Сергѣй Штернъ - Въ огнѣ гражданской войны

• Название: Въ огнѣ гражданской войны
• Автор: Сергѣй Штернъ
• Издательство: Русское книгоиздательство Я. Поволоцкой и Ко.
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1922

(Сергей Фёдорович Штерн — адвокат, журналист и литератор, русский общественный деятель. Член конституционно-демократической партии, гласный Одесской городской думы. Непосредственный участник, свидетель и очевидец Гражданской войны в России. В эмиграции с 1919 года.

---

Но Чехова, Муромцева и Корнилова нѣтъ среди насъ, они преждевременно умерли, оставивъ Россію осиротѣвшей. Но дѣло ихъ не забыто, завѣты ихъ живы, наказъ оставленъ ими опредѣленный. Въ этихъ завѣтахъ и наказѣ нѣтъ ничего расплывчатаго, все конкретно и ясно. Намѣчена цѣль, вѣхи, пути, способы достиженія цѣли. Все это — и въ этомъ заключается сила — не проникнуто исключительно специфически-интеллигентскими воззрѣніями, но близко по духу широкимъ массамъ населенія. Справедливость требуетъ, чтобы многомилліонная крестьянская демократія могла свободно жить и развиваться, пользуясь знаніями преданной ей интеллигенціи. Въ этой коопераціи силъ крестьянства и интеллигенціи, деревни и города — единственное спасеніе Россіи. Изъ этого сотрудничества рукъ и мозга національнаго тѣла Россіи получится здоровая, крѣпкая государственность и гражданственность. Народное представительство, трудовая мораль и гражданскія свободы будутъ ея естественнымъ фундаментомъ.

... Народъ, выдвинувшій изъ своихъ рядовъ Чехова, Муромцева и Корнилова, народъ, числящій въ своихъ рядахъ многочисленныхъ поклонниковъ, учениковъ, сторонниковъ и послѣдователей Чехова, Муромцева и Корнилова — не можетъ не имѣть будущаго, богатаго творческими возможностями. Оба вида самодержавія глушили молодые побѣги, созидательныя и творческія силы русскаго народа были долгіе годы скованы опекой стараго режима, ихъ развитіе искажено навьими чарами большевизма. Пора раскрѣпощенія будетъ и порою интенсивнаго развитія культуры, общественности и государственности.

III. Ось русской жизни

Если и до революціи 1917 г. считался публицистическимъ трюизмомъ тезисъ о томъ, что земельный вопросъ является основной осью, вокругъ которой движется русская жизнь, то со времени и во время революціи положеніе это стало трафаретомъ не только въ публицистикѣ, но и въ обычныхъ обывательскихъ разговорахъ и толкахъ.

Революція дала обывателю рядъ уроковъ предметнаго обученія въ области различныхъ отраслей знанія. Съ наглядной очевидностью стали выясняться отдѣльныя явленія и факты, популяризація которыхъ въ нормальныхъ условіяхъ потребовала бы, можетъ статься, долгаго времени, да и то не дала бы массового результата.

Элементарной истиной для мало мальски вдумчиваго соціолога и политика давно уже была ролъ земельнаго неустройства въ общей экономіи русской жизни. Но только революція популяризировала эту истину, дала ей широкое распространеніе во всѣхъ, кажется, безъ исключенія слояхъ населенія. Можетъ быть, и февральская революція не вполнѣ даже сознательной своей подоплекой имѣла стремленіе вооруженнаго ради войны съ Германіей крестьянства завоевать помѣщичью землю и съ оружіемъ въ рукахъ охранятъ свои права на завоеванное.

Тѣмъ не менѣе, не взирая на все это, революція не поставила достаточно быстро и, главное, достаточно практически-реально вопроса о радикальномъ разрѣшеніи земельнаго вопроса. Все дѣло сводилось къ общимъ принципамъ и лозунгамъ, къ длительнымъ подготовительнымъ разработкамъ въ безчисленныхъ комиссіяхъ и комитетахъ. Крестьянство явно не хотѣло журавля въ небѣ, предпочитая синицу въ рукахъ, оно скоро устало отъ платоническихъ обѣщаній и разговоровъ, демагогическихъ посулъ и митинговыхъ разрѣшеній вопроса. Нужно было дать нѣчто реальное, трезвое, осязательное, ибо голымъ обѣщаніямъ деревня давно уже перестала вѣрить, переживъ длинный рядъ разочарованій и даже обмановъ.

Но, вмѣсто этого, Временное Правительство медлило, затягивало рѣшенія, замѣняя ихъ словами и воззваніями.

Тѣмъ временемъ, созывъ Учр. Собранія все отсрочивался и оттягивался, деревня перестала вѣрить въ реальность «хозяина земли русской», устала его ждать, стала болѣе охотно прислушиваться къ голосамъ, призывавшимъ къ немедленнымъ дѣйствіямъ, къ самостоятельному разрѣшенію вопроса. Вр. Правительство не учло этого перелома въ настроеніяхъ деревни, не поняло, что ссылка на Учр. Собраніе постепенно превращается въ бюрократическую отписку. Вр. Правительство имѣло передъ собою ясно очерченную дилемму: либо тянуть съ земельной реформой и ждать улиты — Учр. Собранія, либо немедленно разрѣшить вопросъ, опереться на крестьянство, за которымъ, къ тому же, вѣдь, было обезпечено большинство въ Учр. Собраніи. Требовалась только извѣстная смѣлость въ разрѣшеніи вопроса въ данномъ смыслѣ, смѣлость, которой, вѣдь, хватило у правительства Керенскаго въ вопросѣ о немедленномъ провозглашеніи демократической россійской республики, независимости Польши, автономіи Украины и самоуправленія Финляндіи, не дожидаясь Учр. Собранія. Стремленіе Вр. Правительства ничего коренного не предпринимать въ земельной области до и безъ Учр. Собранія объясняется стремленіемъ строгой охраны принципа законности и боязнью еще больше усилить произволъ. Сейчасъ, въ исторической перспективѣ, требованіе это въ примѣненіи къ земельному вопросу, рисуется ригористическимъ и излишне строгомъ. Конечно, въ то трудное время это не было столь ясно, легче теперь быть заднимъ умомъ крѣпкимъ, чѣмъ въ 1917 г. все предвидѣть и предусмотрѣть. Задачи передъ Вр. Правительствомъ стояли необъятной сложности, обстоятельства для ихъ разрѣшенія складывались очень мало благопріятно. Объективно нельзя не учитывать всѣхъ трудностей и препятствій, мѣшавшихъ осуществлять свои намѣренія Вр. Правительству.

Если бы такъ или иначе Вр. Правительство разрѣшило бы немедленно земельный вопросъ, распространенію анархіи въ странѣ былъ бы положенъ рѣшительный предѣлъ, демагогической агитаціи подрѣзаны крылья, одновремено было бы также сломлено недовѣріе крестьянъ, въ глазахъ которыхъ выдача имъ нотаріальныхъ актовъ и уничтоженіе помѣщичьихъ купчихъ крѣпостей была бы, естественно, гораздо болѣе дѣйствительна, чѣмъ обѣщанія, рѣчи, воззванія, главноуговариванія и ссылки на Учр. Собраніе, которое начинало уже уподобляться барину, который, вотъ, пріѣдетъ и «все разсудитъ».

Надо еще принять во вниманіе, что уже во время Вр. Правительства насильственные захваты имѣній, разгромы усадебъ, «иллюминаціи» и поджоги экономій начинали выявлять свои грозныя послѣдствія: недосѣвъ, уничтоженіе живого и мертваго инвентаря, гибель сельско-хозяйственной промышленности. Надъ страной начиналъ рѣять призракъ голода, экономическое и финансовое положеніе государства уже и безъ того было подорвано войной. Ясно, что во имя государственной необходимости надлежало пойти на радикальную мѣру — немедленно, до и безъ Учр. Собранія, разрѣшитъ вопросъ о землѣ. Неисчислимы были бы политическія и экономическія послѣдствія этой мѣры, будь она своевременно принята.

Только два съ лишнимъ года спустя, въ Крыму, южно-русское правительство рѣшилось на закрѣпленіе земли за крестьянами въ порядкѣ не законодательномъ, а, такъ сказать, верховнаго управленія. Но мѣра эта была принята слишкомъ поздно, когда находящаяся подъ національно-государственной властью территорія не многимъ превосходила размѣръ одной только Таврической губ., когда лозунги революціоннаго Вр. Правительства были замѣнены дѣланіемъ «лѣвой политики правыми руками», когда исполнители земельной реформы были, какъ на зло, подобраны почти исключительно изъ старорежимнаго чиновничества столыпинской школы съ г.г. Кривошеинымъ, Глинкой и т. д. во главѣ, когда недовѣріе крестьянъ и противо-агитація большевиковъ питалась не только специфическимъ подборомъ проводниковъ земельной реформы, но вліяніемъ на правительство помѣщичьихъ круговъ, представители которыхъ категорически отказывались отдать добровольно правительственной власти находящіяся у нихъ на рукахъ купчія крѣпости, все еще надѣясь, что кто-то — германскіе юнкеры! — вернетъ имъ ихъ имѣнія. Но, такъ или иначе, пусть съ запозданіемъ и ошибками, пусть не вполнѣ искренно и послѣдовательно, но архи-умѣренное правительство ген. Врангеля, какъ ни какъ, рѣшилось на немедленное рѣшеніе вопроса о землѣ, причемъ земельная комиссія при ген. Врангелѣ сперва выработала было законопроектъ съ тенденціей защиты помѣщичьихъ интересовъ, но ген. Врангель не пошелъ за большинствомъ членовъ комиссіи, примкнувъ къ мнѣнію оппозиціоннаго меньшинства ея членовъ.

Въ 1919 и 1920 г.г. уже шла рѣчь о легализаціи земельныхъ захватовъ и объ облегченіи борьбы съ большевиками путемъ привлеченія крестьянства на сторону краевой анти-большевистской власти; въ началѣ же 1917 г. могла бы идти рѣчь о предотвращеніи развитія волны земельныхъ захватовъ, о предотвращеніи недостатка хлѣба въ земледѣльческой странѣ, о предотвращеніи развитія большевизма. Исключительныя обстоятельства момента требовали и мѣръ исключительнаго характера, принятіе которыхъ должно было успокоить формально-юридическія сомнѣнія не въ мѣру строгихъ для революціонной эпохи легалистовъ, которые не могли не учесть того, что заранѣе имѣется возможность предвидѣть рѣшеніе Учр. Собранія, крестьянское большинство котораго, конечно, одобрило бы въ общихъ чертахъ проведенную въ пользу трудового крестьянства земельную реформу. Если же опытъ и показалъ бы необходимость, во имя, конечно, обще-государственныхъ соображеній, нѣкоторыхъ частичныхъ измѣненій и добавленій въ нѣсколько наспѣхъ проведенной въ жизнь земельной реформѣ, то всегда, вѣдь, имѣется возможность въ законодательномъ порядкѣ достраивать и перестраивать существующіе законы. Въ частности, межевое законодательство могло бы внести нужные коррективы къ нѣсколько хаотическому размежеванію въ захватномъ порядкѣ. Судебная практика точно также могла бы внести должное упорядоченіе въ размѣры крестьянскихъ владѣній.