Любовь Малафеева - О том как долг и обстоятельства создают Героя

• Название: О том как долг и обстоятельства создают Героя
• Автор: Любовь Малафеева
• Издательство: СИ
• Жанр: Любовное фэнтези

Если на вас сваливается некий пропыленный и пропахший покойниками тип, то это не к добру. Если он насильно вам дарит некие загадочные предметы, мастерски маскирующиеся под ювелирные украшения, то надо ждать неприятностей. И наконец если его при вас же убивают, то не стоит удивлятся что Вы попали в автокатастрофу и переместились в паралеьный мир, где от вас ждут великих свершений. Единственное что остается это идти по проторенной для вас но не вами дороге и попытаться сохранить хотя бы свои мысли.

---

Уже привычная и не пугающая как раньше мстительная и жестокая часть моего сознания вновь подняла голову. Внутри разгорался жаркий костер гнева и ненависти «Подонки! Мразь! Жалкие твари!». От бешено полыхнувшей ярости скрипели зубы. И неожиданно… все успокоилось, остыло. Я четко знала, что должна делать. Послав мысленную просьбу о помощи и страховке Шерхану, я расчехлила лук, натянула и проверила тетиву, повесила за спину колчан со стрелами. Попробовала насколько легко вытаскивается из ножен меч и хорошо ли закреплены седельные сумки. Наклонилась к шее Мрака:

— Дорогой, тебе придется пробежаться. Сможешь подобраться к ним бесшумно?

Конь встряхнулся и кивнул «Не вопрос!».

Я сверилась с ощущениями, Шерхан недалеко. Можно начинать.

Прочь сомнения и страхи. Пощады не будет.

* * *

Рист не мог поверить в происходящее. Он много раз закрывал глаза и обращался к Богам и к Создателю с просьбой разбудить его, прервать этот кошмар. Но он продолжал чувствовать жесткую хватку разбойников на своих плечах, слышал плач брата, доносящийся из-за телеги и похотливые смешки бандита с арбалетом, и видел, как главарь насилует его сестру, которую он, Рист ее брат, не смог защитить. Силы давно его покинули. Медленно, но неотвратимо накатывало оцепенение и безразличие ко всему. Он поднял глаза к небу — оно было поразительно яркое и чистое, без единого облачка. Осмотрелся вокруг — зеленая, еще не тронутая дыханием осени стена леса и непонятная тишина. Умирать в такой день кажется, совсем не страшно.

Внезапно один из лучиков солнца угодил прямо ему в левый глаз. Рист сморгнул, непроизвольно обернулся в ту сторону, и его сердце пропустило пару ударов, замерев от обжигающе полыхнувшей надежды. Со стороны дороги к ним абсолютно бесшумно скакала женщина, державшая в руке готовый к стрельбе лук. Тренькнула тетива. Насильник захрипел, схватился за пробитое насквозь стелой горло и мешком рухнул на Кию, заливая ее своей кровью. Разбойник с арбалетом успел только моргнуть и развернуться, как присоединился к своему командиру — из центра его лба торчало оперение второй стрелы. Державшие Риста громилы швырнули его на землю и, направив свои самострелы в сторону нового действующего лица, синхронно спустили курки. Нежданная спасительница ловко прильнула к конской шее, пропуская оба болта над спиной, отбросила в сторону лук и, налетая на неудачливых стрелков конем, двумя одинаковыми ударами выхваченного меча заканчивает их жизни — на землю падают располовиненные трупы, а в стороны разлетается горсть кровавых капель. Она бросает быстрый пристальный взгляд на Риста, и он буквально леденеет. Ее глаза похожи на черные блестящие зеркала — ни зрачка, ни радужки.

Женщина, отталкиваясь от седла, перебегает по телеге и оказывается с другой стороны, где двое разбойников избивали его отца. Первый, только заметивший новую противницу, тут же получает удар сапогом в лицо, отлетает на целых три сажени и, ударившись спиной о ствол дерева, обдирая кору, сползает вниз, сдавленно ругаясь. Второй оказался более расторопным, нежели его товарищ и сам отскочил от своего первого противника, вытащил из-за ремня топор и внимательнее присмотрелся к пружинисто и мягко приземлившейся незнакомке.

Она делает два шага влево. Он отходит вправо, сохраняя дистанцию.

Она останавливается и Ристу, наблюдающему за поединком из-под телеги, хорошо видна безжалостная ухмылка, исказившая ее красивое лицо. Разбойник нервно сглатывает и крепче сжимает в руках оружие. Все в той же непонятной тишине, с неожиданно зловещем шелестом, кинжал покидает свои ножны из голенища ее сапога.

Никто не решается начать драку первым. Витающее в воздухе напряжение можно, кажется, уже резать ножом. И когда терпеть неопределенность становится нельзя, незнакомка сделала широкий шаг вперед.

Боя не было. Противники обменялись, дай-то Боги, десятком ударов. Предпоследним из них женщина перерубила мечом топорище вместе с запястьем и отвела в развороте меч противника кинжалом. А секундой позже из спины разбойника уже торчал кончик, чуть светящегося красным, меча их спасительницы.

Занятая боем с одним разбойником она временно не обращала внимания на второго, а как оказалось — зря. Он довольно быстро пришел в себя и теперь заходил женщине со спины. Рист хотел крикнуть «Берегись!», но это не понадобилось. Из кустов напротив выпрыгнул огромный черно-белый полосатый зверь и одним ударом своих лап с громким хрустом сломал подлецу шею.

Их спасительница медленно, с шелестом вытащила свое оружие из трупа и сложным движением стряхнула с лезвия капли крови.

* * *

Туман в глазах рассеивался чересчур медленно, словно неохотно и первое что я увидела, это были обеспокоенные и внимательные голубые глаза тьегра.

«С тобой все в порядке?»

— Да… нормально… — голова раскалывалась и отвечала я в слух, пусть это и похоже на первую стадию сумасшествия.

«А со стороны непохоже. Ты вся какая-то бледная…»

— Не беспокойся. Немного голова болит. Скоро все пройдет. А ты опоздал…

Я ожесточенно терла виски, когда кто-то дернул меня за рукав. Я обернулась. Снизу вверх на меня смотрела зареванная чумазая мордашка маленького мальчика.

— Тятя… а что с мамой? Она… поправиться? — каждое слово сопровождалось всхлипом.

— Мама?.. — и я только тогда огляделась по сторонам и вспомнила, что тут произошло. Картины прошлого были необычайно яркими и походили на кадры из какого-то третьесортного фильма ужасов, где весь экран всегда завалин расчлененными трупами и залит кровью. Но сейчас это была действительность сотворенная моими руками. Мне сейчас же сделалось плохо, и я немедленно бы распрощалась с содержимым своего желудка, но меня отвлек хриплый стон женщины с разбитым виском — она пришла в себя и попыталась перевернуться на спину. Малыш тут же бросился к ней, как и мужчина, до этого момента сидящий тяжело привалившись к заднему колесу телеги. Я растерянно застыла, не зная, что делать, толи самой упасть без сознания, благо голова уже начала знакомо тяжелеть, толи тоже броситься к пострадавшей. Решение за меня принял тьегр, подтолкнувший меня к женщине и мне тут же стало не до обмороков.

Сперва помогла перевернуть и забинтовать голову пострадавшей женщине, первым вопросом которой было «Как дети?». Потом привела в чувство девушку, дала ей свои вещи переодеться, потому что ее изорванное бандитами платье годилось разве что на тряпки. К слову сказать, обесчещенная девица и ее родители отнеслись к этому факту гораздо более понимающе, чем можно было ожидать — все живы остались и это для них главное. Только отец семейства злобно попинал труп главаря шайки. После было еще много всяческих мелочей, в том числе и починка сломанной оглобли у телеги. Все это время я мужественно подавляла головокружение и рвотные позывы при виде разделанных мною разбойников. Но все же, в конце, когда с починкой и утешениями было покончено, когда полуживая мать мне, как спасительнице, предложила переночевать в их доме, а я, видя быстро темнеющее с востока небо и понимая, что везде уже опоздала, согласилась, меня настигла расплата. При виде того, как отец и сын пытаются забросить в кусты одного из располосованных мною разбойников, и как у того при этом вываливаются внутренности, моя нервная система сдалась — к горлу подкатил желчный комок, тело согнулось пополам, избавляясь от обеда и заодно от завтрака, а после нахлынула блаженная тьма.

В себя я пришла от терпкого сладковатого запаха, заполнявшего казалось все вокруг. Туман перед глазами рассеивался медленно и неохотно, не смотря на то, что сознание было на удивление ясным.

Первое на что наткнулся мой взгляд, был деревянный низковатый потолок, составленный из досок темного и светлого дерева, уложенных в шахматном порядке. Странно. Под потолком на всевозможных ниточках и шнурочках висели пучки и венички различных травок. Вспомнив о том, что в первые минуты не стоит тревожить собственную голову напряженными мыслями и резкими движениями, я медленно повернула ее вправо, откуда раздавалось тихое шебуршание и глухое постукивание, просто фиксируя окружающее. Практически все стены этой небольшой, но уютной комнаты были заставлены стеллажами с баночками, бутылями и всякими колбочками, некоторые из которых светились, а некоторые едва заметно вибрировали. Относительно свободными от всего этого были дверь, окно и стена у которой стояла практически неотличимая от исконно русской печка, рядом с которой и обреталась моя то ли кровать, то ли широкая лавочка. Хозяйка всего этого добра обнаружилась быстро — милейшая бабуля, сущий божий одуванчик, в платье немаркого коричневого цвета и в передничке не первой свежести. Она самозабвенно и ловко бросала в котел, стоящий на столе, те самые травки, во множестве разложенные на столе, и тщательно отмеряя, подливала в него различные жидкости, сопровождая все свои действия едва слышным бормотанием и покачиванием головы. На добавление каждого нового ингредиента варево реагировало весьма бурно — к потолку поднимались, закручиваясь крутой спиралью струи пара.