Юля Беломлинская - Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

• Название: Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин
• Автор: Юля Беломлинская
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Стихи ее я не люблю. И личность ее мне предельно не близка, но что-то важное она сделала. Вот наступил этот Двадцатый съезд - и людям вроде как разрешили снова в чего-нибудь верить. Ну, в чего-нибудь, или кого-нибудь, кроме Пушкина. Они оглянулись вокруг - а нет никого, и верить то не в кого. А тут Бродский, Найман, Бобышев и Рейн обнаружили на чердаке Ахматову потемневшую икону - оставшуюся от ТЕХ, в кого можно было верить. Вытащили ее на свет божий и стало ясно, что икона - чистая, ничем не засранная и есть хоть что-то на что можно молиться. Так потихоньку народ и начал в себя приходить...

- Так ты хочешь стать не просто знаменитостью, ты иконой хочешь стать?

- Причем тут икона, я тебе просто объясняю свое отношение к Ахматовой. И стишки тут совершенно не важны. Песни мои - хорошие и, по-моему, даже лучше, чем ахматовские стишки. Но я их петь не буду. Я буду как раз стишки зачитывать - они у меня в основном плохие, но это не важно. Я просто должна ЕЕ сыграть. Как хорошая актриса.

Для осуществления моего замысла, мы с Иркой отправились в мастерскую Комара и Меламеда на поэтический вечер. Вечером руководил крупный розовый мужчина в очках - доктор Андрюша. Андрюша сам был поэтом и читал смешные стихи - про натюрморт, сделанный из внутренних органов человека. Мне он понравился и стихи его тоже. Поняв, что он самый тут главный, я подошла к нему в перерыве:

- Андрюша, можно я тоже буду поэтессой? Понимаете, я развелась и мне нужен какой-нибудь любовник. Я хочу выходить на сцену и читать стихи, чтобы сразу много мужчин меня увидели...

- А вам не лучше в таком случае куда-нибудь в топлесс, например?

- Нет. Не лучше. Потому что я - толстая, без чувства ритма и вообще от физкультуры освобождена с первого класса.

- Даже не знаю, что сказать.... С первого класса - да это серьезный аргумент... А стихи у вас есть?

- Стихи - плохие. Есть хорошие песни, но это неважно. Давайте я лучше плохие стихи прочту.

Как- то я его уболтала и он позволил мне выйти на сцену. Я вышла на сцену и объявила:

БОРЬБА С БУДДИЗМОМ.

Дальше я начала читать:

Если ты полюбишь Будду

Я тебе давать не буду!

Тут все сразу засмеялись, и мне стало легше. Дальше я уже без запинки прочла всю поэму:

Сколько время?

Два яврея.

Третий жид

По веревочке бежит.

Бежит себе шатается,

Спрашивает дорогу:

Вы не скажете, как пройти к китайцам?

Говорят, они сделали доброго Бога.

Заглянул он в лавку корейскую.

Стоит на пороге и плачет.

Обменяйте мне долю еврейскую

На что-нибудь послаще.

Я о многом просить не буду

Не хочу ни любви, ни удачи,

Дайте только круглого желтого Будду

И круглую сладкую дыню впридачу.

...Значит, ты от нас ушел?

У буддистов хорошо.

Там и сухо и светло,

Ходит дедушка По Ло

(Принял пегую кобылу

За гнедого жеребца...)

А ты его принял было

За Бога и Отца?

Значит, ты идешь в буддисты?

Там у них тепло и чисто.

Пахнет рисом и лапшой.

Просветленною душой.

Как тебе я замолвлю слово

За мой бедный народ пастуший?

И за нашего Бога - злого?

И за наши темные души?

И за то, что не медом и мятой

Пахнут женщины и младенцы:

Кровью, семенем, жестким мясом

Да куда ж от этого деться?

Значит, ты идешь в японцы?

Ну, иди, иди, не бойся...

Бог желает тебе удачи.

Он поможет тебе дойти.

Ни буран, ни разъезд казачий

Твоего не прервут пути...

Но однажды проснешься где-нибудь в Тянь-Шане,

У подножья восточных скал

И увидишь с дорожным мешком за плечами,

Бога, которого ты не искал.

Он встанет - усталый и спокойный.

(Его руки испачканы в НАШЕЙ грязи и крови)

и скажет:

Браток, ты просто меня не понял.

Я хотел тебе дать немного ЛЮБВИ...

Вот что я прочла. Это я сочинила для красивого скульптора Лени Лермана, еще когда замужем была. Леня увлекался буддизмом, а я с этим увлечением, как могла, боролась.

Не то что бы я особый враг буддизма - буддизм для меня вещь скорее неинтересная, нежели неприятная - это ловушка для слабых душ, ловушка-убежище, нет в буддизме ни стыда, ни счастья; буддизм и травка неразлучные брат с сестрой - оба они призваны вызвать возбуждение - там, где не от чего возбудиться, умиротворение - там, где не с чего умиротвориться, нежность и страсть - там, где не хватает любви, искусственную энергию - там, где нет собственной. Ничего плохого во всем этом нет - но я предпочитаю искать настоящую любовь, настоящее возбуждение - от чего то, что меня "всухую" возбуждает и умиротворяться от истинного умиротворения. Если же этого не происходит - то куковать без всего вышеперечисленного, но уж зато, когда это есть - знать что это - взаправдашнее. Алкоголю я больше доверяю он лишь усугубляет уже существующее состояние. Кроме того - я считаю, что за буддийским доброжелательным равнодушием - системой невмешательства, кроется - как и за любой формой нейтралитета - помощь врагу - в данном случае всякой дьявольщине. Я слишком деятельный человек, чтобы принимать буддизм без раздражения.

Но вообще - то нелюбовь к буддизму - это моя тайна, кажется, не любить буддизм так же неприлично, как не любить евреев - признаешься где-нибудь в приличном обществе, всяко, какой никакой, но пизды получишь. И правильно! Это все - сугубо личные проблемы, и их надо обсуждать дома - с домашними. Вот мы с Полей - любим иногда поговорить, на досуге, о нашей неприязни к буддизму и траве - интимный разговор матери с дочерью.

А стихи я написала, потому что Леня Лерман увлекался буддизмом, а мне хотелось, чтоб он мною увлекался, а вовсе не буддизмом этим - вот и написала. Кузьма - ужасно над этим стихом издевался и обзывал меня по-разному:

"Киплинг, говорящий на идиш", "Иосиф Уткин в пробковом шлеме"

и прочие ругательства.

А сама я считала, что это лучшее из моих стихотворений

Мой бедный пастуший народ, представленный в мастерской Комара и Меламеда некоторым количеством зубных врачей и адвокатов - тоже был в полном восторге.

Куда бы не занесла еврея жизнь - от телячьего вагона до Аппер Ист-сайда, никогда он не чужд изящной словесности. Любовь к слову видимо последнее, что остается - вымаривают ли наше тело голодом, или душу излишней сытостью, а стихам находиться место везде...

Мои стихи кого-то просто развеселили, а кого-то тронули. Знание почти всех присутствующих о буддизме было не больше моего и сводилось к смутной сплетне о том, что "У Наташки Козловой муж ушел в буддийский монастырь...", некоторое время назад поразившей Русский Нью-Йорк. Тем не менее, мои стихи дали людям возможность почувствовать их личную причастность к какому-то, хоть и тоже смутному Богу - но, СВОЕМУ-НАШЕМУ, и из стихов явно следовало что он-то будет получше, чем у буддистов!

Людям обычно такие стихи нравятся. ( Мне тоже нравятся такие стихи!)

В результате, я снискала некоторый дешевый успех и уже следующим утром проснулась знаменитой, а в тот же вечер раздался телефонный звонок:

- Юля? Здравствуйте. Это Андрей Рицман - мы познакомились вчера. Вы что-то говорили насчет любовника. Я все же не понял - у вас есть любовник?

- Именно что - нет! Если б был - стала бы я со сцены стихи читать!

Стихи у вас очень забавные, но вам совсем не обязательно становится поэтессой, для того чтобы иметь любовников. Вашим любовником - буду я.

Вот этот розовый доктор из предместья как- то решительно не вписывался в мою идею любовника.

- Нет, Андрюша, вы знаете, я такая женщина, ну дикая, некоторые меня считают даже СУМАСШЕДШЕЙ. Любовник мой должен быть - ну такой, знаете, такой Феденька Протасов. Чтобы он там пил, к цыганам ездил, кидал, знаете ли, хрусты направо и налево, требовал "Невечернюю"...

- Это - я.

- Чего?

- Все, что вы описываете - это я.

Ну вот - подумала я, кажется нашего полку сумасшедших и вправду прибыло - можно по крайней мере наладить группу поддержки и дружбу по интересам.

- Нет, Андрюша, вы все же меня не понимаете. Мне нужен такой человек, который пьет запоем, потом бродит ночью по городу...

- ...Пешком, потому что полицейские отобрали у него ключи от машины, а потом они его вяжут и он одному из них разбивает нос, а потом ему приходиться долго судиться...

- Ой, откуда вы знаете такие истории?

- Потому что это - мои истории. Я же сказал - человек, который вам нужен - это я!

(Ну и что я теперь буду делать с этим, выдуманным мною чудовищем, которое пьет запоем и бродит, по ночному городу, разбивая носы полицейским? Этот хуев Голем может и мне запросто нос разбить....)

- Завтра встречаемся в "Дяде Ване" в полвосьмого. Вам подходит?

Мне подходило.

"Дядя Ваня" - маленькое кафе на 54-й между 8-й и 9-й. Над входом гордо реет Андреевский флаг. Хозяйка - красивая русская актриса Марина, но все ее зовут "Тетя Маша". В "Дяде Ване" - уютно и спокойно, под крылом у Маши собираются русские девушки с судьбой - актрисы, танцовщицы из топлессов, скучающие "американские жены", валютчицы, приехавшие в Нью-Йорк на гастроли или просто бляди на отдыхе. Во всяком случае, если где в этом городе и можно встретить большое скопление красивых баб - так это в "Дяде Ване", поэтому я и указала точный адрес этого заведения.