Яльмар Бергман - Принцесса Линдагуль и другие сказки

• Название: Принцесса Линдагуль и другие сказки
• Автор: Яльмар Бергман
• Издательство: ЛитагентАттикусb7a005df-f0a9-102b-9810-fbae753fdc93
• Жанр: Сказка
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-12004-4

Людмила Юльевна Брауде – одна из самых известных и заслуженных в нашей стране переводчиц, которая познакомила миллионы российских детей с миром скандинавской литературной сказки. Благодаря ей заговорили на русском языке многочисленные герои Астрид Линдгрен, Сельмы Лагерлеф, Ханса Кристиана Андерсена, Сакариаса Топелиуса, Туве Янссон. Будучи литературоведом по образованию, она была не просто переводчицей сказок скандинавских писателей, а серьезным исследователем их творчества. Кому как не ей было получить почетный диплом Премии имени Х. К. Андерсена.

Премия имени Ханса Кристиана Андерсена – самая престижная премия в области детской литературы. Она учреждена в 1956 году Международным советом по детской книге ЮНЕСКО и вручается раз в два года 2 апреля – в день рождения Андерсена. В 1967 году эта дата была объявлена Международным днем детской книги. Премию, состоящую из почетного диплома и золотой медали с профилем знаменитого сказочника, на торжественной церемонии вручает сама королева Дании.

---

«Хорошо, если он это сделает, – подумала она. – Я такая глупая. Я никогда не смогла бы избить невинного детёныша».

Но только муж ударил троллёнка, как жена кинулась к нему и схватила мужа за руку.

– Нет, не бей его! Не бей его! – умоляла она.

– Ты, верно, не желаешь получить назад нашего ребёнка, – сказал муж, пытаясь вырвать свою руку.

– Ясное дело, я хочу получить его, – ответила жена, – но только не таким путём.

Крестьянин поднял было руку, чтобы снова ударить детёныша, но, прежде чем он успел это сделать, жена заслонила троллёнка собой, и удар достался ей.

– Боже небесный! – воззвал крестьянин. – Теперь мне понятно, ты собираешься подстроить всё так, чтобы наш ребёнок остался у троллей на всю жизнь.

Он молча постоял в ожидании, но жена по-прежнему лежала на полу, защищая своим телом троллёнка. Тогда муж, отбросив палку, в гневе и печали вышел из горницы.

Потом он всё удивлялся, почему не сделал по-своему, хоть жена так ему противилась. Но что-то его остановило. Не мог он ей перечить.

Снова прошло несколько дней в горе и печали. Тяжко матери терять дитя. Но хуже всего на свете получить вместо него подмёныша. Это ещё пуще нагоняет тоску и не даёт покоя.

– Не знаю уж, чем и кормить детёныша, – сказала однажды утром крестьянка мужу. – Не желает он есть то, что я ему ставлю.

– Ничего удивительного, – ответил муж. – Разве ты не слыхала, что тролли ничего, кроме лягушек да мышей, не едят?

– Но ты ведь не потребуешь, чтобы я пошла к лягушечьему пруду и добывала ему там корм? – спросила жена.

– Нет, ясное дело, я этого не потребую, – усмехнулся муж. – По мне, лучше всего было бы, если бы он умер с голоду.

Прошла целая неделя, а крестьянка всё никак не могла заставить троллёнка что-нибудь съесть. Она расставила вокруг него разные лакомства, но троллёнок только кривлялся да плевался, когда она хотела заставить его что-нибудь отведать.

Однажды вечером, когда, казалось, он вот-вот умрёт с голоду, в горницу примчалась кошка с крысой в зубах. Крестьянка вырвала крысу у кошки, бросила её подмёнышу и быстро вышла из горницы, чтобы не видеть, как он ест.

Когда же крестьянин заметил, что жена его и впрямь начала добывать подмёнышу лягушек, мышей да пауков, его охватило такое к ней отвращение, что он не мог дольше его скрывать. И слова доброго сказать он ей тоже не мог. Но из дома насовсем не уходил – она ещё сохранила какую-то долю своей власти над ним.

Но этого мало. Слуги тоже начали выказывать неуважение и непочтительность хозяйке. А хозяин перестал делать вид, будто он этого не замечает. И хозяйка поняла, что коли она и впредь будет защищать подмёныша, то тяжек и горек станет ей каждый божий день. Но уж такой она уродилась: если на её пути вставал кто-нибудь, кого все ненавидели, она старалась изо всех сил прийти бедняге на помощь. И чем больше страданий выпадало на её долю из-за подмёныша, тем бдительнее следила она за тем, чтобы ему не причинили ни малейшего зла.

Спустя несколько лет в полдень крестьянка сидела одна в горнице и накладывала заплатку за заплаткой на детскую одёжку. «Да, – подумала она, – не ведает добрых дней тот, кому нужно заботиться о чужом ребёнке».

Она всё латала и латала, но прорехи в одёжке были такие большие, и их было столько, что, когда она смотрела на них, слёзы выступали у неё на глазах. «Однако это уж точно, – подумала она, – коли б я латала курточку собственному моему сыну, я бы прорех не считала».

«До чего же мне тяжко с этим подмёнышем, – снова подумала крестьянка, увидев ещё одну прореху. – Лучше всего было бы завести его в такой дремучий лес, чтобы он не мог найти дорогу к нам домой, и бросить его там».

«Вообще-то не так уж трудно избавиться от него, – продолжала она разговаривать сама с собой. – Стоит хоть на миг выпустить его из виду, как он утопится в колодце, или сгорит в очаге, или же его искусают собаки, а то и лошади растопчут. Да, от такого злого и отчаянного, как он, избавиться легко. Нет ни одного человека в усадьбе, кто бы его не ненавидел, и, если бы я вечно не держала троллёнка возле себя, кто-нибудь уж воспользовался бы случаем убрать его с дороги».

Она пошла взглянуть на детёныша, спавшего в углу горницы. Он подрос и был ещё уродливей, чем в тот день, когда она увидела его в первый раз. Ротик превратился в свиной пятачок, бровки походили на две жёсткие щётки, а кожа стала совсем коричневой.

«Латать твою одежду и сторожить тебя – это ещё куда ни шло, – подумала она. – Это самая малость из тех тягот, которые мне приходится выносить из-за тебя. Мужу я опротивела, работники презирают меня, служанки насмехаются надо мной, кошка шипит, когда видит меня, собака ворчит и скалит зубы, а виноват во всём – ты. Однако то, что животные и люди ненавидят меня, я бы могла ещё вынести. Хуже всего то, что всякий раз, когда я тебя вижу, я ещё сильнее тоскую по собственному ребёнку. Ах, любимое моё дитя, где же ты? Спишь, поди, на подстилке из мха и хвороста у троллихи?!»

Дверь отворилась, и хозяйка поспешила снова вернуться к шитью. Вошёл муж. Вид у него был повеселее и заговорил он с ней поласковее, так, как давно уже не говорил.

– Сегодня в селении ярмарка, – сказал он. – Что скажешь, не пойти ли нам туда?

Обрадовалась жена его словам и сказала, что охотно с ним пойдёт.

– Тогда собирайся, да побыстрее! – распорядился муж. – Придётся нам идти пешком, ведь лошади в поле. Но, если мы пойдём горной тропой, поспеем вовремя.

Немного погодя крестьянка уже стояла на дороге, красивая, разодетая в лучшее своё платье. Такой радости не выпадало на её долю уже давно, и она вовсе позабыла про троллёнка. «А вдруг, – внезапно подумала она, – муж хочет просто заманить меня с собой, чтобы работники могли тем временем, пока я им не мешаю, убить подмёныша?» Она быстро вошла в горницу и вернулась с троллёнком на руках.

– Ты что, не можешь оставить его дома? – спросил муж, но, казалось, он не сердился и говорил мягким голосом.

– Нет, я не смею отойти от него, – ответила жена.

– Дело твоё, – сказал муж, – но тебе, верно, будет тяжело тащить такую ношу через перевал.

Они пустились в путь, но идти было трудно, дорога круто поднималась в гору. Им пришлось вскарабкаться даже на самую вершину скалы, прежде чем дорога свернула к селению.

Жена внезапно почувствовала такую усталость, что и ногой шевельнуть не могла, и всё пыталась уговорить рослого троллёнка идти самому, но он этого не желал.

А муж был такой довольный и ласковый, каким не бывал с тех самых пор, как они потеряли собственного ребёнка.

– Дай-ка теперь мне подмёныша, – сказал он, – я понесу его немного.

– О нет, – отозвалась жена, – я справлюсь и сама; не хочу, чтобы ты возился с троллевым отродьем.

– С какой стати тебе одной из-за него надрываться? – спросил муж и взял у неё детёныша.

А когда крестьянин взял детёныша, дорога была как раз всего тяжелее. Скользкая и коварная, бежала она краем горного ущелья над самым обрывом и была такой узенькой, что на ней едва помещалась нога человека. Жена шла позади и очень скоро начала бояться, что с мужем, который несёт троллёнка, что-нибудь случится.

– Иди медленней! – закричала она; ей показалось, что он слишком быстро и неосторожно стремится вперёд. Вскоре он и вправду споткнулся и чуть не уронил в пропасть детёныша.

«Если бы подмёныш и в самом деле упал, мы бы избавились от него навсегда», – подумала крестьянка.

Но тут же поняла, что муж намеревается сбросить ребёнка вниз, в ущелье, а потом сделать вид, что это был несчастный случай. «Да, да, – думала она, – так оно и есть. Он подстроил всё это, чтобы сжить подмёныша со свету. А я бы и не заметила, что это – умысел. Да, лучше всего не мешать ему сделать так, как он хочет».

Муж снова споткнулся о камень, и снова подмёныш чуть не выскользнул у него из рук.

– Дай мне детёныша! Ты упадёшь вместе с ним, – сказала жена.

– Нет, – отказался муж. – Я буду осторожен.

В тот же миг крестьянин споткнулся в третий раз. Он протянул руки, чтобы схватиться за ветку дерева, и троллёнок упал. Жена шла за мужем по пятам, и, хотя она совсем недавно говорила самой себе, что хорошо бы избавиться от подмёныша, она ринулась вперёд, схватила подмёныша за одёжку и вытащила его на дорогу.

Тут муж повернулся к ней. Лицо его совершенно исказилось, стало злым и некрасивым.

– Не очень-то ты была расторопна, когда уронила нашего ребёнка в лесу! – гневно крикнул он.

Жена ни слова не промолвила в ответ. Она так опечалилась из-за того, что он только притворялся ласковым, и заплакала.

– Отчего ты плачешь? – жёстко спросил он. – Невелика была б беда, урони я подмёныша. Идём, а не то опоздаем.

– Пожалуй, у меня нет уже охоты идти на ярмарку, – сказала она.

– По правде говоря, и у меня охота пропала, – согласился с ней муж.