Иван Катавасов - Мир вашему миру

• Название: Мир вашему миру
• Автор: Иван Катавасов
• Жанр: Боевая фантастика

Военно-фантастический роман. Война и люди. От капрала до фельдмаршала. Военное искусство в будущем. Боевые технологии только взрослых и умных. Боевые технологии — они для понимающих, пoчему военные науки нe нуждаютcя в фантастичноcти, а в фантастикe нe слишкoм нужна научноcть.

---

Здесь богатая библиотека старинных пластиковых книг. Посмотрел я давеча шрифты, чуть не трехнулся от красоты печатной, забытой. Поскорее визуализировал и оцифровал. Пригодится для эмоционирующих надписей в играх.

— Верно, пригодятся шрифты для ваших идиотских табличек в коридорах: на лестнице не курить, не сорить, стойте слева — проходите справа.

Камеры наглые кругом, в ванных, в туалетах… Овоиды[57] страхолюдные многоногие с нейрохлыстами в нишах. В древности таких чудищ робокопами называли…

— Отвечу тебе, масс-медиатор Лайв, по порядку. Как у вас принято. Респондент интервьюеру. Может, шоу сварганишь…

— Ни за какие шиши! Мерзость! Кто это смотреть и слушать станет?

Скажи спасибо, что вас, лишенцев не заставляют при посещении города желтую звезду на грудь пришивать или белую повязку на рукаве носить, как это делается в христианском Намире.

— Плевать мне на твой Намир с высокой геонской башни. Слушай и не перебивай. Это непрофессионально… Давай по второй рюмашке выпьем, анчоусами закусим…

В башнях, Лайв, таблички в порядке генерирования ландшафтов. Как окна-подсказки в тренировочных миссиях. Или коммерческая реклама в пузырях. Все ее видят, никто не читает.

Не замечают и объективов оптоэлектроники. У меня дома, сам понимаешь, они видят то, чего я хочу показать суперинтендантскому компьютеру здания.

— Жандармы-олухи бдят…

— Они мониторят оптически исключительно по тревоге. Компам же в задницу фиолетово кто как в туалете, сидя-стоя, занимается онанизмом. Или у кого какого размера фаллоимитатор в шкафчике в ванной рядом с экстравитаминами и релаксантами.

Жандармы не любопытствуют. Вторжение в частную жизнь запрещено правилами общежития, отслеживается, наказуется. Могут попереть со службы и сунуть в соседнюю башню к мелкой сволочи — хулиганам и дебоширам.

Какая тут к чертовой бабушке полицейская охрана! За два длинных геонских года, от Рождества до Рождества, я ни одного полицейского овоида в глаза не видел.

Яйца вкрутую! Рассказывают: как-то раз одно из них на помощь старушке бросилось. Сверзилась старая со ступенек по пьяной лавочке. Яичко-то ее на скоростной лифт и в госпиталь.

Много народу, Лайв, сюда в поисках покойной старости переселяется. Из-за полноценного дарового медобслуживания. На нижних госпитальных этажах хоспис для умирающих. Эвтаназия без судебных прений. Только скажи. На счастье, мы обходимся без вашего судебно обеспеченного права на жизнь.

В госпиталях волонтеры из города трудятся. Модные одеяния нам несут, продукты. Они поначалу думают, будто мы здесь в рванье, в тряпье в одиночных камерах-кельях с голоду дохнем.

Чепуха и абракадабра! В башне на седьмом этаже длинный коммерческий ресторан с танцплощадкой. Можно за один вечер полумесячный рацион угрохать. Потом в благотворительной столовке питаться. Пробовал. Кормят гнусно. Условно съедобная отрава из биомассы океанической. Хотя продержаться можно, до очередных денежных поступлений.

Соллеры по обменному курсу местного черного рынка. Кредит на предъявителя. Грабят терпимо.

Тратить есть где. Девочки-мальчики по вызову. Любые метагалактические наркотики, спиртное, табаки инопланетные.

Левантийцы стараются. Жандармы на них сквозь пальцы смотрят…

Как только я присмотрелся к обстановке, мне сюда приличный кластер 240-процессорный доставили из Теллуса. Кухню расширили за счет соседней подсобки.

Правда, планировку здания и коммуникаций я в мозгах суперинтенданта сам поменял. У него не программы, а дыра на дыре со свистом.

Тут, Лайв, бардак страшенный. Пой, свисти… Никому ни до чего нет дела. Оно тебе на первый взгляд. По сути же система башен бесперебойно работает в режиме закольцованной самоорганизации и замкнутого воспроизводства.

И это замечательно! Никому ни до кого нет дела. Назови его хотя бы тотальной асоциализацией.

По сути мы живем здесь, Лайв, в невидимых другим алмазных чертогах. Снаружи выше облаков тоскливый параллелепипед титанобетона незаметных пастельных тонов. Под ним же скрывается искрящаяся алмазами изящная золотая башня из слоновой кости и эбенового дерева.

Писатели-этерналисты, композиторы, пишущие для себя и друзей ментомузыку[58], интрохудожники-виртуалисты, драматурги-монотеатралы, нравственные солипсисты-мыслители, самодостаточные эстетисты, жрецы и жрицы чистого беспредметного искусства духовно спасаются здесь, в жилых башнях-гетто, словно в древнем храме всех богов от нашествия кровожадных варваров, злобно потрясающих оружием. Они бегут сюда от вашей до зубов вооруженной проклятой жизни, которую вы называете цивилизованной…

Лайв Локин дал другу выговориться. Пусть его, если на душе наболело. Сговорчивее впоследствии будет, когда прикинет, что скоро с ним может произойти горе горькое и того хуже, чем раньше.

Два года тому назад тот угодил под суд за незаконный взлом лицензированного программного обеспечения. Все бы ничего, оно дело житейское, от сумы до тюрьмы — один шаг.

Однако же адвокаты дистрибуторских компаний жаждали крови и плоти Нельса Ревела. Сумасшедшая сумма административного штрафа и судебных издержек, грозившие злостному хакеру Ревелу, им показалась недостаточной.

Кровопийцы-юристы настойчиво требовали уголовно наказать преступника промыванием мозгов и 25-летним запретом на доступ к компьютерным терминалам. Мотивировали они обвинение ущербом, который-де нанесли вредоносные коды, экскавейнджеры[59] — инструменты проникновения с открытой метагалактической лицензией, разработанные Нельсоном Ревеланти. Дескать, его незаконные программы затруднили и едва не затормозили технологическое развитие геонской цивилизации, заставив производителей программного обеспечения войти в баснословные непроизводительные расходы на безопасность.

Тогда Нельс, криминально и технологически не считавший себя нарушителем общечеловеческих законов, встал на вероятностном перепутье. Не витязь древний, но весьма похоже на старый сюжет с каменными надписями-опциями. Думай богатырь, пока не поздно, и гражданское дело не стало уголовным.

Помимо пожизненного спасения в башне бесправных ренегаторов на Геоне проще всего гражданскому правонарушителю записаться каким-нибудь техник-рекрутом в спейсмобильные войска космического дислоцирования. Жаль, спасаться в армии являлось делом невозможным для Нельса, идейно и физиологически.

Боевой гормональный контроль и демисекс его организм начисто отказывался принимать по метаболическим причинам, современной медицине неизвестным. Урод и калека, не иначе.

Тогда как по идейным соображениям дефективный Ревел, конечно, мог эмигрировать куда-нибудь на планету с подходящей гравитацией, где на удивление физически слабый программер не чувствовал бы себя мыльным пузырем в неприятном ожидании, когда его проткнут.

К несчастью, покидать, пускай временно, родную планету, Локин знал по себе, прирожденному геонику неимоверно тяжело.

Видать, гравитация от себя не отпускает. Не говоря уж о том, чтобы уехать отсюда навсегда.

Третья опция — уходить в экопартизаны Австразии — тоже отпадала. Экологистов Ревел терпеть не может, хотя у него с ними давние связи. К материальной природе равнодушен, предпочитая ей идеальное пространство-время в духовной виртуальности. За исключением, как известно, того момента, когда душа программера требовала выпить, закусить и, вообще, вкусно покушать…

— Как думаешь, Лайв, не пора ли нам подкрепиться? Кого там баснями в древности кормили, не помнишь?

— Соловья заморского. Его и сейчас много кормить не надо. Их в декоративных целях разводят на Пангее. Маленькая такая птичка, желтенькая. Террагенетический аллохтон. По классификации — воробей канарейский, в просторечии — канарейка. В клетке прыгает, свистит, чирикает, клювиком щелкает.

— Наверное, с голодухи, как мы с тобой. Давай-ка, брат ты мой, за рождественскую индейку приниматься. Думаю, дошла птица до кондиции, истомилась с пылу, с жару, вкусным соком пропиталась, прозрачным жирком истекает…

Под индейку у друзей хорошо пошел выдержанный медиафриканский совиньон и прочувственный монолог Нельсона Ревеланти о преимуществах творческой монастырской жизни, когда ты есть, и тебя нет для сумасшедшей действительности, накрепко отгороженной от обитателей жилых башен-гетто.

— …Боюсь я у вас внизу, в городе. Каждую секунду ждешь, когда тебя поджарят лазером, заморозят айсганом, сделают из тебя рубленый фарш гранатой-хризантемой. Или по малой мере продырявят из-под мышки пневмопистолетом, оглоушат нейростаннером в рукаве, проткнут кинжалом, флекс-стилетом из шва на юбке…

От вашего вооруженного сопровождения толку мало. Однажды я попросил подружку Полу меня к заказчику сопроводить, надо было с ним живьем в его материале кое-что обсудить, показать. Так вот, она, капитан иррегулярной гвардии, крестовый плазменный разрядник носит под широкой юбкой. У нее в кобуре на самом интересном женском месте висит этот ствол как фаллический символ.