Титью Лекок - Три стервы

• Название: Три стервы
• Автор: Титью Лекок
• Жанр: Зарубежные любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-093379-2

Популярная французская писательница, журналистка и блогер Титью Лекок – автор трех успешных романов. Первый же из них, “Три стервы”, сразу принес ей громкую известность. Эта яркая и остроумная книга о любви в эпоху интернета разошлась во Франции двухсоттысячным тиражом. Планируется ее экранизация.

Три молодые парижанки – журналистка Эма, барменша Алиса и загадочная аристократка Габриэль – создают в небольшом баре нечто вроде клуба, где обсуждают проблемы женской независимости и пишут Хартию Стерв – свод правил, которым они пытаются следовать в отношениях с мужчинами. Любовные переживания и проблемы на работе – основное содержание Эминой жизни. Но когда она узнаёт о подозрительном самоубийстве подруги детства, она затевает расследование, вовлекая в него Алису, Габриэль и обаятельного пофигиста Фреда, икону социальных сетей.

---

– Так что ты сказал?

– На самом деле это она сказала. По ее словам, в последнее время у нее было такое ощущение, будто она просыпается после долгого сна.

– И что это значит?

– Кто его знает. Мне кажется, я всегда плохо понимал женщин. Как, впрочем, и мужчин.

В эту секунду он чуть дернул головой, из-за чего капля опасно дрогнула.

– Давай ближе к делу.

– Э-э-э… она задавалась вопросами по поводу личной жизни, полагаю. И была озабочена какой-то проблемой на службе. Она расспрашивала меня, но я, честно говоря, немного вмазал и плохо помню.

К Эминому облегчению, он вытер лоб рукавом куртки.

– Давай-давай, напрягись. И сними ты эту чертову куртку. Ты никогда не сконцентрируешься, пока твое тело занято только потением. Научно доказано.

– Да все в порядке, честно. Не так уж тут и жарко. Она хотела узнать мое мнение о чем-то, но ей трудно было формулировать вопросы. Речь шла о личной этике. И она хотела узнать, почему я все бросил.

– О да, все хотели бы это узнать, но я сейчас о другом.

– Мне нечего тебе сказать. Ты пытаешься понять, да? Тяжело, не поспоришь…

– М-м-м… Не знаю… Во всем этом меня напрягает одна штука… это так на нее не похоже… И еще невесть откуда взявшаяся пушка. Полная бессмыслица.

– Подобные вещи – всегда полная бессмыслица.

– Ну да… Только такой ответ меня не удовлетворяет.

В целом Стервы были скорее согласны с ней. На пути из “Бутылки” домой Эма размышляла. Неужели ее окончательно занесло на темную сторону (вспомним опцию номер один, которая ведет в психбольницу) или еще оставалось право на сомнение? Ведь если развить ее рассуждения, довести до логического конца – чего Стервы пока избегали, – нужно искать другое объяснение неожиданной смерти Шарлотты. А поскольку случайность маловероятна (обычно, когда чистят револьвер, его не прислоняют к виску), придется нащупывать мотив. Эму затрясло.

После захода солнца температура резко, на десяток градусов, упала, и холод буквально прошивал ее тонкую куртку. Конец апреля, еще неделю назад все рассекали в майках, а теперь придется включать отопление. Эма подумала, что такие температурные перепады, по всей видимости, могли нарушить синаптические связи в ее мозгу. Когда она поделилась со Стервами своими подозрениями, они только усилились, как если бы, будучи облеченными в слова, обрели реальность. Ограбление? Но ничего не украли. Тюфяка вдруг обуяла мания убийства? Но он выглядел искренне потрясенным. Она засунула руки в карманы до упора, надеясь отыскать хоть каплю тепла, и тут рядом с ней на безумной скорости пронеслась какая-то тачка. Эма едва успела заметить смеющиеся лица, и ее снова охватило дурацкое желание плакать. Потому что ее подруга умерла. Потому что она идет по улице одна, ей холодно и она такая беззащитная. Возможно, еще и потому, что слишком много алкоголя было выпито и слишком быстро. В обычной ситуации Эма сделала бы себе внушение, но в данный момент она догадывалась, что ей самой не справиться. И тогда она сотворила нечто немыслимое. Взяла телефон и позвонила Блестеру. Ее пальцы были красными от холода.

– Не отрываю?

– Нет. – Его голос был сверхвозбужденным, и это усилило ее подавленность. – Я дома, заканчиваю работу. Во Франции запускается Vanity Fair, и они вроде бы ищут дизайнера, так что я собираюсь показать свое портфолио. Ты как считаешь? Попробовать?

– Да. Это супер…

– Но мне придется изрядно попотеть, если я хочу представить нечто убедительное.

– …

– А ты как? Все прошло нормально?

– Да. Я просто так позвонила. Иду домой.

– А-а-а… То есть ты в результате еще куда-то ходила…

– Да так, забежала на минутку. Пересеклась ненадолго со Стервами. Ладно, завтра увидимся. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Хоть стой, хоть падай. Они заслужили главный приз за самый бессмысленный телефонный разговор в мире. Один-единственный раз она сделала шаг навстречу, а ему как будто плевать на это с высокой колокольни. Она, конечно, не подпускала Блестера к своей жизни, но мог бы и догадаться, что сейчас не время излагать карьерные планы. Более того, он ухитрился ткнуть ее носом в то, что она предпочла общество подружек, тогда как он предлагал ей провести романтический вечер. Но Стервы, по крайней мере, интересовались ее трудностями. Она поглядела на облачко пара, вырвавшееся изо рта. Отношения у любой пары всегда сложные и мучительные. Они, по определению, не могут быть простыми, легкими и неутомительными. В течение нескольких месяцев она повторяла ему, что они не живут вместе – “Мы не вместе, мы не семья, ты согласен?” – но все было напрасно: вечера, проведенные вдвоем, неумолимо становились регулярными, за чем неминуемо следовала череда заморочек, связанных с самой сутью совместной жизни. Как раз то, чего Эма стремилась избежать: она вовсе не хотела переживать из-за возможных душевных страданий партнера по поводу того, куда и когда она ходит и чем занимается. Итак, проблемы начались.

На следующее утро, еще не открыв глаза, Эма почувствовала, что в ее жизни появилось нечто новое, но что именно, она пока не помнила. Однако в мгновение ока все встало на свои места. Новое – это не неожиданное наступление Рождества на пару месяцев раньше срока и не предложение вести рубрику “Общество” в Vanity Fair, а вчерашние похороны лучшей подруги. Несмотря на усталость, которая за ночь не прошла, к ней быстро вернулась интуитивная догадка: что-то тут не клеится. Она поднялась с постели с назойливой мыслью, что сложившаяся картина выглядит неестественно.

Одной рукой она включила чайник, а другой – отключенный на ночь телефон. Потом пошла пописать, молясь, чтобы эта магическая процедура полностью вывела литры алкоголя, которые она поглотила накануне. Эма сидела на унитазе, когда пришла эсэмэска:

Не хочу, чтоб выглядело так, будто я тебя опекаю, но надеюсь, ты в порядке. Вечером увидимся?

Эме было лень отвечать, однако для себя она решила, что промолчит в назидание, типа чтобы ему стало ясно, насколько бестактно он выступил вчера. Но вообще-то очень мило с его стороны…

Пока заваривался чай, Эма немного порылась в гугле – от безысходности, и вообще надо же с чего-то начинать. Она узнала не только о том, что в Китае попытка самоубийства карается смертной казнью, но и что во Франции три из четырех самоубийств приходятся на мужчин-маргиналов старше сорока лет. Шарлота была тридцатилетней, идеально встроенной в социум женщиной. Почему, ну почему она захотела умереть? Причем таким жестоким образом – от пули, разнесшей голову вдребезги? Для нее всегда было важно соблюсти приличия, и даже если бы она и впрямь захотела покончить с собой, Шарлотта сделала бы это стильно. Ну не подростковое же увлечение группой Nirvana заставило ее выбрать такой кровавый способ. Нет, чем больше Эма размышляла, тем меньше все стыковалось.

Наверняка можно что-то сделать, чтобы подтвердить или опровергнуть ее ощущения. Личные проблемы… Что тут говорить, с Эминой точки зрения, одного бараньего взгляда Тюфяка достаточно, чтобы захотелось покончить с собой, но Шарлотта же так не считала. Фред упоминал и какие-то профессиональные заморочки. Ну и?.. Да, чего Эме не хватало, так это более серьезного источника информации, чем невнятные бормотания Фреда. Источника профессиональной информации… Эма сделала глоток обжигающего чая. К концу первой чашки ее осенило – в глубине души она определила это как “гениальный ход”. Ничего конкретного, даже не идея, просто некая штука, которую можно попробовать. Она тут же отправила сообщение по электронной почте.

Ответ пришел только в конце дня, когда она билась над статьей о последних художествах Бритни Спирс. Честно говоря, в газете, где она работала, господствовало довольно широкое понимание того, что годится для рубрики “Культура”. Можно сказать, полученный мейл превзошел самые смелые ее ожидания. С другой стороны, в нем не было ничего конкретного, никаких утверждений или однозначных формулировок. Всего лишь название, которое сразу привлекло ее внимание.

От: [email protected]

Кому: [email protected]

Месье Наке,

С прискорбием сообщаю, что мадемуазель Дюрье не сможет продолжить сотрудничество с Вами. Дело в том, что бедная девушка, бывшая одной из моих самых близких подруг, решила преждевременно покинуть нас.

Я сочла своим долгом проинформировать Вас, поскольку у ее родных сейчас, как Вы понимаете, много иных забот.

С другой стороны, я была бы очень признательна за возможность прочесть статью, над которой она работала, если Вы сможете прислать мне ее. Как нам показалось, Шарлотта очень ею гордилась…

С уважением…

От кого: [email protected]

Кому: [email protected]

Нет слов передать, как я опечален этой утратой. Позволю себе принести самые искренние соболезнования и поблагодарить за то, что Вы проинформировали меня. К сожалению, Шарлотта, для которой, судя по всему, эта статья, как Вы верно заметили, имела очень большое значение, не успела прислать ее. Однако мне известно, насколько важным было для нее это дело, детали которого она отказалась раскрывать, пока не соберет необходимую информацию. Но Вы наверняка найдете среди ее документов относящееся к нему досье “Да Винчи”. По всей вероятности, речь шла о широкомасштабном проекте приватизации.