянные зонтики в форме куполов, которые еще можно увидеть на старых домах. Вообще-то здание действительно очень старое, очень загородное и очень английское, в стиле старого доброго зажиточного Клапама. И все же у этого сооружения такой вид, будто его строили для места, в котором большей частью стоит жаркая погода. Когда смотришь на его белые стены и навесы, в голове сами собой возникают смутные мысли о тюрбанах или даже о пальмах. Не знаю, отчего возникает такое ощущение. Может быть, потому что его возвели англо-индийцы?

Любой, кто будет проходить мимо этого дома, не устоит против его чар, почувствует, что с этим местом, должно быть, связана какая-то история. И будет прав, в чем вы сами скоро убедитесь, ибо вот какая история – история странная, но правдивая – произошла здесь в 18… году на Троицу.

Любой, кто проходил мимо этого здания в четверг перед Троицей примерно в половине пятого вечера, наверняка видел, как парадная дверь отворилась и из нее, попыхивая большой трубкой, вышел отец Браун, священник церквушки Святого Манго, в компании с очень высоким французом, своим другом Фламбо, который курил очень маленькую сигарету. Сами эти личности читателю могут быть и неинтересны, но дело в том, что кроме них открывшаяся дверь бело-зеленого дома явила и другие любопытные вещи. У здания этого есть некоторые особенности, о которых следует упомянуть в самом начале, чтобы читатель смог понять не только суть произошедших здесь трагических событий, но и то, что именно явила открывшаяся дверь.