Дэн Абнетт - Инквизиция: Омнибус

• Название: Инквизиция: Омнибус
• Автор: Дэн Абнетт
• Издательство: Кузница книг InterWorld'a
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2016

Империум окружен врагами со всех сторон, от восставших полководцев до невиданных ужасов, скрывающихся в межзвездной тьме. Свободные псайкеры, еретики, мутанты, ксеносы и сущности варпа так или иначе жаждут падения человечества.

Дабы защитить души людей, дать отпор демонической порче, колдовству и мутациям, дабы человечество не поддалось их увещеваниям и не обратилось во тьму, существует Инквизиция. Таинственность и страх являются неотъемлемым инструментом в её делах. Простые люди боятся агентов Инквизиции как предвестников беды, похищающих любимых и изобличающих ужасающие культы. Даже планетарные властители, имперские дворяне и военные лидеры бледнеют при одном только упоминании о визите инквизитора, ведь и они могут скрывать некую позорную тайну.

Нет величественнее и страшнее организации во всем Империуме человечества. Как призраки, инквизиторы появляются из ниоткуда там, где проросла ересь. И ничто не укроется от возмездия.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Иезахиль великолепно справилась с чувствами.

— Арканнис, — произнесла она ледяным тоном, — не пристало столь… почётному гостю опускаться до подслушивания…

Кардинал улыбнулся, его холодные черты скривились в почти убедительной пародии на веселье.

— О, архимагус, уверяю вас: если бы я имел такую склонность, я бы подслушивал ваши разговоры прямо с орбиты, — его глаза сверкнули. — Увы, я здесь, чтобы поговорить с магусом Крейстой, а не потворствовать вашим неврозам.

Архимагус зашипела, сжав кулаки.

— Тебе стоит научиться уважению, — её поведение напомнило Гхейту кошку, которая, ощутив угрозу, вздыбила шерсть и выгнула спину. — Здесь старший магус — я.

— А вам, дорогуша, стоит научиться понимать, когда ваших силенок явно маловато.

С другого конца комнаты Гхейт видел, как похолодело лицо Иезахиль, превращаясь в ледяное копьё гнева.

— Ты так думаешь? — прошелестела она.

Гхейт понял, что она делает, всего на долю секунды позже, чтобы успеть собраться.

Вокруг архимагуса всколыхнулся воздух, вибрирующий поток псионического разрушения, хлынув из мрачных глаз женщины, заполнил комнату. Гхейта отбросило к двери. Моментально оглушённый, он пытался проморгаться от вспышек в глазах. Даже Крейста пошатнулся на месте, чуть слышно застонав.

Кардинал, который принял на себя всю тяжесть яростного нападения не моргнув и глазом, весело хмыкнул.

— Хорошо, — сказал он тоном любящего родителя, который хвалит своего ребёнка. Гхейт почти на полном серьёзе ждал, что тот сейчас погладит остолбеневшего архимагуса по голове. — Приятно видеть, что примации этого мира всё ещё практикуют воцис сусурра… Слишком многие магусы Матери попустительствуют забвению этого искусства.

Иезахиль, едва не зарычав от столь покровительственного тона, гордо направилась к двери. Её бледные щёки горели. Гхейт, несмотря на ошеломление от ментального шквала, сумел спрятать улыбку, появившуюся при виде её унижения. Он не забыл, как она грозила его хозяину плетьми.

Иезахиль прошла мимо него, задрав нос.

— Архимагус… — окликнул её кардинал перед самым порогом.

Она развернулась, стараясь принять подобающе гневный вид:

— Что?

— Щёголям, даже тем, что разодеты как павлины, дана воля странствовать среди непросвещённых. Возможно, вы об этом вспомните в следующий раз, когда будете пробираться по своим туннелям, словно червь.

— Ты не…

— Это всё, — голос кардинала не допускал даже мысли о неповиновении.

Примаций архимагус Иезахиль покинула комнату, словно низший контагий с разрешения хозяина.

— Так, — Крейста позволил себе погрузиться в мягкое кресло у письменного стола, на сморщившемся лице отразилось благодарное облегчение старого артритика. Он задумчиво погладил свою козлиную бородку, проницательно глядя на Арканниса. — Так, так.

— Я так понимаю, — произнёс кардинал, возвратив старому примацию взгляд с весёлым подмигиванием, — что это вас я должен благодарить за приглашение на этот мир.

— Меня.

— Скажите… Что заставило вас связаться с моим орденом?

Крейста поджал губы, раздумывая над ответом. Сучковатый палец ткнул в сторону Гхейта, внезапно выдернув того из молчаливых раздумий.

— Аколит, — раздался хриплый голос. — Где твои манеры? Принеси кардиналу стул.

Гхейт бросился выполнять распоряжение, стараясь примирить недоверие к этому расфуфыренному чужаку с растущим уважением к его очевидным талантам. Воспоминания о бегстве архимагуса и её лице, искажённом позором и злобой, были слишком приятными, чтобы вот так просто забыть о них.

* * *

Вершинный квартал, названный так за расположение прямо под верхней точкой купола, представлял собой подпираемое колоннами множество контор, административных уровней и ступенчатых ярусов, занятых участками арбитров, венчала которое, словно некий белёный гриб, колоссальная громада Плюрокрациума.

Где-то в глубине его закрытого периметра, промокшего от капели тающего под куполом льда, гудел от выспренных мнений избранников-плюрократов Тороидальный зал. Большой, круглый, уставленный рядами удобных диванов с откидывающимися спинками и вздутых половиков, сходящийся к центру наподобие чаши, он, казалось, излучал почти осязаемое ощущение лености. Декадентский комфорт, усеянный вазами с фруктами и сластями, окружали алебастровые стены и галереи. С потолочных фресок взирали герои и злодеи Империума.

Заседания проходили ежедневно, придушённое бормотание плюрократов служило Гариал-Фолу источником его политического курса и задач. Избранники бесконечно дискутировали на отвлечённые темы, пока их вроде бы как подчинённые, партийные организаторы и адепты, сновали меж ними в погоне за продвижением по службе. В застойной духоте Тороидального зала редко решалось что-то по-настоящему серьёзное, но граждане купола-улья чрезвычайно гордились своей администрацией, вежливо «забывая» о праве «последнего слова» назначенного Империумом губернатора, который, председательствуя на дебатах от лица общественности, реальное управление планетой осуществлял при закрытых дверях.

Сегодняшние дебаты были далеки от экстраординарности: субфракция, занимающая три дивана, вяло ходатайствовала перед Плюрократией о выделении средств на обслуживание тросов орбитоплатформы, и те из плюрократов, кто ещё не совсем спал, сидели развалившись с видом сонного довольства, похожие на розовощёких свиней, отдыхающих после кормёжки. Даже спикер, переплетя толстые пальцы, казалось, с трудом разлеплял сонные веки, запинаясь на каждом слове и с присвистом втягивая воздух после каждой фразы. Плюрократия, как и всегда, с наслаждением купалась в собственной бесплодной лени.

Над ними, по заплесневелым переходам и покрытым инеем мезонинам, с которых, словно в простудном недержании, текли сосульки, отделение вигиляторов патрулировало верхнее плато крыши с механическим отсутствием интереса тех, кто не ждёт и не боится неприятностей. Они травили между собой несмешные анекдоты и поигрывали тумблерами силовых булав. Если бы кто-то из вигиляторов увидел движущуюся тень, которая незаметно подкрадывалась к ним, отделившись от сумрачного частокола дымовых труб, — хотя никто её не увидел — то отметили бы почти сверхъестественную бесшумность, призрачность движений и невероятную скорость.

Первый из стражей правопорядка ощутил у горла ледяное дуновение, хлынувшее внезапной теплотой от резкого и непонятного рывка. Вигилятор умер, не успев даже пикнуть, кровь из распоротой шеи растеклась по льду жуткими и прекрасными узорами.

Стражи умирали один за другим, и когда всё было кончено, тень, что танцевала среди них словно туман, скользя пальцами с бритвенной аккуратностью сквозь сухожилия и кости, расчленяя и вспарывая, счастливо закружилась в центре спирали, выписанной брызгами в кругу сваленных тел и блестящей крови, исходящей паром на льду и сбегающей змеящимися ручейками по крыше.

Плащ тени постепенно опустился, не запятнанный ни единой каплей крови, и фигура, удовлетворённо пробормотав какую-то бессмыслицу в темноту изумлённой ночи, канула обратно в сумрак.

* * *

— Улей Секундус в четырёх днях пути на север. Он не такой, как город-купол. Это… это, что называется, типичный улей. Торчащий изо льда кинжал из путаницы металла и камня. Уродство. Я родился в тамошней Подцеркви и служил ей всю жизнь… И всё это время, все эти тяжёлые годы только одно оставалось неизменным. Борьба.

Магус Крейста со вздохом откинулся на спинку кресла, отрешённо глядя на потрескивающую жаровню. Его слушатель — кардинал, похожий на нахохлившегося ястреба, рассматривал его из своего кресла со скрытым, но интенсивным вниманием, подмечая и запоминая каждое движение и интонацию. Арканнис, в свою очередь, тоже находился под наблюдением: Гхейт отвлечённо оценивал его, притаившись, как того требовали правила, у границы освещённой части комнаты.

Крейста продолжил с долгим вздохом, отсутствующе постукивая по терёзовому подлокотнику кресла.

— Больше всего я боролся с иерархией. На мой взгляд, Совет превратился в геронтократию, слишком пресыщенную самомнением, чтобы замечать собственную несостоятельность. Результативность пала жертвой церемоний, эффективность потерялась за религиозными догмами. Они никак не могли понять, что традиция, выработанная два века назад, может стать уже бесполезной и даже излишней. Я боролся за то, чтобы осовременить Подцерковь улья Секундус, но потерпел неудачу.

Гхейт изучал лицо слушающего кардинала. Тот смотрел на руку Крейсты, которая мерно постукивала по подлокотнику. Старый примаций не замечал острого интереса, проявленного к его привычке, слишком далеко уйдя в повествование.