Любен Георгиев - Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания

• Название: Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания
• Автор: Любен Георгиев
• Издательство: Искусство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991
• ISBN: 5-210-02281-1

Л. Георгиев, болгарский театровед, доктор филологических наук, прекрасно знает театральную Москву Он автор книг и телефильмов, посвященных советским режиссерам, актерам, писателям. С Высоцким его связывали долгие годы дружбы. Встречи, интервью, воспоминания помогают автору воссоздать подлинный его портрет — артиста, поэта, певца, человека, гражданина

В книге живет и образ собеседника знаменитого певца и актера— самого Любена Георгиева. Об этом нельзя не сказать, и это большое достоинство, которое, несомненно, оценит читатель.

---

— Он был истинным творцом, — продолжает Окуджава, — и великолепным человеком — очень милым, чувствительным, хрупким, деликатным. О нем ходили разные слухи. Со всеми необыкновенными людьми так. Высоцкий остается вершиной нашей современной культуры. Исключительное явление. Богатый и могучий талант. Он был естественным… Таким же, как его песни. Таким же прямым и откровенным, доброжелательным и острым.

Эти слова сказаны в 1981 году. Когда в следующем году мы снимали Булата Окуджаву у него дома, я снова спросил его о Высоцком. Напомнил уже сказанное и попросил повторить эту оценку.

Окуджава ответил:

— Это уже дело критиков, музыковедов, литературоведов, театральных специалистов и проч. Когда Высоцкий умер, я написал стихи, из которых получилась песня (она вошла в только что законченный спектакль, посвященный Высоцкому):

О Володе Высоцком я песню придумать решил —
вот еще одному не вернуться домой из похода.
Говорят, что грешил, что не к сроку свечу затушил,
как умел, так и жил, а безгрешных не знает природа.
Ненадолго разлука, всего лишь на миг, а потом
отправляться и нам по следам по его по горячим.
Пусть кружит над Москвою охрипший его баритон,
ну а мы вместе с ним посмеемся и вместе поплачем…
О Володе Высоцком я песню придумать хотел,
но дрожала рука, и мотив со стихом не сходился…
Белый аист московский на белое небо взлетел,
черный аист московский на черную землю спустился.

* * *

Стихи Владимира Высоцкого появились посмертно в «Литературной газете», журналах «Дружба народов», «Москва» и др., готовятся новые издания книг и пластинок. На «Таганке» собирают все, что вышло из-под его пера, даже самые обычные автографы. Мне сказали, что там уже располагают фондом из шестисот исполненных им своих и чужих стихов и мелодий. Это богатство, ценность которого измерить невозможно.

Настоящим событием для любителей поэзии стало издание сборника стихотворений Владимира Высоцкого «Нерв», составленного Робертом Рождественским (издательство «Современник», 1981 г.). Тираж в пятьдесят пять тысяч экземпляров разошелся мгновенно, и через год вышло второе издание — еще пятьдесят тысяч экземпляров. Но и оно стало библиографической редкостью. В период составления сборника Рождественский приезжал в Софию. Там он получил стихи Высоцкого, подаренные автором Любомиру Левчеву в 1973 году. Они тоже были включены в книгу «Нерв».

Конечно, сборник «Нерв» стал известен и в Болгарии. Но для болгарских любителей поэзии и музыки не менее, а, может быть, более важным событием стал выход сборника стихотворений Высоцкого на болгарском языке. Он выпущен пловдивским издательством «Хр. Г. Данов» и является первым в серии («Библиотеке») «Поэты с гитарой». Книга превосходно издана, открывается предисловием Левчева и содержит двадцать семь стихотворений, переведенных Добромиром Тоневым. Есть в книге и богато иллюстрированное послесловие. К каждому экземпляру приложены фотоплакат и грампластинка. Огромный для Болгарии тираж — пятьдесят одна тысяча экземпляров — не смог удовлетворить всех подписчиков «Библиотеки», в которую включены также Боб Диллон, Джон Леннон, Булат Окуджава, Виктор Хара и другие авторы.

Статьи о Владимире Высоцком напечатали журналы «Аврора», «Литературное обозрение», «Юность», «Октябрь» и др., о нем пишут как о поэте, исполнителе, артисте театра и кино. В библиографии, которую ведет Семен Владимирович Высоцкий, более двухсот названий[6], из них около трети — болгарские.

Пришло время, когда Высоцкий стал объектом скрупулезных исследований и диссертаций, но мне кажется, очень точно его творчество синтезировано в нескольких строках Мариной Влади.

Отталкиваясь от последних слов Гамлета («Дальше — тишина»), она пишет: «Всегда вначале — дар. Этот дар может исчезнуть или остаться мечтою юного существа. Володе повезло: он нашел себя в театральном мире, и это дало ему толчок, без которого его дар остался бы мечтою. Но потом наступает пора зрелости, и тогда нужна работа, только работа — дни, годы, время уходят, и человек выполняет эту кропотливую работу над собой. Энергия, сила, любопытство, любовь — все это как горючее, разогревающее огромный котел, но только тогда он может согреть души людей… На это обычно не хватает длинной жизни. Володе хватило короткого пребывания в нашем веке, чтобы согреть миллионы душ, — он очень много работал и все отдавал. Смерть — это слово, как точка. После него — тишина. Но Володя продолжает петь…»

Мне хочется привести здесь еще одну поэтическую характеристику личности и творчества Высоцкого, хотя стихи написаны давно и по другому поводу, а Высоцкий лишь нашел для них музыкальный адекват и сам исполнял эти прозрачные строфы Юрия Левитанского в спектакле «Павшие и живые»:

100 000 дорог позади —
далеко, далеко, далеко.
А что там еще впереди?
Дорога, дорога, дорога.
Ты сердце свое успокой —
напрасна, напрасна тревога.
У нас просто адрес такой:
дорога, дорога, дорога.
Я выйду живым из огня,
а если погибну до срока,
останется после меня
дорога, дорога, дорога.

Он не смог выйти живым из огня, он погиб до срока, но дорога, направление, которым он шел, после него осталось. Это путь большой и светлой личности, вся краткая жизнь которой излучала поэзию.

* * *

Пятилетие со дня смерти Высоцкого совпало с открытием XII Московского фестиваля молодежи. Я побывал на его могиле. Несмотря на дождливую погоду, собралось много народа. Люди долго ждали своей очереди, чтобы подойти к могиле, поклониться, помолчать и положить свои цветы. Все пространство вокруг могилы было усыпано цветами, больше — красными.

Там я увиделся и с родителями и друзьями Владимира Высоцкого.

В тот же вечер на большой спортивной арене стадиона «/1уж-ники» состоялись литературные чтения с участием зарубежных поэтов. Первым из них подошел к микрофону Любомир Левчев. Он прочел стихотворение «Мамаев курган», а потом сказал:

— Я всегда хорошо себя чувствую в Москве, потому что здесь у меня много друзей. Вот и сегодня многие из них со мной, и мне это очень дорого. Грустно только, что отсутствует один из них, но я уверен, что он был бы сейчас здесь, если бы мы не потеряли его пять лет тому назад, день в день. Вы понимаете, что речь идет о Владимире Высоцком. Поэтому я хочу прочесть вам свое стихотворение «Реквием», посвященное ему. Я прочту его по-русски в великолепном переводе Роберта Рождественского.

Публика встретила выступление Левчева бурными аплодисментами. Не скоро в зале воцарилась тишина.

— Как трогательно было, что наш большой друг и большой поэт Любомир Левчев напомнил нам о том, кто действительно был бы среди нас, если бы мы его не потеряли, — сказал Андрей Вознесенский, выступавший после Левчева. Он тоже прочел стихи, посвященные Высоцкому.

12 октября 1985 года был открыт памятник Высоцкому на его могиле, сделанный по проекту молодого скульптора Александра Рукавишникова и молодого архитектора Игоря Воскресенского. Высоцкий отлит из бронзы во весь рост, он словно стремится вырваться из стягивающих его пут. Над ним — гитара. Позади — две красивые лошадиные головы, которые напоминают о самой лучшей его песне. На фундаменте — две даты: год рождения и смерти, а сбоку указано, что памятник поставлен родителями и сыновьями.

Андрей Вознесенский пишет: «Он умер ночью, во сне, связанный веревками. Привязали его друзья, чтобы он не буянил и отдохнул перед спектаклем. Эти грубые веревки впечатаны в бронзу памятника. Если стать лицом к его памятнику на Ваганьковском кладбище, бронзовая гитара блеснет, как нимб, над его головой».

Марине Влади надгробный памятник Высоцкому не понравился. Она считает его грубым, тяжелым, старомодным (символом социалистического реализма) и даже уродливым. По ее мнению, фигура поэта охвачена развевающимся знаменем, словно артист — Герой социалистического труда.

Вероятно, надгробие можно увидеть и так. Но когда к нему подходишь ближе, понимаешь, что замысел скульптора Рукавишникова был совсем иным. Владимир Высоцкий завернут вовсе не в знамя, а в какую-то непонятную материю, это как бы смирительная рубаха, заметны веревки, которыми пытались его связать.

(Не уверен, что эта скульптура выглядит реалистичнее, чем фигура артиста в натуральную величину, воздвигнутая в фойе «Таганки» по просьбе и на средства Марины Влади. И обе скульптуры почти без пьедестала. Высоцкий в одном случае будто стоит прямо на земле, в другом — на полу.)

Первым на открытии памятника выступил директор «Таганки» Николай Дупак. Горестные слова и строфы произнес Андрей Вознесенский. С трудом подавив волнение, своими мыслями о Высоцком с собравшимися поделился летчик-космонавт Георгий Гречко, только что во второй раз возвратившийся из космоса.