Мэри Кайе - В тени луны. Том 2

• Название: В тени луны. Том 2
• Автор: Мэри Кайе
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-331-X

Роман написан в лучших традициях английской романтическо-приключенческой прозы. Действие романа происходит в Индии в середине XIX века. Девушка Винтер из знатной семьи в возрасте 12 лет помолвлена с Верховным комиссаром Индии лордом Бартоном. Когда она достигает совершеннолетия, Бартон посылает за ней своего помощника Алекса Рэнделла. Алекс пытается отговорить девушку от брака с грубым и развратным Бартоном, но она все же отправляется в Индию. Там ее поджидает масса опасностей, в канун ее прибытия разгорается восстание сипаев. Алекс и Винтер оказываются вовлеченными в самую гущу восстания с его кровавыми оргиями и разрушениями, повсюду их подстерегают опасности, и только пройдя через разлуку и страдания они смогут соединить свои судьбы.

---

— Откуда вы, черт возьми, это взяли? — брюзгливо проворчал комиссар.

«Это будет очень скоро. Ждите благоприятного дня».

— Ну? Ну и что? Что из этого? Какая в этом опасность? Что будет очень скоро? Это какая-то бессмыслица!

— Я собираюсь сопоставить это сообщение с возможными волнениями в Оуде, — сказал Алекс, стараясь быть спокойным. — Если в ближайшие дни мы услышим о подобных инцидентах, то нам стоит к этому прислушаться. Конечно, само по себе это еще ничего не доказывает, но в сочетании со всеми остальными фактами может представлять интерес. И тут не последнюю роль играют те сведения, которые мы имеем сейчас от своих агентов и агитаторов в городе. Все это подтверждает теорию, что намечается срок восстания — «благоприятный день».

— Чепуха! — воскликнул комиссар. — Возможно, речь идет о свадьбе.

— Как вам угодно, сэр, — как можно более равнодушным голосом сказал Алекс.

«Зачем я это делаю? — думал Алекс, возвращаясь в бунгало. — Какого черта я это делаю? Это же пустая трата времени! Однако я же не мог держать его в неведении. Я должен был это сделать, чтобы потом, когда мина взорвется, он не мог упрекнуть меня, что я его не предупредил, и свалить вину на меня, как это уже бывало. О, зато теперь я могу доделать это дело до конца и получить за это проклятье…»

Это бесплодное, пустое утро он провел на ногах (ему даже не предлагали сесть), нанося визиты по очереди трем офицерам из стоявших в Лунджоре полков. Но результат был ничуть не лучше первого. Полковник Гарденен-Смит все еще твердо отказывался верить чему-либо, порочащему его людей, хотя Алекс заметил, что он чувствует себя не так уверенно, как прежде, и пожалел старого джентльмена.

— Вы не понимаете, Рэнделл, — воскликнул полковник, возбужденно хлопнув ладонями. — Вы еще молоды и никогда на командовали полком — вы едва успели послужить в одном из них! Разве вы не видите, что именно вы и люди, подобные вам, предчувствуете возможность каких-то волнений в Бенгальской армии? Там, где есть полная уверенность, не может быть недоверия и подозрительности, а вы делаете все возможное, чтобы пробудить недоверие, и это вызывает недовольство! Я не могу не доверять своим людям. Это значило бы погубить их — и меня самого!

Полковник Маулсен обиделся, а полковник Пакер заявил, что верит в бога и поэтому ничего не боится. Алекс спустился в расположение полицейских частей и обсудил возможность недовольства в их рядах с начальником полиции майором Майнардом.

Майор Майнард был единственным, кто высказал тревогу, но не по поводу полиции, которую считал лояльной.

— Это все старый Пакер, — сказал он. — Пока кто-нибудь не остановит его божественной проповеди среди солдат, мы все можем оказаться в ловушке. Нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы заткнуть глотку этому старому дураку?

— Я попытаюсь, — устало сказал Алекс. — Я получил от него официальный нагоняй. По его мнению, я являюсь одним из тех, «которые совершают правонарушения!» Но это было лучшее из того, что я мог сделать.

— Итак, вам не удалось заглушить его проповедническое рвение, — заключил майор Майнард. — Может, он хочет заслужить венец мученика?

— Пожалуй, да, и, в таком случае, он его получит! Но лично у меня такого желания нет. Догадывается ли он, что играет с порохом? Он сказал мне, что «Воздаст Кесарю Кесарево, а Богу Богово» и что поэтому в мирских делах он выполняет приказы своих высших командиров, а в делах духовных, как солдат Христа, он подчиняется приказам Всевышнего, который повелевает ему спасать язычников от проклятия. Его в Лунджоре многие поддерживают.

— Среди сипаев?

— Упаси бог! Нет, конечно! Среди дам. Они смотрят на него, как на святого и ставят его в пример менее набожным, таким, как Маулсен!

— Зато Маулсен ужасный солдафон, — насмешливо сказал майор Майнард. — Похоже, что здесь нет никакой золотой середины! Один лелеет своих парней, как садовник нежные растения, другой — Пэкер — смотрит на них, как на заблудших овец, которых надо загнать в стойло, а Маулсен впадает в другую крайность и заковывает их в кандалы только за то, что они не блестят, как на параде. Однажды он может зайти слишком далеко, однако нельзя отрицать, что в его частях самая хорошая дисциплина. Я бы сказал, что вероятность беспорядков в них значительно меньше, чем среди заблудших овец Пэкера.

— Так же, как среди ваших? — осведомился Алекс.

— О, здесь все в порядке, — уверенно ответил майор Майнард. — Но я приму к сведению то, что вы мне сказали, и буду внимательно наблюдать за ними. А вообще-то лично я считаю, что худшее уже позади. Я слышал, они повесили того парня, который выпалил по бараку, его звали, кажется, Мангал Пэнди? К тому же он был разжалован в звании. Это должно предотвратить другие глупости.

— Я завидую вашему оптимизму, — сухо сказал Алекс и медленно направился к своему бунгало.

Глава 36

Телеграф в Лунджоре все еще не работал, поэтому только через два дня сквозь границу из Оуда в Лунджор просочилась новость о том, что в воскресенье, третьего мая, седьмой полк нерегулярных войск, расположенных в Оуде, отказался принимать патроны и устроил мятеж. Сэр Лоуренс немедленно отреагировал на это и разоружил полк, многие из солдат которого успели скрыться. Пятнадцать зачинщиков были задержаны.

«Это будет очень скоро», — подумал Алекс, читая это лаконичное сообщение. — «Будьте терпеливы и ожидайте благоприятного дня». — Он скомкал клочок бумаги и, отбросив его с внезапной злостью, вышел под палящее солнце, чтобы встретиться с одним из влиятельных землевладельцев района.

В ту ночь, около часа, его разбудил Нияз.

Обычно в жаркую погоду Алекс спал в помещении, а иногда в саду. В этом же году его кровать была вынесена на плоскую крышу бунгало, а Алам Дин спал на ступеньках лестницы, ведущей туда. Вообще Алекс спал очень чутко, и его мог разбудить любой шорох. Ему понадобилось всего не больше десяти секунд, чтобы проснуться от ощущения какой-то возни внизу.

— Кто там?

— Спуститесь, господин, — прошептал Алам Дин. — Это Нияз, мне кажется, он сильно ранен.

Алекс сбежал по лестнице вниз, и его босые ноги поскользнулись на чем-то мокром. Он понял, что это липкая влага. Увидев внизу у лестницы осевшую темную фигуру, он отрывисто приказал Аламу Дину: «Помоги ему».

— Не надо, — с трудом произнес Нияз. — Я могу идти. Подставь мне плечо, брат.

Алекс подтолкнул Алама Дина вперед.

— Зажги лампу в моей комнате, быстро! — приказал он и обратился к Ниязу. — Куда ты ранен?

— В спину, слева. Но они промахнулись, рана нестрашная.

Перекинув правую руку Нияза через свое плечо, Алекс помог ему дойти до спальни, где Алам Дин уже зажег лампу и опустил шторы. Одежда Нияза была пропитана теплой кровью, а руки казались ледяными, несмотря на жаркую майскую ночь. Рана была довольно неприятной, но, как и сказал Нияз, неглубокой. Нож убийцы скользнул по лопатке, и Нияз страдал, главным образом, от потери крови, так как после ранения ему пришлось пройти не менее мили.

— Это случилось в военных частях, — сказал Нияз. — Я…

— Успокойся, — резко прервал его Алекс. — Сначала мы тебя перевяжем.

Он разрезал запачканную кровью одежду, с помощью Алама Дина промыл и перевязал рану и отослал его заварить крепкого чаю.

— Я больше не могу ходить к солдатам, — устало сказал Нияз. — С этим все кончено. Они уже давно не доверяли мне, и я, зная об этом, носил с собой нож. Поймали, как птенца! Эх! — Он поморщился от боли и жадно отпил горячего сладкого чаю.

— Кто это был?

— Не знаю. Я пошел поговорить с теми, кого считал своими друзьями в 93-м полку и узнать, что они думают. Но сегодня вечером они не захотели со мной говорить, они смотрели мне в глаза, отводили взгляд, и, кроме того, в их поведении чувствовалась какая-то напряженность. Среди них был один садху, святой деревни. Я видел, что он стоял в тени дома. Он молчал и не пошевелился, когда я проходил мимо него, а я сделал вид, что его не заметил. Уходя, я посмотрел, там ли он еще, но он ушел, а я взял в руку нож и пошел неслышно, словно кошка в переулке, где полно собак.

Нияз криво улыбнулся, чтобы скрыть очередной приступ боли и снова отпил чаю; зубы его стучали о край кружки.

— На повороте, у лавки торговца, возле дерева висит лампа, — сказал он, глотая чай, — там в пыли лежало оружие… Револьвер, такой, какие носят белые. Детская уловка, на которую не клюнет и ребенок, я же попался на этом. Я слышал шаги, но не увернулся от удара. Если бы я не слышал, в дело пошел бы нож.

Алекс спросил:

— Кто это был?

— Я не видел. Падая, я повернулся, но он исчез словно тень, и я не стал ждать. Но думаю, что это был садху.

— Почему?

Нияз выразительно сморщил нос, и Алекс кивнул. Ему тоже был знаком характерный запах пепла, которым натираются индийские святые вместо мытья.