Том Вулф - Костры амбиций

• Название: Костры амбиций
• Автор: Том Вулф
• Издательство: Амфора
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-94278-432-9

Вы обманываете свою жену? Уверены, что это не будет иметь катастрофических последствий? Тогда эта книга для вас. Преуспевающий брокер с Уолл-Стрит тоже так думал. Читайте, что из этого получилось. Это первое беллетристическое произведение американского писателя и журналиста Тома Вулфа завладевает вниманием читателя благодаря тонко выстроенной интриге и ярко воспроизведенной картине жизни современного Нью-Йорка. Кто-то гибнет в кострах амбиций, а кто-то возрождается из пепла…

---

Пять часов — это как бы конец битвы. Прекращаются операции, и Властители Вселенной берутся за такие дела, которым служащие в других учреждениях уделяют весь официальный рабочий день. Подсчитывают чистое сальдо, иначе говоря, истинные прибыли и убытки за день. Уточняют состояние рынков, намечают планы, обсуждают кадровые вопросы, исследуют новые выпуски и прочитывают всю финансовую прессу, на что не положено отвлекаться в часы сражения. Рассказывают друг другу о своих боевых подвигах, колотят кулачищами в грудь и победно гогочут, если есть про что гоготать. Единственное, чего не делают никогда, так это не уезжают домой к жене и детишкам.

Шерман попросил Мюриел вызвать ему машину. И внимательно заглянул ей в лицо, ища знаков верховной немилости. Лицо Мюриель ничего не выражало.

Внизу, перед подъездом, вдоль тротуара в четыре ряда стоят заказанные автомобили, и белые джентльмены в деловых костюмах блуждают среди них, наклонив голову, всматриваясь — разыскивая свои номера. Название автомобильной компании и номер машины выставляются на боковом стекле. «Пирс-и-Пирс» пользуется услугами компании «Танго». Она предлагает одни «олдсмобили» и «бьюики». В день «Пирс-и-Пирс» заказывает от 300 до 400 ездок в среднем по 15 долларов. Умник, которому принадлежит «Танго», только на «Пирс-и-Пирсе» выколачивает, поди, добрый миллион в год.

Шерман искал «Танго 278». Он брел в автомобильном море, по временам сталкиваясь с другими джентльменами, также в темно-серых костюмах, также, пригнув голову, разыскивающими вызванные для них машины… «Извините»… «Извините»… Старый час пик по окончании рабочего дня, но уже на новый лад. В давних кинофильмах образом часа пик служили толпы в подземке. В подземке?.. Спускаться туда, вместе с ними?.. Нет! Отгородиться! Изолироваться!.. Сегодня иначе: ходишь среди автомобилей, вглядываешься, ищешь… «Извините, извините»… В конце концов он разыскал «Танго 278».

* * *

Его появление дома в половине шестого вызвало изумленные взгляды Бониты и Люсиль. Он чувствовал себя так худо, что даже не улыбнулся. Джуди и Кэмпбелл не было. Джуди увезла девочку в Вест-Сайд к кому-то на день рождения.

Шерман с трудом поднялся по изогнутой лестнице, вошел в спальню, снял пиджак и галстук. Прямо в ботинках растянулся на кровати. Закрыл глаза и ощутил, как сваливается, сваливается с него бремя сознания. Тяжелая это штука, сознание.

— Мистер Мак-Кой Мистер Мак-Кой.

Над ним стоит Бонита. Почему — непонятно.

— Я не хотель беспокоить, — говорит она. — Швейцар, он сказаль, внизу два человек из полиция.

— Что?

— Швейцар, он сказаль…

— Внизу?

— Да. Он сказаль, из полиция.

Шерман приподнимается на локте. И видит собственные ноги, вытянутые на покрывале. Непонятно почему. Должно быть, сейчас утро, но на ногах у него ботинки… Над ним стоит Бонита. Он проводит ладонью по лицу.

— M-м… Скажите, что меня нет.

— Швейцар уже сказаль, что вы дома.

— А что им надо?

— Я не знаю, мистер Мак-Кой.

Мягкий полумрак. Светает, что ли? Он еще толком не очнулся. Нервная система словно разъята, все бессистемно, все не вяжется: Бонита; полиция. Но еще прежде, чем он нащупал болевую точку, накатила паника.

— Который час?

— Шесть.

Он смотрит на свои ноги в ботинках. Шесть часов вечера, так надо понимать. Домой пришел в 5.30. Уснул. И вот лежит навзничь… перед Бонитой. Уже хотя бы из соображений благопристойности надо спустить ноги и сесть на краю кровати.

— Что ему ответить, мистер Мак-Кой?

Кому — ему? Швейцару? Путаница какая-то. Они ждут внизу. Двое полицейских. Шерман сидит на краю кровати и старается стряхнуть оцепенение. Внизу у швейцара сидят двое полицейских. Что он должен на это ответить?

— Н-ну, скажите ему, Бонита… что им придется немного подождать.

Он встает и направляется в ванную. В глазах туман; руки-ноги затекли; голова болит; в ушах какой-то свист. Лицо в зеркале над раковиной — с величественным подбородком, но помятое, заплывшее, страдальческое. Рубашка жеваная, выбилась из брюк. Он ополаскивает лицо. Капля на носу. Вытерся ручным полотенцем. Необходимо все обдумать. Но думать он не может. Мысли разъяты, перекрыты — один туман. Если он откажется с ними встретиться, а они будут знать, что он дома, они ведь знают, то это вызовет у них подозрение, так? С другой стороны, если он согласиться с ними поговорить, а они спросят… про что? Ну, например… Нет, не приходит в голову. Он никак не может сосредоточиться. Мало ли про что… Нет! Нельзя рисковать! Не может он с ними говорить! Но что он велел Боните ответить?.. Что им придется немного подождать, то есть я с ними поговорю, но им надо будет подождать.

— Бонита! — Он вернулся в спальню, но ее там уже нет. Вышел на верхнюю площадку. — Бонита!

— Я здесь, внизу, мистер Мак-Кой.

С верхней площадки он видит ее у подножия внутриквартирной лестницы.

— Вы еще не позвонили швейцару?

— Да-да, я уже звониль. Я сказаль, чтобы они подождать.

Вот черт. Значит, им уже вроде как обещано. Идти на попятный поздно. Фредди! Срочно позвонить Фредди! Он возвращается в спальню и хватает трубку телефона у кровати. Набирает офис Фредди. Не отвечают. Звонит по общему телефону в «Даниинг-Спонджет», спрашивает мистера Баттона. После невыносимой долгой паузы ему отвечают, что мистер Баттон уже уехал. Надо звонить ему домой. Какой номер? Номер записан в телефонной книге, а она лежит внизу в библиотеке.

Бегом вниз по лестнице. Но там Бонита, ей нельзя показывать своего смятения. А у швейцара ждут двое полицейских. Шерман старательно, спокойной походкой идет через мраморный холл.

Телефонная книга лежит на полке позади письменного стола. Он дрожащими пальцами перелистывает страницы. Открывает букву "Б". Теперь телефон… телефона на столе нет. Кто-то оставил его на тумбочке у кресла. Возмутительно. Он торопливо обходит стол. А время бежит. Набирает номер Фредди. Трубку берет горничная и отвечает, что Баттоны обедают в гостях. Черт. Что делать? Время бежит, уносится. Как бы на его месте поступил Лев «Даннинг-Спонджета»? В таких семьях, как у них, сотрудничество с властями подразумевается само собой. Отказ от него может означать только одно: тебе надо что-то скрыть. И конечно, они сразу догадаются, раз ты уклоняешься от сотрудничества. Вот если бы…

Шерман выходит из библиотеки в холл. Бонита еще там. Она пристально смотрит на него — и это решает дело. Не показывать же страха и растерянности перед прислугой. Как будто у тебя что-то случилось.

— Ну хорошо, Бонита, — произносит он скучливым тоном человека, который заранее знает, что предстоит опять пустая трата времени. — Какой швейцар сегодня? Эдди?

— Эдди.

— Скажите ему, пусть поднимутся. И велите им подождать здесь. Я спущусь через две минуты.

Он не торопясь, лениво поднимается по лестнице. А наверху со всех ног бросается в спальню. Подходит к зеркалу — какой заспанный, помятый вид. Вздергивает подбородок. Так-то лучше. Надо быть сильным. Не терять головы. Не забывать, что ты — можно все же сказать — Властитель Вселенной.

Как ему нужно выглядеть? Надеть снова пиджак и галстук? На нем белая рубашка, серые шерстяные костюмные брюки и ботинки с черными лакированными носами. Если еще пиджак и галстук, получится чересчур консервативно, чересчур по-уоллстритовски. Им может не понравиться. Шерман перешел в соседнюю спальню, которая служит ему гардеробной, открыл стенной шкаф, вынул и надел клетчатый пиджак из твида. А время бежит, несется. Так лучше, естественнее: человек дома, расслабился. Но пиджак из мягкого твида не очень-то подходит к строгим гладким брюкам со стрелкой. И потом… спортивный пиджак… спортивный автомобиль… и ухарь-водитель за рулем… Он скидывает клетчатый пиджак, оставляет на диване, возвращается в спальню. Серый пиджак и галстук брошены на кресле. Шерман надевает галстук, затягивает узел под самое горло. Время все бежит, все несется. Надевает пиджак, застегивается на все пуговицы. И глядит в зеркало, выпятив подбородок и расправив плечи. Уолл-стрит. Забежав в ванную, он зачесывает волосы. Высоко вздергивает подбородок. Сильный мужчина. Властитель Вселенной.

Он торопливо проходит по верхнему коридору, но ближе к лестнице замедляет шаги. Спускается по ступеням уже размеренной поступью, стараясь держать голову как можно выше. Они стоят на мраморном полу посередине холла, двое мужчин и Бонита. Странная группа. Мужчины стоят слегка расставив ноги, а Бонита — немного в стороне, она словно пасет их. Сердце у Шермана рысит вовсю. Из двух мужчин один — крупный, эдакая говяжья туша в костюме. Пиджак топорщится на брюхе, точно картонный. Лицо смуглое, мясистое, Шерман бы сказал: средиземноморское. И усы, резко отличающиеся по цвету от волос, свисают по углам рта и, на взгляд служащего «Пирс-и-Пирса», недвусмысленно свидетельствуют о принадлежности к низшему сословию. Этот смотрит во все глаза на спускающегося по лестнице Шермана. А вот второй, маленький, даже не оглянулся. На нем спортивная ветровка и коричневые брюки в тон. Явно женин выбор. Он, как экскурсант, осматривает помещение… мраморный пол, тисовый подзеркальный столик, стены, обитые оранжевым штофом, кресла работы Томаса Хоупа — стильные штрихи, на которые Джуди извела десятки тысяч его, Шермана, кровных долларов… У второго полицейского крупный нос, а скулы и подбородок — слабые. Стоит — голова набок, лицо асимметричное, словно придавленное какой-то силой. Но вот он скосил глаза на Шермана. Сердце Шермана громко стучит, звучно раздаются шаги по мрамору. Он идет, старательно держа кверху подбородок и натужно-приветственно улыбаясь.