RePack Diakov - Unknown

• Название: Unknown
• Автор: RePack Diakov
• Издательство: diakov.net
• Жанр: Прочая старинная литература

---

— У меня кое-что есть для твоей матери, — говорит она.

С замиранием сердца я наблюдаю, как Вивиан достает из своего мокрого полиэтиленового пакета букет роз. Их прекрасные розовые бутоны отлично сочетаются с мемориальной доской с прахом моей матери. Эти цветы изящно красивые. Описание, которое когда-то как нельзя лучше подходило моей матери.

— Я подумала, будет неплохо принести ей цветы.

— Спасибо, — удается произнести мне.

Несмотря на море имен, совсем не сложно найти дощечку с именем моей мамы. Она, кажется, единственная с розовыми розами и золотой надписью.

Розалин Изабелла Найт.

Настолько невероятно видеть имя своей мамы среди других умерших горожан, и мне приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не разрыдаться при его виде. Злоба, которую я испытывал к Стефану, еще больше выросла с тех пор, как я узнал о смерти своей матери. Это все, о чем я думал. Я знаю, она покончила с собой, потому что думала, что у нее больше никого не осталось, но я никогда не ожидал, что она будет в таком отчаянии. Как ни крути, Стефан всегда будет отчасти виноват в этом. Он все забрал у меня и у нее. Я прослеживаю взглядом по сотне других заброшенных табличек, расположенных рядом. Близлежащие цветы - сухие и хрупкие. Я почти уверен, что они превратятся в пыль при малейшем прикосновении, и, по какой-то причине, мысль о прахе моей матери, помещенном рядом с ними, разрушает меня.

Кажется, даже в смерти, жизнь моей мамы свелась к еще лишь одному имени на стене.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ТРИСТАН

МИР ВОКРУГ МЕНЯ - сплошные хаотичные размытые очертания больничных комнат ожидания и врачей в белых халатах. Я уже должен был привыкнуть. Моя мать не была новичком в этом, но это не моя мать лежит на больничной кровати. И это не о моей маме врачи только сказали, что она никогда не выйдет из комы. Это старший брат Эмили и Николаса, Александр.

Он лежит на больничной койке такой сломленный и слабый, что это выбивает из колеи. У меня никогда не было таких отношений с Алексом, как с Николасом и Эмили, но это не облегчает ситуацию. Я расхаживаю по палате, чувствуя необходимость протянуть руку помощи и утешить тех, кто рядом со мной.

— Он должен прийти в себя, — плачет Эмили.

— Так и будет!

Николас проносится мимо меня и начинает колотить кулаками по серой больничной стене. Она вибрирует от силы ударов и заполняет комнату гулким эхом. Эмили зовет меня срывающимся голосом с другой стороны палаты. Она свернулась клубком и сидит на стуле, раскачиваясь назад и вперед. Кажется, мне суждено наблюдать за страданиями окружающих меня людей. Я, должно быть, проклят.

— Ник, пожалуйста, прекрати, — плачет Эмили. — Тристан, останови его.

Николас не отводит взгляда от кровати Алекса, когда я встаю возле него и быстро сжимаю его плечо. Если бы я мог ему как-то помочь, я бы помог, но лучшее, что я могу сейчас сделать, это успокоить Эмили. Я подхожу к ней и обнимаю за плечи. Ее бледные пальчики зарываются в мои волосы чуть ниже шеи, когда она рыдает у меня на груди, слегка подрагивая. Это разрывает меня на части. Необходимость утешить ее заставляет мое сердце болеть.

— Эмили, посмотри на меня.

— Нет, я не могу.

Я приподнимаю ее подбородок указательным пальцем, заставляя ее посмотреть на меня. Судорожно вздыхая, она наконец сдается и поднимает на меня свои мокрые от слез, наполненные болью глаза. Она моргает, смахивая слезы. Да пропади оно все пропадом. Мне бы очень хотелось осушить потоки этих слез и снова наполнить ее глаза сиянием.

— Все будет хорошо, — говорю я

Ее маленькое тело прижимается ко мне, посылая волны возбуждения по моим венам. Мой член дергается от ощущений и воспоминаний двухнедельной давности.

— Давай оставим Николаса ненадолго, — говорю я, беря ее на руки. Маленькое тело Эмили прижимается ко мне, когда я несу ее из палаты.

— Тристан, — шепчет она в мою грудь. — Скажи мне, что я сплю. Скажи, что с Алексом все в порядке, и что он очнется.

Я баюкаю ее на руках, прижимая к груди. Это ощущение навязчиво знакомо. Я так же держал свою маму, когда нашел ее в отключке на полу. Мне даже думать о ней больно. Я недостаточно часто навещал ее. Боже, как я скучаю по ней. Мне бы очень хотелось, чтобы она была сейчас здесь со мной, но я знаю, что этого никогда не будет.

— Я отвезу тебя домой, — говорю я, сжимая Эмили.

— Нет, я не хочу уезжать!

Я замечаю Стефана, спешащего по коридору ко мне с затравленным видом. Его опустошенный взгляд проходится по мне, и он замечает Эмили, плачущую на моих руках. На долю секунды я счастлив. Счастлив, что Стефан наконец-то понимает, каково это терять человека, которого ты любишь больше всех. Ему невероятно повезло, что у него все еще есть Николас и Эмили, но я знаю, что Алекс значил для него гораздо больше. Алекс был его приемником. Это означало, что имя Стефана будет жить. А теперь есть вероятность, что со временем о нем забудут. Подобно моей матери он тоже станет еще лишь одним именем на стене.

Я заставляю себя выкинуть из головы грустные мысли и сосредоточится на белокуром ангеле, чьи руки обнимают мои плечи.

— Тристан, ты не мог бы отвезти Эмили домой, пожалуйста? — просит Стефан.

В его голосе явно слышится страдание.

— Да.

Я оставляю Стефана оплакивать своего сына. Как бы я не ненавидел его за то, что он причинил боль моей маме, я не монстр, чтобы получать удовольствие, наблюдая, как его мир рушится.

*****

Я смотрю, как ее губы изгибаются в улыбке, когда она засыпает на диване. Дом вокруг нас погружен в темноту, за исключением включенного телевизора. Вопреки испытываемой мной необходимости рассказать ей о своих чувствах, я оставляю все как есть.

Я оставляю ей на память книгу стихов Лорда Байрона, подсунув её ей под руку. Это единственная вещь из библиотеки Стефана, которую я хранил все эти годы. Мысль о том, что я оставляю книгу, чтобы она ее читала, успокаивает больше, чем все удовольствие, которое я получу от повторного прочтения. Эмили мгновенно открывает глаза, когда я касаюсь ее, а затем быстро закрывает их снова. Я наклоняюсь, захватив ее губы в невинном поцелуе. Память о нем останется со мной навсегда.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ТРИСТАН

ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ...

ДВА ЧАСА НОЧИ.

Громкий звонок моего мобильного телефона насильно вырывает меня из моего сна. Звук разносится по моей художественной студии с такой настойчивостью, что может и мертвого поднять. Я моргаю, глядя на прикроватную тумбочку, пытаясь нашарить рукой свой телефон. Кто, мать твою, звонит мне в такой час? Несмотря на льющийся свет огней города, окружающих мою студию снаружи, внутри помещение остается в полной темноте.

Я нахожу свой телефон почти на краю тумбочки. Меня разъедает любопытство, когда я провожу пальцем по экрану и ввожу пароль. Не так много людей знают мой личный номер. Большинство моих клиентов связываются со мной по электронной почте. К своему удивлению, помимо пропущенного звонка от скрытого номера, у меня имеется уведомление о голосовом сообщении. Я прикладываю телефон к уху и воспроизвожу запись. В динамике звучит знакомый голос.

Николас Стонхейвен.

— Привет, я знаю, что ты возможно занят или спишь, но я надеялся, что ты приедешь и выпьешь со мной. Мне очень нужно поговорить с тобой, дружище. Ладно, позвони мне.

Мой взгляд задерживается на телефоне, пока я прокручиваю контакты. До недавнего времени держаться на расстоянии от семьи Стонхейвенов было удивительно легко благодаря четырем годам учебы в школе, а потом работая над своими картинами. Я никогда не уходил с головой во что-либо так, как ушел в свои картины после разрушительного "эффекта домино", последовавшего со смертью моей матери. Мне потребовалась вся моя сила, чтобы не искать Эмили, когда я узнал, что ее мать продала подробности смерти Алекса желтой прессе. Мне никогда не нравилась Эвелин, но я не думал, что она так низко падет ради денег.

Я думал, что со временем и на расстоянии я смогу забыть о своих чувствах к Николасу и Эмили, но правда такова, что я не забыл. Злость на Стефана не исчезла, и я не уверен, что она вообще когда-нибудь пропадет, но я отказываюсь ненавидеть Эмили и Николаса. Я не сделаю их пешками. Гнев, который я носил в себе со дня смерти мамы, уже достаточно выветрился.

Я еще раз прослушиваю сообщение Николаса, и волна вины накатывает на меня при звуке отчаяния в его голосе. Мне просто стоит удалить это сообщение и притвориться, что я никогда не слышал его. Если он позже спросит меня об этом, я просто скажу ему, что ничего не получал. Последние четыре года мы поддерживали связь, но я держал его на расстоянии вытянутой руки.

Текстовое сообщение мигает в верхней части моего телефона зеленым значком.

Ник: Почему ты не перезвонил мне, мудак?