Шломо Вульф - Тяжелая вода

• Название: Тяжелая вода
• Автор: Шломо Вульф
• Жанр: Русская классическая проза

---

"Вы позволите с вами познакомиться?" - услышал он высокий голос и агрессивно резко оглянулся. "Что, вам нехватает как раз десяти шекелей на бензин для вон той "тойоты", чтобыдоехать до своей виллы в Герцилии?"

"Меня зовут Ефим, - улыбаясь подал мокрую холодную руку молодой человек в советской еще дубленке. - Доктор Котляр по израильской классификации." "Вы что, были на этом междусобойчике? Или занимались айсбергами?" "Я? Нет-нет, только не айсбергами... Я занимался тем, что лежит у израильтян под рукой. Вернее, постоянно висит над головой. У вас не найдется времени проехать ко мне домой? Я вам кое-что продемонстрирую..."

"Что? - вспугивая нахохлившихся ворон и спешащих под зонтиками ортодоксов, захохотал Гольфер. - Продемонстрируете? Мне?! Вы приглашаете? Меня? Вы решили, что я значу в этом мире столько же, сколько это хамло? Вы ошиблись, доктор. Я работаю уж девять лет на кладбище, хороню евреев в саванах в их сборно-разборные бетонные гробы. Но и там вес у меня минимальный. Я даже не могу похоронить вас без очереди, если бы вас это интересовало..."

"Я тоже не профессор Еврейского университета, - грустно сказал Ефим. Но мне просто... некому больше это продемонстрировать..." "А почему вы решили, что для этого пригоден именно я?" "Человек, способный, как это делали вы только что..." "Вот тут вы правы. Это неискоренимо. Поехали. Демонстрируйте." "Мы поедем на автобусе, или мне взять такси?" "Не надо. У меня машина за углом."

Было скользко, как в Москве. Деревья уже с непривычки изнемогали от налипшего снега. Провисали и раскачивались провода, роняя длинные белые хлопья. Машина сначала не заводилась, потом буксовала, наконец, вихляя, вписалась в поток, казалось, управляемый исключительно пьяными водителями.

Здесь стояли неухоженные дома с балконами, сплошь увешанными бельем. В темном подъезде с намеренно раскуроченными почтовыми ящиками, пахабщиной на стенах на двух языках и грязными лестницами то снаружи, то внутри здания "псевдоученые" едва нашли выключатель и вскарабкались на верхний этаж. Дверь открыла худенькая женщина в меховой безрукавке поверх купального махрового халата. Она нетерпеливо потопталась в прихожей с мужчинами и сгинула где-то в глубине пустой и гулкой квартиры. Ефим проследовал в ванную и включил бойлер. "Не включай, - услышала щелчок женщина. - Я только что мылась. Вода еще горячая." "Мне нужна холодная ванная комната. Теперь надо охладить помещение..." Ефим открыл окно на улицу. В ванную ворвался вкусный морозный воздух. "Дверь хоть прикрой, исследователь, - сказала откуда-то женщина. Всю квартиру мне застудишь. И так платим столько за электричество!" Ванная комната быстро охладилась до внешней температуры, как любое помещение в термически прозрачном израильском бетонном доме. Потом он закрыл окно и дверь и пустил из душа струю горячей воды в стену с остатками кафеля. Ванная быстро заполнилась душным паром с запахом плесени и гнили.

Новые знакомые стали едва различать друг друга. Ефим вышел и тотчас вернулся с прибором, напоминающим переносную лечебную ультрафиолетовую лампу. Он включил его кнопкой на рукоятке. Раздался треск электрических разрядов, зазмеились в воздухе микромолнии и в тот же момент в ванной стало ясно. Но все вокруг, включая двух олим, покрылось водой. Капли стекали с потолка, вода струилась со стен, а пол был просто залит водой. "Сам будешь вытирать, - услышала женщина знакомую капель. - Как надоел..."

"Понятно, - сказал Гольфер. - То же, но помощнее направить с вертолета или с дирижабля на облака, которые тут бродят все лето, и не надо ни опреснения, ни айсбергов, ни молитв, так?" "Я ничего не имею против айсбергов, тем более против молитв, но это - вода. С неба. Она в принципе есть даже в хамсинном небе. Если ее мгновенно сконденсировать..." "Электрический разряд?" "Не совсем... Вернее, не только." "Но я видел молнии..." "Я очень вас уважаю, доктор Гольфер. И в принципе у меня нет причин вам не верить, но..." "Вот и правильно. О своих научных идеях можно безопасно говорить только с родной женой, причем не имеющей сходной квалификации... "И любовника-конкурента, - хохотал Ефим. - Отложим раскрытие моего принципа до хоть какого-то признаия его полезным." "А кому вы предложили это?.." "Чиновникам разных министерств, естественно. Назначали встречи с доверенными учеными, на которые я иногда должен был за свой счет ехать через всю страну. Но в основном я встречал людей либо откровеннонекомпетентных, либо не понимающих моего иврита, но неизменно просто ни в чем подобном не занитересованных. Я пришел как-то даже в... синагогу. Дескать, вы публично молитесь о ниспослании дождя с ясного неба, а я тайком вызываю его на головы верующих." "Прямо праздник святого Иоргена! А они?" "Очень обиделись, что я их считаю шарлатанами. Мы, говорят, тысячелетиями просим Всевышнего, а не разных проходимцев, вроде вас, и получаем дождь за наше благочестие, а не за обман. Дождь, говорят, идет только по воле Божьей, а мы, евреи, обманом не занимаемся."

"Не занимаются! - появилась женщина уже в брюках, свитере и в той же меховой безрукавке. Лицо ее неприятно дергалось странной непреодолимой судорогой от виска по диагонали к подбородку, отчего глаз то и дело косил и мигал. - Хотела бы я посмотреть хоть на одного израильтянина, который не занимается обманом! Да это же страна узаконенных грабителей! Вот нас, например, просто заставили-уговорили пять лет назад взять "сохнутовскую" ссуду в банке "Леуми". Всего две тысячи долларов, причем мы выплачивали ежемесячно и давным-давно погасили более шести тысяч шекелей, то есть те же две тысячи долларов по тогдашнему курсу. И как вы думаете, сколько мы должны сегодня этим рекитирам, но уже из банка "Идуд" - "Поддержка", представляете!? Одиннадцать тысяч шекелей! Нас официально уведомили, что если мы не отдадим им эти деньги, нас посадят в государственную тюрьму. Наравне с палестинскими террористами, но без борьбы кого-либо за наше освобождение. Нас! Которые за всю жизнь никого не обругали и копейки не присвоили! Понимаете? То есть это не частные лица, а само государство намеренно организовало этот грабеж своих честных граждан и стоит на стороне грабителей! Мало того, в прошлом году к нам, в этот так называемый "наш дом-нашу крепость" с гарантированной законом неприкосновенностью жилища и имущества, ворвались какие-то тоже вполне официальные лица и забрали наш телевизор от имени государства, так как мы отказались платить налог за право смотреть их кривляния на иврите. Но мы ведь уже заплатили втрое больше, чем этот телевизор стоит в Германии, за счет пошлины тому же государству! А машканта? Мы платим за этот сарай уже пять лет, выплачивая ипотечную ссуду, но должны банку вдвое больше, чем в момент выдачи ссуды." "Маша, зачем ты ему это все рассказываешь? Он такой же оле, только на четыре года больше нас тут мыкается. Он - ученый, а работает на кладбище..." "Слава Богу! Вот уж к кому у меня нет претензий в этой стране, так это к Хеврат кадиш, подхватила Маша. - Единственные израильтяне, которые абсорбирует нас от всей души! Словно вся алия задумана только для такой абсорбции. И папу абсорбировали. Он не дождался амбуланса. А вот мама дождалась... После чего ее на всю ночь привязали в больнице к койке, чтобы подключить к системе, и не давали ни есть, ни пить, ни повернуться, а у нее с детства поврежден позвоночник, и она вообще минуты не может лежать без боли на спине... Когда я зашла, она лежала полуголая, с жуткими синяками на руках, скрюченная и без сознания... Так она извивалась, чтобы освободиться... А медсестры только орали на меня, когда я пыталась на своем ломанном иврите возникать... Бедная моя мама не могла им даже возразить, когда ее привязывали, не говоря уж о том, чтобы о чем-то попросить. Мама в совершенстве знала идиш и всю жизнь жалела, что мы, ее дети, не говорим по-еврейски. И вот в еврейской стране ее безнаказанно убивали потому, что она не говорит на иврите и не может на них пожаловаться... И мы не могли пожаловаться. "Русские" в том отделении, чтобы не потерять работу,были на стороне палачей и делали вид, что не понимают по-русски. Потом один из них все-таки сказал, что моя мама в конце концов обложила его матом уже не на идише за издевательства. И он отдал ее этим... А они ставили перед ней, привязанной в жаре, воду и еду так, чтобы она видела бутылки и тарелки, но не могла достать. Менгеле..." Она зарыдала и ушла за водой на кухню. Там раздался звон разбитого стекла и трехэтажный мат почему- то басом, с утробным рычанием. Мужчины прошли туда после неловкого долгого молчания.

Маша уже весело сверкала глазами из-за стола, кивая на бутылку водки. "А мне? - протянул стакан Гольфер. - И Фиме?" "А як же?" "Меня зовут Яков, захрустел Гольфер соленым огурцом. - И я совершенно с вами согласен, хотя мои клиенты уже не могли рассказать, как трепетно к ним относились "заждавшиеся нас"соотечественники до встречи со мной." "А ведь она у меня консерваторию кончала, - грустно кивнул на жену Ефим. - По классу виолончели. Мы привезли из Киева очень дорогой инструмент. Когда нас наркоманы из квартиры напротив внаглую очистили, пока мы ходили отмечаться в лишкат-авода, пропала и волончель. Полиция прибыла только через час. В квартире все перевернуто, а полицейский спрашивает у меня, где вор? А те откровенно смеются из своей квартиры. Вы же знаете, у настоящих израильтян-сефардов всегда открыта дверь на лестничную клетку и орет их варварская арабская музыка, в которой виолончели нет места... И Маша больше не смогла зарабатывать в подземном переходе, где ей неплохо подавали "русские" за классное исполнение..." "Фима, к тому времени я все равно не могла больше зарабатывать, так как моя виолончель действовала на нервы соседу по переходу - старому польскому еврею-лотошнику. Тот накатал жалобу, что я натравливаю на него хулиганов-олим, пришел шотер из ирии и потребовал больше тут не появляться, или он заберет инструмент." "Но можно же было пожаловаться, - только моргал на все эти излияния Яков. - Не следует поддаваться чиновнику..." "А то я не жаловалась! И подписи собирала у моих слушателей, что более-менее часто проходили мимо, и на прием к "русскому" депутату горсовета пыталась попасть. Но этому нашему народному избраннику всегда было некогда, так и не принял..." "Маша стала убирать в доме одного вздорного господина, где десять крикливых детей. И это после участия в международном конкурсе музыкантов-исполнителей в Софии..." "Меня там отметил сам Ростропович!"