Наталья Горская - Риторика

• Название: Риторика
• Автор: Наталья Горская
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-00071-296-2

Произведение посвящено теме забастовок на российских предприятиях в постсоветские годы. Чтобы убедить строптивых граждан в необходимости перетерпеть все те невзгоды, которых посыпались на их головы в связи с внедрением «великих реформ», какие только риторические приёмы не использовались.

---

– Какой ещё Константин Сергеевич?

– Станиславский. Не подскажете, будет ли зарплата?

На том конце смутно вспоминают, что не знают, кто такой Станиславский, но помнят только, что это явно кто-то такой, кому грубить нельзя. Поэтому растерянно отвечают:

– Да!.. То есть, нет! Ка ка я зарплата, Константин Сергеич, где она сейчас вообще есть?!

– У нас в Кремле всегда есть.

Спрашивать высокое начальство о выдаче зарплаты было делом уже настолько устаревшим, что это самое высокое начальство даже пугалось, если слышало:

– А когда же это… когда же… когда же деньги-то… деньги-то когда же будут выдавать?..

– Да вы в своём уме, что ли?! – царственно сверкали грозные очи начальства. – Дела не знаете? Всё кто-то за вас должен решать, да? Чего вы лезете с такими пустяками?!

То есть «неслабый» такой намёк, что это ваше личное дело, – раздобыть денег. Иные из сотрудников Завода этот намёк понимали так, что и в самом деле вскоре выходили, что называется, на большую дорогу. Некоторые предлагали начальству создать какие-то временные кооперативы на территории предприятия, чтобы хоть как-то пережить «эпоху великих реформ», но умные люди их справедливо отговаривали:

– Ага, ляпни вот так, при начальстве-то. Будет тебе «поощрение»… в виде отпуска зимой, например.

Именно в те годы российские мужчины стали отращивать волосы. Раньше это было непривычно, если человек не был, конечно же, битломаном, а тут даже наш комендант оброс, что называется: отпустил бороду и хвостик. Его увидел как-то начальник Завода:

– А ты чего это с косичкой?

– Так денег нет на парикмахера. Да и лезвий не на что купить.

– А ты знаешь, тебе идёт! Так и ходи.

– То есть я так понимаю, что зарплаты ещё долго не будет?

– Ха-ха-ха! А как ты догадался?

Удивительно, но почти никто не увольняется. Некуда! К нам бегут с других предприятий, но уже окончательно разваленных, и рассказывают, что на востоке страны предприятия вообще разгоняют с помощью вооружённых налётов! Многие люди уже и не возмущаются, не бастуют – понимают, что всё бессмысленно. Просто в обморок падают от голода на рабочем месте. За работу держатся от зарплаты до зарплаты и, как много позже напишет Ходорковский; «…когда «от» давно закончилось, а «до» и не думает начинаться, тихо, сознательно, по-пионерски отдают концы».

Так называемые «биржи труда» только-только появляются, и представляют собой мошеннические конторы под видом всяких липовых департаментов по трудоустройству, которые никто не контролирует. Некоторые доверчивые граждане по полгода стоят там в очереди, но им так и не находят работу, зато уж сколько денег с них выцыганили! Заставляют заполнять какие-то идиотские, и непременно платные анкеты: кто вы по гороскопу, да совпадёт ли ваш знак зодиака с будущим рабочим коллективом, да какой род деятельности соответствует вашему психотипу. Психотип, естественно, определяет некий «специалист», которому тоже надо заплатить. В результате всем предлагают работу продавца мороженого или кондуктора в троллейбусах и трамваях, – больше вакансий по городу нет, как таковых.

И всё это делается так спокойно, будто не они – мошенники, а те, кого они обманывают. Дескать, умные люди вранью не верят, а ежели вы дураки, так мы не виноваты! Они словно бы твёрдо знают, что никто их «за руку не схватит», всё-то у них «схвачено», всё со всеми согласовано.

Некуда бежать! Начальство это хорошо чувствует. У нас был такой слесарь, Гостинцев, который раньше всегда пугал руководство, что уволится, если ему не повысят категорию. И это работало! Он ещё в советское время, когда рабочий класс имел статус гегемона общества, выбил себе таким макаром пятый разряд. Разряд тогда просто так не давали, но он периодически к своему мастеру подходил и грозился: уволюсь, мол. А слесарь хороший, жалко терять такого работника, людьми тогда на производстве дорожили. Поэтому ему каждый раз повышали разряд. С экзаменом, естественно. А тут он подходит со своим «уволюсь», – шестой разряд себе захотел, – а начальник ему и отвечает: «И увольняйся. Кому ты нужен?». Такой облом, что и словами не выразишь!

Работодатели новой России не платят деньги месяцами, где-то счёт уже на года перевалил! – и даже не волнуются, что работники куда-то пропадут. Потому что некуда. И это самое тягостное.

– Да куда вы денетесь! Кому вы и где нужны?! – эту насмешку хотя и не часто осмеливаются озвучить вслух, но она так и светится в глазах высшего руководства.

У кассы на полу пыль – здесь давно не ступала нога человека. Табличку на окошке кассы «Денег нет» заклеили бумажкой с надписью: «Бедность – не порок, нищета – тоже не предел». Кассирша Катя как-то, сама того не замечая, получила прозвище «Катя-и-не-спрашивай». Она уже старается никому не попадаться на глаза, но если её всё же увидят, то у всех к ней один и тот же вопрос: когда будет зарплата? Потом этот вопрос сократился до одного слова: «когда». Катя сначала разражалась длинной руладой, что она такой же человек, как и все. Что ей вообще оклад не повышают, как самому третьестепенному персонажу предприятия. Что она ничего не может сделать, если в кассе денег нет, и не из своего же кармана она выдаст зарплаты всем сотрудникам!.. Но потом она выдохлась вот так, каждому, объяснять простые истины, потому на это «когда?» стала отвечать просто: «И не спрашивай!». И так девку выдрессировали, что даже когда её никто и не спрашивал, она уже заранее, завидев кого-то, так отвечала. Довели! До автоматизма у неё эта фраза выработалась.

– Кать, сколько этот салат стоит? – спросят её в столовой.

– И не спрашивай! – быстро отвечает она под общий хохот.

Народ продолжает ходить на работу, за что власть, чуть ли не открыто, начинает называть его тупой сволочью. Новые хозяева жизни вопят:

– Ну, чё вы ходите, если вам не платят?! Если вам чего не нравится, так иуя… вайте отселева!.. Нет, вот ходят и ходят на работу, как бараны какие, ей-богу! Рабская нация… Перестрелять их всех, что ли, а? Поставить вот так роту автоматчиков у ворот и палить по этому быдлу.

Тактика такая: сначала руководство делает смурную харю: «Убирайтесь ВСЕ вон! Да вы нас благодарить должны, что мы САМИ вас не выгнали!». Но потом, сменив гнев на милость, разрешает… ещё немного поработать. Разумеется, бесплатно. «Да какое там платно может быть, если эти рабы и так нам должны руки целовать, что МЫ их тут ещё держим?!».

Им невдомёк, что у людей просто есть совесть: надо работать, надо сделать всё, чтобы предприятие продолжало жить. Но «хозяевам» это совершенно не нужно, это им даже мешает, поэтому честный и исполнительный работник объявлен полудурком, а лодырь и хапуга – примером для подражания. Более того, они нам говорят прямо в лицо, что только «неизбывное рабское желание, хоть что-нибудь стибрить у государства, побуждает нас не пропускать ни одного рабочего дня»! Они, которые у государства «стибрили» само государство, обвиняли нас, что кто-то упёр из цеха пару лампочек! Хотя, очень может быть, что их спёрли как раз они сами.

«Хозяева» эти теперь частенько к нам в гости таскаются из своих шикарных кабинетов. С их подачи то и дело наезжают всевозможные, и какие-то совершенно идиотские, инспекции, дебильные проверки, плановые и даже внеплановые осмотры. Мотают нервы рабочему люду проверкой знаний каких-то износов стали. При этом каждая крыса в бездонных подвалах Завода знает: даже если эта сталь износится до дыр, то её нечем менять, так как к власти пришли откровенные сволочи, решившие разорить дотла всё, что им ни подвернётся. И где-то сталь именно до дыр изнашивалась, но, как ни странно, продолжала эксплуатироваться, словно становилась русской по национальности: такой же упёртой и упрямой, дотягивающей до самого последнего вздоха.

Завод лихорадочно продолжал производить какие-то плашки, как клетки организма, находящегося в состоянии клинической смерти, переходящей уже в биологическую. Но клетки ещё живут, молекулы ещё продолжают вращать своими атомами, внутри которых тоже кипит работа. Все уже знают, что организм умер, что ему это уже ничего не нужно, но… Планеты нашей Галактики тоже продолжают вращаться вокруг Солнца, хотя кому это там нужно?

И вот Завод остановлен окончательно. Исчез ни с чем несравнимый запах Завода: пряный аромат стальной окалины, кислый вкус медных накладок. Пропали металлический шорох стружки после обточки и гул высокого напряжения. Отловили последних штрейкбрехеров, кого-то даже отметелили, образумили примкнуть к большинству. Кто-то так и не примкнул, но на работу тоже не ходит – некоторые даже дома сидят, а то бастующие коллеги ещё убьют, чего доброго: прецеденты были. Уже никто не шутит на эту тему.

Прискакал кто-то из Управы, из самого «генералитета» вчерашней советской, тяжёлой промышленности, и начал вещать: «Мы сдюжим, мы вытерпим, мы и не такое, панимашь, осиливали, когда враг стоял под воротами города!». Но противопоставление «мы – они» в схему «мы – мы» так и не переходит. Все начинают понимать, что никакие «они» не мы, и никогда они нами и с нами не будут.