Шломо Вульф - Сионюга

• Название: Сионюга
• Автор: Шломо Вульф
• Жанр: Русская классическая проза

---

На другой день вовсю заливались траурные мелодии. На Красной площади двое толстых полковников, в полном соответствии с действующим бардаком, нечаянно с грохотом уронили Леонида Ильича в могилу, а на третий день после этого знаменательного события мы с сыновьями за три раза стояния в короткой очереди к тому же киоску набрали впрок двадцать семь кусков масла, а его все подвозили. И все улыбались друг другу под рефрен нового имени "Андропов".

Анедрей Сергеевич сиял: "Вот теперь все будет хорошо. Органы не допустят безответственности! Юрий Владимирович - честнейший человек в нашей партии. Он разберется с теми, кого так поносили наши с вами подопечные." "Так может быть, - неосторожно сказала я, - они уже больше и не подопечные, коль скоро они, а не мы были правы?" И замерла от его сразу потяжелевшего взгляда. Эта метаморфоза лучше всего удалась актеру, игравшему гестаповца, принимавшего профессора Плейшнера в гремевшем тогда сериале. Как я гордилась, что хоть в какой-то мере Штирлиц, хотя образ провокатора Клауса...

Мне налили тарелку "борща со свинины", если считать последней щетинистые обрезки сала в мессиве красной от свеклы кислой капусты. Таня уже махала мне от освобождающегося столика, заваленного немытой посудой и объедками. Она сложила грязные тарелки на свой поднос, снесла их к окну в кухню, вернулась с липкой мокрой тряпкой, тщательно вытерла стол, сметая мусор прямо на пол, и торопливо придвинула к себе тарелку. И тут я вдруг заметила, что в моем борще среди оранжевых кружков жира плавает, трогательно сложив лапки, небольшой коричневый таракан. Когда я с ужасом показала его Тане, та, ни слова не говоря, поменялась со мной тарелками, вычерпнула погибшее животное, сбросила его из ложки на липкий пол и стала, как ни в чем не бывало, выхлебывать бульон-борщ, поднимая на меня сияющие голубые глаза. Мне осталось только тщательно обследовать свою порцию и с отвращением съесть ее. Котлета подозрительно пахла рыбой, хотя было по-русски написано, что она "с говядины". "Просто коров тут наверное кормят рыбой, - предположила Таня, когда я поделилась с ней моими дегустационныеми наблюдениями. - Вот в Голландии их кормят..." "Говядиной? - уже смеялась я. - Поэтому котлеты пахнут мясом? Давно из Голландии?" "Я-то нигде сроду не была, - весело откликнулась она. - Я же невыездная." "С чего это вдруг?" "Ты с Луны свалилась, белочка? Мы же, советские люди! У нас особенная гордость - на буржуев смотрим через фильтр нашего телевизора. А что касается меня лично, то с тех пор, как мне еще в 1973 поставили клистир за особую симпатию к вашей нации... Ты же еврейка? Да не смущайся ты так! Я ведь тоже не зря Бергер. У меня и любовник был такой еврей!.. Как вспомню, так прямо..." "Расскажешь?" "С огромным удовольствием. У меня, знаешь, натура прямо-таки патологически широкая. Меня хлебом не корми, дай только чем сокровенным поделиться. На свою голову..." "Что ты имеешь в виду?" - небрежно бросила я. "Что имею, то и введу," - отшутилась она.

Мы снова вышли на Ленинскую.

"Тебе ведь на работу? - грустно спросила она. - А то бы погуляли еще?" "Я позвоню, что не приду." Только в четвертой по ходу телефонной будке не была оборвана трубка. Я сказала в отделе, что ушла на такое-то судно и перешла к делу: "Поедем-ка с тобой ко мне домой, в Моргородок?" "А зачем же мы тогда в эту столовку-то заходили? - даже остановилась она в изумлении. Тараканов лопали. Или у тебя дома есть нечего? Тогда давай в кооперативный магазин зайдем? Там я колбаску человеческую видела." "Какую-какую?" "Да не человечью, ты что? В смысле - хорошую. А то и в "Дары тайги"? Ты медвежатину любишь?" "У тебя деньги лишние?" "Не-а..." Тогда зайдем прямо с электрички в гастроном и там отоваримся по средствам." "А водка у тебя есть?" "Ты что, пьющая?" "Нет, конечно, но твой придет с работы, знакомиться будем, как же без выпивки?" "Не думаю, что где-то найдем, но у меня есть немного. Нам с Зямой любого запаса спиртного хватает на..." "Как его зовут? - зажмурилась она от удовольствия. - Зя-амой?" "Зовут его, как Гердта или Высоковского Зиновием. А что?" "Ничего, белочка. Зям у меня в друзьях еще не было. Боже, как же я люблю вашу нацию, - прижалась она ко мне. - Что ни человек индивидуальность. Я просто горю от нетерпения выпить с Зямой." "А ты его отбивать не будешь? А то я иногда такая нервная становлюсь, что могу и буркалы выцарапать, и в угол потом поставить." "Я что, не вижу, с кем связалась? - со страхом заглянула она мне в глаза. - У тебя такой взгляд... И как только твои предки уцелели? В средние века таких на кострах сжигали просто так. Посмотрят только в глаза и - к столбу над хворостом. Тебя только дура заденет всерьез."

Ближайшая электричка была до Смоляниново, что ходит пару раз в день, а потому ее ждала черная толпа. Мы протиснулись к кромке перрона. Зеленые вагоны едва не касались нашей одежды, проносясь мимо и тормозя со сдержанным шипением. Дверь оказалась довольно далеко. Я вечно не умею ее угадать, но тут у меня есть один прием - прижаться к стенке вагона и положиться на волю волн. Толпа сама пронесет к дверям, куда же еще? Таня смеялась, прижавшись к моей спине. Когда мы втиснулись в вагон, салон был битком забит, а тамбур быстро запрессовывался.

Небритый мужик влез между нами, прижался к Тане и что-то говорил, дыша ей в губы перегаром. "Слушай, вонючка, - услышала я ее звонкий голос. Отлипни-ка, а то вылетишь у меня из вагона." "Я согласен! Только с тобой, радостно хрипел он, крепко обнимая ее за плечи и скалясь щербатым ртом. - С тобой - что ехать, что оставаться." "Я тебя предупредила, - выкинула она его довольно приличную ондатровую шапку на уже пустой перрон. - Вот и иди теперь пешком." Он ошеломленно оглянулся и ринулся прочь сквозь зашипевшие смыкающиеся двери, подобрал свою шапку, надел ее и растерянно смотрел сквозь грязное стекло на машущую ему рукой Таню, идя вдоль двинувшегося поезда. В тамбуре одобрительно галдели. Я же не могла придти в себя от бесконечных открытий все новых черт характера моей "сионюги".

5.

Зяма пришел гораздо раньше, чем я ожидала. Я позвонила ему с третьего по ходу от станции автомата (у двух первых и здесь была оборвана трубка...). Оказалось, что он уже знает о решении техсовета пароходства, в курсе, что там за блондинка со мной идет в рейс, и что я ее увела показывать город, а потом, как ему сказали у нас в техотделе, зачем-то уехала на судно. Он сразу все понял и тут же придумал что-то производственное и примчался домой. На мое удивление, он был с где-то раздобытой бутылкой импортной водки с незнакомым названием.

Таня как раз в спальне нашей хрущобы примеряла мой купальник, высунулась из двери по самые сияющие плечи, сказала "Добрый день, Зяма. Я Таня", сверкнула своей удивительной улыбкой, светя глазами, и снова скрылась.

Близнецов было не оторвать от новой яркой тети. Перебивая и отталкивая друг друга, Рома и Сема, демонстрировали ей свое имущество и творчество. Пока мы с мужем, по обыкновению оба, споро готовили на кухне обед, в гостиной что-то гремело, восторженно взвизгивало, а потом пошел уже сплошной грохот и гвалт, переходящий то в хохот, то в слезы. Оказалось, что "сионюга" учит их приемам самбо, а если кто еще помнит необъятные размеры наших хрущоб и свободное от мебели пространство для тренировок, да представит к тому же ревнивые амбиции двух близнецов, да еще еврейских, то понятно, что мы застали, когда заглянули с кухни. Рома и Сема с красными напряженными лицами нападали то на Таню, то друг на друга, отлетали то на тахту, то на книжный шкаф, валились на пол, взмывали к люстре, валили удивительную тетю на ковер и наваливались на нее сверху в два яруса. А та с хохотом из-под них выскальзывала, хлопала по попкам, сталкивала их друг с другом, давала указания об ошибках, вытирала сопли и слезы, прикладвала платок к царапинам, подзуживала и восхищалась каждым.

Успокоить их после этого можно было только одним способом - выдать каждому по паре коньков и разрешить пойти на недавно ставший лед Амурского залива с суровым напоминанием об опасном канале, в котором работал для нефнебазы ледокол.

"Вы шутите! - поразилась Таня, увидев тщательно приготовленный стол. Я, конечно, записная обжора, но сразу после нашего с тобой обеда с тараканами еще минимум часа два кушать не сяду. Неужели ты способна, белочка?" "Я? Да я после того борща, боюсь, на месяц потеряла аппетит!"

"Девочки, - прижал руки к груди мой импозантный в своей морской форме Зяма. - Я все понял. Нам следует нагулять аппетит. Рома! Сема! - метнулся он на балкон. - Отставить." "Почему?!" - возмущенным хором откликнулись снизу близнецы. "Пойдете с нами." "На Коврижку?! С тетей Таней?!" - хор стал восторженным. "С тетей, с тетей. Вы стоите на коньках? - впервые решился Зяма обратиться прямо к Тане. - У вас какой размер обуви?" "Такой же, как у твоей белочки. В ЦУМе уже выясняли." "Белла, ты оденешь старые, а Тане дадим твои новые." "Нет-нет, - тут же возразила она. - Мне только старые! У меня ноги нежные, сразу натру." "Так там ботинки разношенные, - сказала я. - Это только для таких заядлых, как мы с Зямой." "А я еще заядлее."