Витауте Жилинскайте - Путешествие на Тандадрику

• Название: Путешествие на Тандадрику
• Автор: Витауте Жилинскайте
• Издательство: Речь
• Жанр: Сказка
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9268-1609-6

Тандадрика — загадочная планета игрушек, родина игр. Но шанс найти эту планету будет дан лишь тем, кому нечего терять на Земле, — сломанным и выброшенным игрушкам. Полёт на Тандадрику окажется опасным и полным приключений. Но главное, он станет настоящим испытанием для каждого путешественника — на порядочность, верность, дружбу, честность и искренность. Смогут ли непоседливый заяц Кадрилис, смешливый щенок Кутас, гордая кукла Эйнора, неповоротливый пингвин Твинас, жадная лягушка Лягария и таинственный пилот космического корабля Менес найти место, где исполнятся их мечты и они почувствуют себя счастливыми?

---

Кадрилис выскочил из норы. Здесь уже вовсю светили зелёные солнца, цветы тянулись к ним раскрывшимися лепестками, у дальнего холма появились королевские лилии… «Неужели я так долго пробыл под землёй?!» — удивился Кадрилис и, несмотря на опасность, ринулся на вершину холма. Он посмотрел на поляну и обмер: «Серебряная птица» взлетала! Размотавшаяся до конца нитка выскользнула из потайного кармашка и потянулась вслед за кораблём.

Друзья не могли больше ждать. Слишком много собралось на поляне цветов, они беспокойно всплёскивали лепестками, шевелили пестиками, вытягивали стебли…

Корабль блестящей стрелой устремился ввысь, а за ним тянулась едва различимая, совсем как паутинка, нитка… Нет, друзья поняли план Кадрилиса, всё сделали как нужно, а вот он зазевался, не обмотался ниткой и выпустил её из кармашка. Всё кончено! И всё из-за проклятого танца, из-за сна и забытья. Может, это было наваждение?

Кадрилис безнадёжно огляделся, как утопающий, который ищет соломинку, что спасёт его. Вокруг ничего полезного не обнаружилось. Но неподалёку стоял цветок, который нежно гладил своего малыша. В отчаянии Кадрилис бросился к мощному стеблю и погладил его лапкой, ласкаясь, как маленький цветочек.

— Помоги мне, — прошептал заяц сквозь слёзы. — Вон там, погляди, поднимается мой корабль, а в нём улетают мои друзья… Спаси меня, умоляю!

Что это? У Кадрилиса зарябило в глазах от слёз или цветок действительно наклонился к нему?

— Я ведь не хотел в той норе служить вашим врагам, не согласился снова превратить вас в игрушки, отказался у них остаться! — шептал заяц. — Так позволь, разреши мне вырваться отсюда, присоединиться к своим друзьям, сделай чудо! — И он снова погладил стебель, ласково и нетерпеливо.

И случилось то, что и во сне не приснится. Цветок склонился к зайцу, обхватил его двумя лепестками, поднял, а затем, вытягиваясь всем стеблем, устремился к небу… «Неужели, — затаил дыхание Кадрилис, — неужели он несёт меня на корабль?» А цветок с неимоверной скоростью всё вытягивался и вытягивался, пока не поравнялся с болтающимся концом нитки. Кадрилис тут же ухватился за нить лапой, второй достал пластиковый мешочек, привязал его к нити, забрался внутрь и затянул горловину, чтобы и щёлочки не осталось. Кадрилис чувствовал, как его тянет «Серебряная птица» всё выше и выше. Ура! Он спасён! Зайца охватила такая безудержная радость, что он во весь голос запел:

Злой цветок тот победил я,
Победил я злой цветок.
Тот цветок злой победил я,
Злой…

Но тут послышался странный звук, похожий на громкий хлопок, — такой звук обычно издаёт лопнувшая струна.

«Что бы это значило? — насторожился Кадрилис. — Может, это мой цветок-спаситель попрощался со мной? Так, видно, и есть!» И заяц звонко закончил песенку:

…Злой цветок, я сам, сам, сам!

Когда улеглось радостное возбуждение, Кадрилиса охватила тревога: вдруг нитка лопнет, или мешочек порвётся, или он превратится в ледышку, и главное — не повстречается ли на пути корабля ещё один метеорит?..

На «Серебряной птице»

Планета цветов со всеми её ловушками и опасностями осталась далеко позади. Игрушки снова сидели в своих креслах, пристёгнутые ремнями безопасности, но радовалась одна только Лягария.

— Курьёз! — Сняв повязку, она гладила и гладила щёку. — Напрочь оторвало мою бородавку! Она исчезла! Даже раны не осталось!

— Мой друг! — заламывал лапы Кутас. — Он остался! Мы оставили его! Что с ним будет?

— Где бы раздобыть зеркало? — не унималась счастливая Лягария. — Повезло так повезло! И от цветов удрали, и от бородавки избавилась!

— Что он будет делать совсем один среди злющих цветов? Почему мы его оставили? Почему?

— Но ты же, Кутас, сам видел, что мы не могли больше ждать, — пробасил Твинас, зажимая под крылом трубку.

— Но что теперь с ним будет? Что он станет делать? — с трудом сдерживал слёзы Кутас.

— И когда ты научишься смотреть трезво? — пожурила его Лягария. — Радоваться надо, что сами шкуру спасли!

— А вот и не сами, — огрызнулся сквозь слёзы щенок, — а вот и не спасли, это Кадрилис спас нас! Он всё время нас спасал, а мы его оставили… Что теперь с ним будет?..

Корабль неумолимо удалялся от планеты цветов. Пассажиров снова подбрасывало к потолку, только на этот раз, побывав в опасной переделке, они были готовы ко всему. У них продолжали ныть поясницы, ноги затекли, лапы онемели, одолевала усталость… Хвост Кутаса разлохматился, но он не отрывал глаз от кончика нитки, привязанной к крючку около двери. Щенок представлял, как Кадрилис бежит и бежит за болтающимся концом верёвки и не может за него ухватиться, а за ним гонятся цветы… или как заяц торчит один-одинёшенек в хрустальной вазе. Ах, если бы он только знал, что Кадрилис останется, то остался бы вместе с ним, ни за какие коврижки не полетел бы! Кутаса беспрерывно сотрясали еле сдерживаемые рыдания, но чуткое ухо Эйноры услышало их, и она сочувственно сказала:

— Кутас, ну возьми себя в лапы! Твоими всхлипами Кадрилису не поможешь.

— Я не могу не всхли… всхли… всхлипывать, — вырвалось у Кутаса, — я ничего не могу с собой поделать, не могу не всхли… всхли… хи… хи… хи…

— Уж не сошёл ли с ума наш весельчак? — озабоченно спросила лягушка.

Тут щенок блеснул глазами.

— А вот мне пришло в голову! У меня прямо мелькнуло в голове, и я догадался! Посмотрите! Наш Кадрилис… Хи-хи-хи…

Только сейчас все увидели, что дверь приоткрылась, и в неё протискивается пластиковый мешочек, из которого торчат одно длинное, хорошо знакомое всем ухо и лапа, сплошь обмотанная нитками…

— Пассажир уже внутри? — прозвучал спокойный голос пилота.

— Пассажир внутри! — воскликнул Кутас. — Весь пассажир внутри!

Дверь затворилась, и щенок, рванув ремень безопасности, кинулся к вернувшемуся приятелю, но, не добежав, вспорхнул, как воробей, высоко под потолок. Кадрилис тоже взмыл вверх, и друзья наконец обнялись.

— Дружище! — сиял от радости Кутас. — Ты вернулся!

— С огромным трудом, — признался Кадрилис. — Меня цветок до самого кончика нитки поднял.

— Цветок?! — ахнули пассажиры хором.

— Да, цветок, — хитровато улыбнулся Кадрилис. — Правда, пришлось его вежливо попросить, ну, он и давай меня поднимать. Вон на какую высоту вытянулся!

— Что за бред! Нужно совсем лишиться трезвого ума, чтобы поверить во всё это, — заявила Лягария.

— Что происходит? Что случилось? — нетерпеливо затрепетала ресницами Эйнора.

— Наш бродяга вернулся, — пробубнил Твинас, так наклоняясь к кукле, что ремень безопасности чуть не лопнул. Заметив обмотанную нитками лапу Кадрилиса, он спросил: — Специально намотал, чтобы к кораблю подтянуться?

— Да, — с важным видом кивнул Кадрилис.

— Трубки морёные! — восхищённо протянул великий сыщик.

— А мне бы и в голову не пришло! Так бы и висел в мешке всю дорогу! — не скрывая гордости за друга, выпалил Кутас.

— Вот только, — признался заяц, — лапа болит. К тому же я снова замёрз…

Только сейчас щенок заметил, как осунулся заяц, как впали его щёки — особенно та, с половинкой уса. Даже ухо обвисло, как тряпочка.

— Что же я! — засмущался он. — Ну и раззява! Садись в моё кресло, я тебя шарфом укутаю, живо согреешься… — и щенок бесцеремонно вытащил из-под Лягарии клетчатый шарф.

— Оставь! Как ты смеешь вытаскивать из-под своего командира шарф! — заорала Лягария.

— Шарф, между прочим, принадлежит Кадрилису ещё со времён костра в лесу! — расхрабрился щенок.

Устроив мягкую подстилку, он подтащил к креслу обессиленного приятеля, усадил его, подоткнул со всех сторон шарф, пристегнул ремнём безопасности. Кадрилис не сопротивлялся: он был совсем слаб. Теперь, после всего пережитого, он почувствовал, как измучен. Заяц удобно устроился в кресле, выставив из-под шарфа обмотанную нитью лапу, и Эйнора по просьбе Кутаса стала быстренько сматывать нить обратно в клубок.

— Ты спи, спи, засыпай скорее, — укачивал зайца забравшийся под кресло щенок.

— Ага… — пробормотал Кадрилис, — я сейчас, сейчас, раз-два — и усну… но если бы ты знал… Я… я ведь кадриль танцевал.

— Ка… кадриль?

— Да, танцевал кадриль с Эйнорой.

— Со мной? — удивлённо подняла голову кукла.

— Да… и ты бы только видела себя! Порхала, как ласточка, по залу, на тебе была только одна перчатка, зато ты была в бальном платье, а у выреза был приколот букетик незабудок, самых настоящих незабудок. А твои глаза…

— Мои глаза?! — у Эйноры чуть не выпал из рук моток.

— Тоже незабудкового цвета, — простодушно приврал Кадрилис, хотя, возможно, и не приврал: ведь Эйнора танцевала с опущенными веками! — Ты была похожа на настоящую принцессу.