Любовь Малафеева - О том как долг и обстоятельства создают Героя

• Название: О том как долг и обстоятельства создают Героя
• Автор: Любовь Малафеева
• Издательство: СИ
• Жанр: Любовное фэнтези

Если на вас сваливается некий пропыленный и пропахший покойниками тип, то это не к добру. Если он насильно вам дарит некие загадочные предметы, мастерски маскирующиеся под ювелирные украшения, то надо ждать неприятностей. И наконец если его при вас же убивают, то не стоит удивлятся что Вы попали в автокатастрофу и переместились в паралеьный мир, где от вас ждут великих свершений. Единственное что остается это идти по проторенной для вас но не вами дороге и попытаться сохранить хотя бы свои мысли.

---

— До встречи! — шепнул он, все еще продолжая стоять и пристально смотреть ей в глаза.

Смелая усмешка и немного шутовской поклон:

— Спасибо, гэлир ректор! — Она медленно выплыла из комнаты, и стенная панель вернулась на место. Ректор же опустился в кресло и задумчиво пару минут смотрел ей в след, представляя какое его ждет развлечение на протяжении четырех лет минимум.

Деликатное покашливание секретаря вырвало его из мечтаний и вернуло в суровую действительность. Он тяжело вздохнул и, отодвинув все мысли связанные с Сайфаремой Камшен подальше, вновь развалился в кресле.

— Так кто у нас следующий, Тирах?

8

Утро первого танатира встретило меня хмурым, затянутым сплошными серовато-синими тучами небом и мелким моросящим дождиком. Но, не смотря на это, настроение у меня было самое солнечное и вполне способное заменить мне острую нехватку ультрафиолета в последнюю седмицу (с тех самых пор как я приехала в Университеты солнце показывалось всего пару раз, и то только на несколько минут). Сегодня у меня был чрезвычайно важный день — через несколько часов состоится церемония официального зачисления новых студентов в УВМА или просто церемония Встречи, где будут оглашены окончательные списки студентов этого года. И я стану учащейся этого славного заведения, на самых что ни на есть законных основаниях.

За те четыре дня, что я прожила в городе, я обшарила его если не полностью, то вся его легко доступная часть мне была теперь знакома (и знакомых признаться прибавилось!). Я все еще поражалась его размерам, его архитектуре и его жителям в особенности. Они относились абсолютно спокойно, например, к тому, что какой-то маг, внезапно застыв столбом посреди улицы, начинал что-то бормотать и размахивать руками («концентрационные пассы» так мне позже объяснили). Немагическая часть населения переходила на другую сторону, но не из-за опаски, а чтобы не мешать плетению заклинания. Коллеги же мага в начале устраивали небольшой консилиум, обсуждая «способы закрепления основательных узлов» и «степень многомерности плетения», а затем, раскритиковав или взяв на заметочку, так же отходили в сторону. Я же каждый раз замирала с неэстетично отвисавшей челюстью, старательно сглатывая слюни зависти («Тоже так хочу!!»).

Все это время я жила в «МагИре» и основательно сдружилась с ее хозяином Вальдером и его милой семьей — жена Тоба закармливала меня всевозможными вкусностями, а милые, кукольного вида девочки-близняшки Ирда и Мирда, веселили одним своим видом. Они были в том необычайном возрасте, когда ребенка интересует все вокруг, и он выстреливает вопросы по тысячу штук в минуту, на зависть любому автомату. У сестер было еще двое старших братьев, но о них я слышала только то, что они оба моряки и сейчас плавают на неком торговом корабле под названием «Поющий Левиафан». И Тоба еще горевала, что их контракт заканчивается только через год, а в том районе, где они плавают, по слухам кишат пираты. Сам Вальдер относился ко мне как к еще одной дочери и всегда дожидался моего возвращения из блужданий по городу, даже если я приходила далеко за полночь. И одним из его плюсов было то, что как бы поздно я не приходила, он никогда не пилил меня по поводу «где ты шляешься?» и «ты хоть представляешь, сколько времени?», а только счастливо вздыхал, понимая, что со мной все в порядке и, пожелав спокойной ночи, сам шел спать, оставляя зажженную свечу возле тарелок с едой, если я пропускала ужин.

С Вестией и Верихом я общалась только один раз, когда Вальдер милостиво разрешил мне воспользоваться его хрустальным шаром для дальноречи — местным аналогом телефона, созданного для слабых магов или ведьм и ведьмаков, не имеющих особого дара. Устройство было весьма примитивным — нужно было, только обхватив бока шара размером с голову среднего человека, руками и сосредоточенно подумать о человеке, с которым хочешь пообщаться, при условии наличия у этого человека его шара, а дальше магия шара работала сама. Уже через пару мгновений вы могли свободно общаться. Настраивалась я на Вестию и все время разговаривала только с ней, ощущая, что Верих находится где-то рядом с женой и благодаря тесному телепатическому каналу, существующему между супругами, слышит весь наш диалог. Женщина была крайне рада, что я поступила в Университет Высшей Магии и по ее словам она ни на мгновение в этом не сомневалась. С замиранием сердца я рассказала о случае на дороге и о том, что я убила шестерых пусть и разбойников, но живых людей. После этого моего рассказа я почувствовала замешательство женщины, а затем она медленно заговорила, уговаривая, что у меня не была иного выбора. Голос ее звучал как-то глухо, а между словами иногда были слишком длинные паузы, по которым я поняла, что вампирша повторяет мне то, что говорил ей Верих. Женщина знала, что ее супругу я в таких вопросах верила чуть больше. Я сделала вид что поверила и успокоилась, хотя где-то глубоко осталось сомнение, имею ли я, простая студентка, право распоряжаться в этом чуждом для меня мире кому жить, а кому умирать. Дальше разговор ровным счетом превратился в монолог Вестии дававшей мне советы и распоряжения о том, как себя вести, что делать и где, как думать и о чем и чуть ли не как дышать и где. Я мысленно успевала только пару раз угукнуть в перерывах ее мысленного словесного извержения. Но, не смотря на общую бредовость советов, среди них проскочили несколько достойных внимания, касательно расположения некоторых магазинов, лавок и прочих товарных мест. Через час я стала замечать, что глосс Вестии звучит все глуше и женщина сказала что у заклинания заканчивается сила. Последнее что она успела мне сказать, это то, что остатки моих вещей они вышлют мне через пару дней, что бы они дошли до меня, когда я уже буду официально зачислена в Университет. Я лишь успела крикнуть «Спасибо!» когда шар, в молочное сияние которого я все это время вглядывалась, медленно потух. Вальдер немного поворчал, о том, что шару теперь придется набирать энергию пару дней, а я сделала вид, как сильно раскаиваюсь, хотя мы оба знали, что это только игра «Грозный родитель и раскаивающаяся дочь», ведущаяся к нашему обоюдному удовольствию.

В общем и целом эти пять дней я прожила как в сказке опьяненная успешным поступлением и небывалой доселе свободой. Единственной ложкой дегтя в этой бочке меда были мысли об одной особе мужского пола, особого внимания которого я удостоилась. Естественно я говорю не о настойчивом поклоннике материализовавшимся неожиданно из воздуха (хотя в городе Университетов бывало и такое), а о гэлире ректоре Аламире Дорее. Судя по его азартно блестевшим глазам, он ни на секунду не поверил в рассказанную мною историю, а если и поверил, то у него остались на мой счет громадные сомнения, которые он, так же судя по глазам, постарается развеять в ближайшее время. После сегодняшнего дня и моего официального зачисления, вслед за которым он станет хозяином моей судьбы на целых четыре года. И как ни прискорбно, я так и не могла определиться со своей гражданской позицией по вопросу доверия к ректору. Волновать своими терзаниями окружающих или тем паче приемных родителей я не собиралась, так что приходилось терзаться в одиночестве, бегая по замкнутому и хорошо известному кругу размышлений, опасений и стереотипов «начальник — лицо не заинтересованное в ваших эмоциональных страданиях». Так до конца и, не определившись, я решила, что буду соображать по ситуации.

Но вернемся в первое танатира. В день церемонии Встречи. Утро началось как обычно с громкого стука в дверь моего номера и ласкового голоса Тобы, возвестившего о наступлении долгожданного дня. Я резво вскочила (что в обычный день было для меня неестественно — я большая любительница понежиться в постели с утра) с кровати и понеслась мыться, перепрыгнув развалившегося на дороге недовольно ворчавшего тьегра.

К слову сказать, Шерхан все то время пока я исследовала город, занимался примерно тем же, только круг его интересов распространялся в основном за стенами города и включал в себя изучение видов живности пригодной в пищу для моего котика. Иногда он сопровождал меня, когда я отправлялась в особо опасные районы города, расположенные на брегах Теплого озера, самого большого и глубокого во всей Аманте (местный вариант Байкала). И за все это время он ни разу не попался на глаза не одному жителю города. Точнее… после той единственной встречи наглый грабитель уже вряд ли кому-то что-то расскажет. О допросе мертвеца профессиональным некромантом, коих к слову в Университетах было немало, я старалась не думать.

После принятия ванны и быстрой просушки волос, передо мной встала самая извечная из всех женских проблем: «Что мне сегодня надеть?». Знающие люди поймут, что это вопрос весьма серьезный, так как нужно произвести благоприятное впечатление и к тому же кардинально отличаться от того образа, что был создан на вступительных испытаниях. Соответственно я сразу отказалась от брюк и обратилась к своим немногочисленным платьям и юбкам. Перемерив с дюжину комбинаций, с юбками и различными блузками, я отмела и этот вариант. Остались только платья, на которых остановлюсь подробнее. Было у меня их четыре. Первое, мое самое любимое, из изумрудно-зеленого бархата, с квадратным вырезом и великолепной вышивкой по подолу из клиновых листьев. Второе, тоже бархатное, но уже густо синего цвета с узкими рукавами и отделкой по краю белым шелком и с белыми манжетами, в котором я себе порой напоминала примерную школьницу. Третье голубое из легчайшего шелка без рукавов и с небольшим круглым вырезом. Поколебавшись, я отложила его в сторону, как неприемлемый вариант, ввиду его частичной прозрачности в определенном освещении. И, наконец, четвертое, из матово поблескивающей парчи, закрывающее меня от шеи и до носочков туфель тяжелыми складками шуршащей юбки, но с потрясающей россыпью нашитых на отделанный серым кружевом лиф мелких черных жемчужин. Выбор был не велик, но дьявольски труден. И изгрызть бы мне все с таким трудом выращенные и лелеемые ногти, если бы не чудо.