. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

• Название: Лиловый (I) (СИ)
• Автор: . Ганнибал
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Глубоко темнело, уходя в бездну лилового, ночное небо над Саидом. Рассыпали боги на нем свои слезы, блестящие, яркие, будто бриллианты на платье богатой женщины. На губах была соль уходящей дневной жары, ноги начинали мерзнуть. Он стоял, не замечая подкрадывающегося холода.    Сабаин был невелик, всего пятьдесят с небольшим жилищ да окружающая плато стена. Саид -- огромен. Саид простирал свои могучие барханы на многие, многие фарсанги: десятки, сотни дней караванного пути, ледяные ночи, огненные рассветы. Он стоял на стене поселка и смотрел вперед, чувствуя себя стоящим на краю гигантской чаши. Было почти страшно свалиться туда, покатиться по пологому склону, оказаться на дне. Что там, на дне? Он никогда не покидал свой сабаин.

---

Дыхание сбивалось, девушка позади споткнулась и упала; не задумываясь, -- он не хотел думать, -- Острон подхватил ее и перебросил через плечо. Теплая рукоять ятагана жгла ладонь, он хотел отшвырнуть ужасное оружие, принесшее смерть живым людям, но не мог. Он боялся.

Две лошади нашлись на самом краю лагеря, перепуганные, дико ржущие; дяде с трудом удалось успокоить их. Седлать их было некогда, и Острон запрыгнул на шелковистую спину кобылы. Дядя подсадил Сафир, и ее мягкие волосы защекотали ему подбородок. На второго коня дядя забрался сам.

-- Не отставай от меня, -- велел он. -- Идем на север.

Лошади были просто счастливы устремиться прочь от этого ужасного места, в какое превратился оазис, сорвались в галоп, унося своих седоков. Дядя Мансур скакал впереди, его хадир развевался на ветру, бурнус хлопал в такт копытам коня. Всхлипывания Сафир стали тише. Ночь неслась над их головами, наблюдая серебряными глазами звезд в огромной чаше лилового неба. Острон то и дело оглядывался. Огни становились все меньше, вой и крики стихали.

Спустя какое-то время его уши уловили топот копыт к востоку.

-- Дядя Мансур, -- окликнул Острон, погоняя лошадь. -- Кто-то едет...

-- Я слышу, -- буркнул дядя. -- Значит, кто-то еще спасся. Это хорошо.

-- Дядя, разве не надо было остаться и помочь? Может, мы могли бы спасти еще кого-нибудь... детей? Женщин?

-- Дети? Женщины? -- резко отозвался дядя и повернул голову. -- Нам хватит и этой ревущей девчонки, Острон! Сколько, ты думаешь, беззащитных детей и баб мы смогли бы защитить вдвоем?

-- Может, мы бы были не вдвоем! Если кто-то еще сражался?

-- Кто? Дядюшка Хамиль, почтенный отец Сафир? Они пьянствовали в одном из шатров и в ус не дули, когда явились безумцы! Их зарубили первыми! Жалкие слабаки, -- дядя ударил коня по бокам сапогами. -- Кто из них вообще помнил, как держать оружие?

Топот копыт справа стал совсем явным. Острон оглянулся и различил несущегося с бешеной скоростью жеребца в песках Саида. Сердце упало: жеребец действительно был один. На его спине, впрочем, почти распластался всадник.

-- Хэй! -- разнеслось по барханам. -- Стойте!

Дядя Мансур придержал своего коня, оборачиваясь направо. Его примеру последовал и Острон, потом узнал всадника и едва не сорвался обратно в галоп.

Верхом на породистом жеребце сидел Адель, тот самый молодой человек из другого племени.

-- Я боялся, что никто не спасся, -- когда расстояние между ними сократилось настолько, что не было нужды кричать, сказал он. -- Ночью я услышал странные крики птицы. У нас говорят, эта птица -- соглядатай темного бога. Я выбрался из шатра, потому что нервничал, и как раз был среди лошадей, когда они напали... боги, Сафир! Какое счастье!

Острон не сводил с него темного взгляда, не выпуская девушку из рук. Он не мог видеть ее лица, но от души надеялся, что оно не выражает радости, какая была в лучезарной улыбке чужака. Адель наконец перевел взгляд на дядю Мансура.

-- Значит, больше никто не уцелел? -- спросил он.

-- Я не знаю, -- хмуро отозвался дядя Мансур. -- И возвращаться нельзя. Эти твари наверняка еще там... пируют. Мы должны найти кого-то, чтобы предупредить их. Далеко ли твое племя стоит лагерем, Адель?

-- В двадцати фарсангах к востоку, -- ответил тот, удерживая своего жеребца, которому вздумалось гарцевать. Острон скрипнул зубами: конь был хорош. Их собственные лошади, юрта -- да вообще все, что принадлежало им, осталось в изувеченном оазисе. С этих пор, значит, они нищие...

Хотя, с другой стороны, Сафир теперь не обязана выходить замуж за этого Аделя. Ведь обещание давал ее отец, а он погиб...

Кощунственность собственных мыслей вдруг больно поразила его. О боги, о Мубаррад, подумал Острон: неужели такое могло прийти ему в голову?..

-- Поехали, поехали, -- крикнул дядя Мансур, и Острон обнаружил, что отстал от них, задумавшись. Кони Аделя и дяди уже были в нескольких касабах от них. Пришлось срочно шлепнуть кобылу по бокам, чтобы та пошла рысцой.

Адель обернулся, не глядя на Острона -- глядя на Сафир, протянул руки.

-- Сафир, -- позвал он. -- Пойдем ко мне.

-- Некогда, -- буркнул Острон, оскалившись, -- мы должны ехать.

Только тогда светлые глаза Аделя наконец скользнули по смуглому лицу Острона. Будто сообразив что-то, наглец усмехнулся и кивнул.

-- Хорошо, ты прав.

Солнце медленно поднималось над горизонтом прямо перед их глазами и освещало лица алым. Кони замедлили бег, тяжко поводя боками. Острон наконец поравнялся с дядей Мансуром, по другую сторону которого ехал Адель, и заглянул в лицо старику.

Тот смотрел вперед, хмурясь. Теперь, на рассвете, было видно, что его рубаха рассечена на плече, обагренная кровью, которой заляпана и накидка. Острон оглядел себя и обнаружил, что багряный цвет украсил и его самого. Это заставило его вспомнить события минувшей ночи и поморщиться.

-- Дядя, -- окликнул он, -- так кто они были такие?

-- А ты так и не понял? -- рассердился Мансур. -- Одержимые.

-- Что они безумцы, это я догадался, -- буркнул он.

-- Одержимые духом темного бога, -- почти безмятежно ответил Адель со своей стороны. -- В вашем племени действительно о многом забыли, господин Мансур. Я и не представлял, насколько.

-- Мы слишком долго кочевали по северным плоскогорьям, -- пробормотал дядя. -- И не видели одержимых уже много лет. Скажи мне, когда ты сам свел с ними знакомство?

Ровное лицо Аделя еле заметно изменилось. Острон смотрел на него, склонившись вперед; девушка по-прежнему прижималась к нему.

-- Несколько лет назад, -- все же ответил парень. -- Мы с друзьями искали приключений на свою голову. Сбежав от племени, мы поехали на юг. С нами был один Одаренный, он и вел нас. Мы сражались с одержимыми далеко на юге, там, где их много.

-- Где теперь тот Одаренный? -- поинтересовался дядя Мансур.

-- Погиб.

Пальцы Сафир впились в его плечо. Острон посмотрел на нее; она уставилась в ответ, напуганными потемневшими глазами.

-- Не бойся, -- еле слышно прошептал он. -- Мы защитим тебя.

Она ничего не сказала.

***

Лошади устало ступали по пескам пустыни. Саид распростерся перед ними бесконечным океаном, иногда лаская тенью под барханом, иногда нещадно опаляя горячим солнцем. Острон уже двадцать с небольшим лет путешествовал по пустыне, туда и обратно, и хорошо знал, что в этой части Саида особенно мало воды, мало жизни. Сказывалась, быть может, и близость проклятых пустошей к югу. Там, на юге, простиралась самая величественная постройка шести племен: стена Эль Хайрана, возведенная в далекие времена, когда нападения одержимых были постоянными. Вдоль стены Эль Хайрана несли караул воины, избранные среди шести племен, и за всю его жизнь, сколько себя помнил Острон, никто еще не перебрался через стену с той стороны.

Видимо, времена действительно изменились. Он закрывал глаза и все еще мог видеть мельтешение безумных теней.

Адель и дядя Мансур тем временем завели разговор; они ехали впереди, рядышком, а кобыла Острона, вынужденная нести двойной груз, сколь ни легка была девушка, отставала. Острон поначалу не слушал, оглядываясь по сторонам. Хотелось пить, но в суматохе бегства они, конечно, не взяли с собой ни воды, ни еды. К счастью, до соседнего оазиса, в котором, по словам Аделя, стояло лагерем другое племя нари, было не так уж далеко: рысью, не останавливаясь, можно было добраться за день. Конечно, им придется идти дольше, лошади и так устали, лишенные возможности попить и отдохнуть.

-- ...не протянут, -- уловил Острон обрывок дядиной фразы. -- Придется идти пешком.

-- Я бы предпочел не оставлять их до последнего, -- возразил ему Адель, поправляя хадир на голове. -- В любом случае лошади погибнут, так лучше использовать их, пока можем.

-- Может быть, удастся добыть воды? -- окликнул их Острон, -- или, если дождаться ночи...

-- Ты забываешь о том, что мы не просто едем по пустыне, -- отозвался чужак. -- За нашими спинами -- целый отряд одержимых. Никто не знает, куда они направятся ночью.

-- Но мы едем все утро, неужели они нас нагонят? Они же вроде не ездят верхом.

Адель не ответил, пожал плечами. Дядя Мансур сердито вздохнул.

Лошади замедляли шаг все больше и больше. Время шло еле-еле, и иногда Острону казалось, что оно вовсе застыло; он не сразу обратил внимание на то, какая вокруг воцарилась тишина.

Тишина настолько абсолютная, что он мог слышать биение своего сердца. Ни шороха песчинки, ни дуновения ветерка...

Обругав себя идиотом, Острон поднял взгляд на дядю и Аделя, ехавших впереди, и обнаружил, что они совсем почти остановились и высматривают что-то.

-- Спешиваемся, -- отдал приказ дядя Мансур. -- Вот и пришло время расстаться с лошадьми.

-- Быстро, -- буркнул чужак, но спрыгнул со спины своего жеребца. -- Еще добрый десяток фарсангов. Возможно, придется драться.