Пилип Липень - Ограбление по-беларуски

• Название: Ограбление по-беларуски
• Автор: Пилип Липень
• Жанр: Современная проза

---

— Погоди. Чувствуешь, как твоё отношение к миру меняется после песен?

— Ну… Есть немного.

И Лявон начал рассказывать ему о песенном прозрении, работе учёных, конечности пространства, симулякрах и бессмертии. Рыгор терпеливо слушал, в одних местах удивлённо качая головой, а в других утвердительно кивая. Он провёл рукой по мягким метёлочкам росших вокруг трав и аккуратно потянул за одну из них. Тонкая длинная травинка с еле слышным скрипом вытянулась из листа, и Рыгор взял в рот её белый сладковатый кончик.

— Слушай анекдот, — предложил он, когда Лявон окончил речь и замолк в ожидании реакции. — Встретились как-то раз Хайдеггер, Бердяев и Бодрийяр и поспорили, кто больше водки выпьет. Выпили по первому стакану. Хайдеггер закусил жареной колбаской, Бердяев — солёным огурцом, а Бодрийяр ничем не закусил, только шепнул что-то в кулак. Выпили по второму стакану. Хайдеггер и Бердяев снова закусили, а Бодрийяр снова что-то шепнул. После третьего стакана упал Хайдеггер, после пятого упал Бердяев. Просыпаются они утром и спрашивают у Бодрийяра — сколько ты выпил? Десять. А что у тебя за слова такие волшебные, которые ты в кулак шептал? Всё просто, — отвечает Бодрийяр, — после каждого стакана надо приговаривать: это не водка, это симулякр!

Лявон пожал плечами, удивляясь легкомысленности Рыгора в такую важную минуту. Он добавил:

— И прошлого у нас нет. Всё, что мы помним — иллюзия. Вот я, вдумавшись в этот факт, лишился отца и брата…

— А у меня вообще никакого прошлого нет, — махнул рукой Рыгор. — Я всегда жил с татой, работал в гаражах, а по субботам ходил в баню. Вот только когда мы с тобой познакомились и банк собрались грабить, в жизни что-то новое стало происходить. Клёво, да?

«Странно, что он так спокойно это воспринял. Наверное, тоже особенность Шуберта, — удивился Лявон, а потом ещё подумал: — Его жизнь изменилась, только когда он познакомился со мной? Что, я какой-то особенный? А может, я и есть сын Господа, о котором говорил священник? Я спущусь в ад, как луч света, и спасу всех!» Он потряс головой, отгоняя вздорную мысль. Мысль отогналась, но от неё осталось возбуждение и желание действовать. Он встал, отряхивая подол сарафана.

— Но жаловаться мне не на что! — рассуждал тем временем Рыгор. — Конечно, неплохо было бы иметь жену и машину, но не есть ли это в конечном счёте гемор? С женой спишь полчаса в день, а оставшееся время она тебя пилит. А машина? Зачем она нужна, если торопиться всё равно некуда? Лучше прогуляться пешком. Жира на пузе меньше будет, — он засмеялся и хлопнул себя по животу. — А деньги? Вообще дебилизм. Работать ради денег, чтобы потом на них покупать женщин, машины и еду?

— Что ты несёшь! — остановил его Лявон, про себя попеняв на Шуберта ещё раз. — Как ты можешь говорить о том, чего не пробовал? Нельзя сидеть сложа руки!

— А чё? — с насмешкой возразил Рыгор, — Предлагаешь воссоздавать товарно-денежные отношения, как советуют официальные лица? Да пошли они в сад! С меня хватит.

— Я предлагаю исследовать мир! Наука считает, что за пределами города ничего нет, а религия утверждает, что там — ад. Разве тебе не интересно проверить самому? В первом случае мы станем отважными исследователями-первопроходцами, во втором — сынами Господа, проливающими свет в юдоль вечной скорби.

— Ну, понесло тебя! Я ещё помню, какие ты теории двигал по поводу ограбления, вообще супер. Что мы убьём всех банкиров и кассиров и станем святыми, — засмеялся Рыгор и вдруг спохватился: — Кстати! Я пока сидел в тюрьме, ну то есть в музее, скучал и жизнь вспоминал, особенно ограбление. Такое не каждый день происходит, может вообще раз в жизни! Короче, вспоминал наши подвиги и вот что зацепил. Помнишь лестницу на входе в банк? — Лявон кивнул. — А помнишь, как мы спускались с неё вниз, в операционный зал? — Лявон кивнул. — А помнишь, что было под лестницей?

Лявон, сдвинув брови, попытался вспомнить. В задумчивости он достал платочек и высморкался.

— Забор какой-то, вроде бы.

— Точно! А за забором что? Чувак, за забором были автобусы! Инкассаторские автобусы! Тогда мы на них внимания не обратили — нам казалось это обычным. А потом забыли, не до того было.

— Ты абсолютно уверен, что там были автобусы? — Лявон недоверчиво посмотрел на него.

— Мамой клянусь! Зуб даю!

Теперь и Рыгор пришёл в возбуждение. Видимо, мысль о настоящих автомобилях сильно действовала на него даже сквозь прозрение. Он вскочил с травы и предложил сейчас же отправиться к банку, чтобы проверить существование автобусов. Лявон заколебался. Сегодня он планировал разведать, что находится на краю города в районе Востока, и вернуться ночевать в библиотеку — ему не терпелось провести ночь на библиотечной крыше. С другой стороны, увидеть настоящие машины тоже было бы значительным вкладом в науку. К тому же, банк тоже находился совсем недалеко от края города, и Лявон подумал, что уговорить Рыгора прогуляться лишние полчаса будет несложно. В крайнем случае можно вернуться в библиотеку завтра.

Лявон даже сейчас помнил о карте своих следов: он выяснил у Рыгора, нет ли к банку другой дороги, кроме проспекта Дзержинского, и, узнав, что можно пройти по Железнодорожной улице, настоял, чтобы они двинулись именно по ней. Рыгор пожал плечами и сказал, что по времени вряд ли получится много выиграть, то на то и выйдет. Отряхиваясь и потягиваясь, они вышли из парка. Сворачивать с проспекта и избегать столкновения со спецназовцем Рыгор наотрез отказался, приводя такие аргументы, как «все люди — братья», «добро побеждает зло», «на безоружного у него рука не поднимется». На худой конец, если уж ничего не поможет, Рыгор пообещал «расквасить ему всё рыло».

— Ты ж говоришь, что мы бессмертны? Значит, он меня не сможет застрелить. Логично? Вот и разобью ему всю харю!

И Рыгор, попросив Лявона немного подождать, заскочил в гастроном «Центральный». «Надо бы почаще петь, раз в час, как Пятрусь советовал. А то он какой-то злой становится», — думал Лявон, присев на выступ фундамента и глядя на небо над домами. Хотелось пить, и он вспомнил слова священника о том, что человек не имеет никаких потребностей. «Интересно, сколько я продержусь без питья? Хотя зачем далеко ходить — для начала можно проверить, нужен ли мне воздух!» Лявон задержал дыхание, но тут появился Рыгор с двумя пакетами, набитыми пивом, чипсами и копчёным сыром. Взглянув на Лявона, он вдруг расхохотался.

— И долго ты собираешься его носить? Нет, нет, не снимай! Тебе очень идёт!

Но Лявон уже стягивал сарафан, забыв о дыхании. Туго свернув его и сунув в рюкзак, он сказал, что терять время не стоит, надо идти. Рыгор кивнул и достал из пакета запотевшую бутылку «Сябра». По пути он долго и методично насыщался, с видом серьёзным и сосредоточенным. Лявон поглядывал на него, ожидая удобного момента для музыкального перерыва. Наконец, миновав площадь Независимости и остановившись на мосту через железную дорогу, они ещё раз спели «Несказанное, синее, нежное», и потом Лявон спросил:

— Вот скажи мне, неужели тебе никогда раньше не случалось слушать Шуберта или Сильвестрова? Ты же столько музыки переслушал?

— С Сильвестровым точно не знаком. А Шуберт — ну что Шуберт? Симфонии да, а остальное как-то жидковато для меня, размах не тот. Другое дело — Бетховен, например. Тем более, для всех этих прозрений песни нужны, а я в основном симфоническое слушал.

— А тата?

— Тата? Тата — чудо-человек, его кроме барокко ничем не проймёшь. Такие песни он ни за что слушать не станет. Вот канцоны — это он любит. Или кантаты.

Дальше они шагали молча, каждый в себе. Лявон, напевая есенинский стих, смотрел куда-то вверх и улыбался. Рыгор думал об автобусах, пытаясь понять, сможет ли он водить машину. Он поднял перед собой кулаки, сжав воображаемый руль, опустил правую руку на рычаг коробки передач. А внизу, под ногами, педали. «Вроде смогу…»

— Смотри! Точно стоят! — воскликнул Лявон, когда они приблизились к банку.

Под мостом, за металлическим забором, явственно виднелись жёлтые автобусики с зелёными полосами на боках. Рыгор развёл руками, как бы говоря: неужели ты мне не верил?

— Послушай… Может, на машине за город прокатимся? — сообразил Лявон и от такой хорошей мысли даже ускорил шаг.

— Да мы куда захочешь прокатимся! Только не спеши. Давай сначала разберёмся с этим мудачком директором, — сказал Рыгор, придерживая Лявона за рукав. — А то он снова на крышу полезет, мента звать.

— Ну ладно… Но только условимся его не бить, — при мысли о грубости и насилии Лявон поморщился.

— Бить? Это ещё зачем? Дедовские методы! Я не глупее тебя. Уже научился, как с народом управляться, — Рыгор взглянул на Лявона с заговорщицким видом и добавил: — Мудачок.

Слово насмешило Лявона, и он фыркнул. Рыгор тоже фыркнул, и, как это порой бывает, беспричинный смех вдруг целиком овладел ими. Хохоча, они взглядывали друг на друга, заражаясь весельем всё больше и больше, а потом, не сговариваясь, побежали вниз по лестнице, под мостик, к уже знакомому Операционному залу. С хохотом домчались до входа, и Рыгор, на шаг опередив Лявона, с размаху хлопнул ладонью по двери, фиксируя свою победу. Тяжело дыша, они ввалились внутрь и затихли, сделав друг другу большие глаза и приложив указательные пальцы к губам.