Том Вулф - Костры амбиций

• Название: Костры амбиций
• Автор: Том Вулф
• Издательство: Амфора
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-94278-432-9

Вы обманываете свою жену? Уверены, что это не будет иметь катастрофических последствий? Тогда эта книга для вас. Преуспевающий брокер с Уолл-Стрит тоже так думал. Читайте, что из этого получилось. Это первое беллетристическое произведение американского писателя и журналиста Тома Вулфа завладевает вниманием читателя благодаря тонко выстроенной интриге и ярко воспроизведенной картине жизни современного Нью-Йорка. Кто-то гибнет в кострах амбиций, а кто-то возрождается из пепла…

---

— Видали? — не успокаивается Вейсс, большим пальцем указывая через плечо на телефон. — Я ему толкую по арест торговцев наркотиками, а он тычет мне в морду дело Лэмба.

Вид у окружного прокурора крайне рассерженный. Но по правде сказать, Крамер и не припомнит его другим. Вейссу сорок восемь лет. У него густые светло-коричневые волосы, узкое лицо, крепкий подбородок и шрам под скулой. С внешностью у него все в порядке. Он принадлежит к тому типу окружных прокуроров Нью-Йорка, которые спокон веку делали карьеру на том, что выступали по телевидению с сенсационными сообщениями об очередном сокрушительном ударе по преступности в нашем многомиллионном, вечно бурлящем городе. Лично над Вейссом, добрым Капитаном Ахавом, можно, конечно, и посмеиваться. Но Вейсс не просто сам по себе, он подсоединен к системе Власти, он — одно из звеньев в ее цепи, и его офис, с деревянными панелями по стенам, с громоздкой старой мебелью и американским флагом на помосте, — это командный пункт Власти. Самолюбие Крамера приятно возбуждено тем, что он сподобился приглашения на военный совет в столь высоких сферах.

— Надо как-то перехватить инициативу в деле Лэмба, — говорит Вейсс. — А то сейчас я могу только делать ответные ходы. Вы же видели, Берни, к чему идет, что же не предупредили? По-моему, Крамер еще неделю назад разговаривал с Бэконом.

— В том-то и дело, Эйб, — отвечает Фицгиббон. — Это все…

Но Вейсс нажал кнопку у себя на столе, и Фицгиббон на полуслове умолкает, так как окружной прокурор уже занялся другим и не слушает. Он смотрит на телеэкран у противоположной стены. Там, точно большой электронный зоб, выступают из дубовой панели четыре телевизионные линзы в ряд, а по бокам — стальные ящички со стальными ручками, черные шкалы, зеленовато светящиеся огоньки, провода. На полках, где некогда стояли книги, высятся стопки видеокассет. Если где-то по телевидению показали Эйба Вейсса, или что-нибудь имеющее касательство к Эйбу Вейссу, или что-нибудь имеющее касательство к преступлению и наказанию в Бронксе, Эйб Вейсс требует, чтобы это было записано на видеопленку. Один из экранов осветился. Изображение, но без звука, Какое-то знамя во весь экран… «Йоханнесбронкс: Правосудие Вейсса — правосудие апартеида»… Несколько негодующих лиц, черных и белых, снятых снизу, так что создается впечатление огромной толпы.

— Вот те на! Это еще что такое? — спрашивает Вейсс.

— Седьмой телеканал, — отвечает Милт Лубелл.

Крамер нагнулся к Лубеллу:

— Но их там вообще не было, Седьмого канала. Был только Первый, — говорит он тихо, осмелившись обратиться не выше, чем к пресс-секретарю окружного прокурора. В общий разговор он не позволяет себе встревать.

— Это вчерашний репортаж, — объясняет Лубелл. — Когда Первый канал показал свою передачу, остальным тоже захотелось. Вот они взяли и организовали вчера вечером еще одну демонстрацию.

— Ну да?

— Ту уже давали по пяти или шести каналам. Ловкий ход.

Вейсс нажал другую кнопку, зажегся еще один экран. На первом продолжают наплывать и уходить головы, головы, головы… А на втором три тощих музыканта с выступающими кадыками и при них одна девица… на туманном фоне темного переулка… Эм-ти-ви… Треск… Музыканты распались на дрожащие полосы. Включилась видеокассета. Круглолицый молодой человек с микрофоном под подбородком… Башни микрорайона имени Эдгара По… На заднем плане, как всегда, кривляются несколько подростков.

— Морг Селден, Пятый канал, — узнал Вейсс.

— Точно, — кивает Милт Лубелл.

Следующая кнопка. Зажигается третий экран. Опять музыканты в туманном переулке… У певицы темные губы… как у Шелли Томас… Сердце Крамера сладко сжимается… Музыканты опять расползлись на дергающиеся полосы. Возник мужчина испанской внешности.

— Роберто Олвидадо, — поясняет Лубелл.

Мужчина держит микрофон под носом у негодующей негритянской дамы. И вот уже на всех трех экранах наплывают, уходят и снова наплывают головы, головы, головы, отбрасывая на стены и мебель ядовито-голубое мерцание.

— Вам известно, что вчера в вечерних новостях только и речи было что о деле Лэмба? — говорит Вейсс Фицгиббону. — И сегодня с утра Милта одолели по телефону репортеры и разные там заинтересованные лица, звонят, будь они неладны, желают знать, что мы предпринимаем.

— Но это же смешно, Эйб, — возражает Фицгиббон. — Что, они считают, мы должны предпринимать? Наше дало — обвинение, а еще и арест не произведен.

— Бэкон — хитрец, — говорит Лубелл. — Еще какой хитрец. Хитрая бестия. Заявляет, что полицейские говорили с матерью пострадавшего и из прокуратуры тоже говорили с матерью пострадавшего, и якобы по какому-то злодейскому умыслу мы сговорились ничего не предпринимать. Не болит у нас душа за черных жителей новостроек.

Тут Вейсс устремил грозный взор на Крамера, и Крамер весь подобрался.

— Крамер, отвечайте: говорили вы матери пострадавшего или нет, что ее информация бесполезна?

— Нет, сэр, ничего подобного! — Крамер сам чувствует, что слишком горячится. — Я только объяснил ей, что сведения, которые она передает со слов сына, это с точки зрения обвинительной сведения понаслышке, а вот что нам на самом деле нужно, так это свидетели, и пусть она сразу же даст знать, если услышит о ком-нибудь, кто видел происшествие своими глазами. А больше я ничего не сказал. Я вовсе не говорил, будто ее информация бесполезна. Наоборот, поблагодарил ее. Просто не понимаю, как можно до такой степени все исказить.

Он говорит это, а сам с тоскою думает: ну для чего мне было так холодно разговаривать с той женщиной? Боялся уронить себя в глазах Мартина и Гольдберга. Хотел выказать себя перед ними настоящим ирландцем? Нет чтобы выступить в роли сердечного, сострадательного еврея. А теперь вот расхлебывай… Еще, глядишь, отстранит Вейсс от ведения дела.

Но Вейсс только сокрушенно кивнул и сказал:

— Да… Уж я-то знаю… Но запомните хорошенько, логика не всегда годится, если имеешь дело с… — и решил не договаривать. Повернувшись к Фицгиббону, он проворчал:

— Бэкон может плести любую чушь, какая ему в голову придет, а я должен сидеть тут и объяснять, что у меня руки связаны.

— Но вы, надеюсь, понимаете, Эйб, что эти демонстрации — чистая туфта. Десяток молодчиков Бэкона да плюс пара десятков всегдашних крикунов из какой-нибудь там Монолитной рабочей партии, в этом роде. Ведь так, Ларри?

— При мне было так, это точно, — ответил Крамер. Однако что-то подсказало ему, что лучше не слишком преуменьшать значение той демонстрации. И он, кивнув на телевизор, оговорился:

— Но вчерашняя, похоже, была уже гораздо многолюднее.

— Известное дело, — кивнул Лубелл. — Самоосуществляющееся пророчество. Когда начинают показывать по телевидению и писать в газетах, люди считают, что, значит, это что-то важное. И нельзя оставаться в стороне. Самоосуществляющееся пророчество.

— Ну, хорошо, — сказал Вейсс, — а как все-таки на сегодня обстоит дело? Что там с этим парнем Мак-Коем? Какой у нас есть на него материал? Те два сыщика — как их фамилии?

— Мартин и Гольдберг, — ответил Фицгиббон.

— Они говорят, что это он?

— Да.

— Ребята надежные?

— У Мартина большой опыт. Но ошибиться может всякий. Мало ли, человек испугался, это еще ничего не доказывает.

— Парк авеню. Папаша — бывший управляющий фирмой «Даннинг Спонджет и Лич», — задумчиво перебирает Вейсс. — Упоминается в светской хронике, Милт нашел пару мест. Жена — художник по интерьерам. — Вейсс откинулся на спинку кресла с мечтательной улыбкой на устах, как улыбаются несбыточной грезе. — Да, уж это бы сразу положило конец бодяге насчет белого правосудия.

— Эйб, — говорит Фицгиббон, ирландский холодный душ, — у нас на него пока что совершенно ничего нет.

— А нельзя как-нибудь доставить его сюда для дачи показаний? На том основании, что, как нам известно, он ездил на своей машине в ту ночь, когда произошел несчастный случай.

— У него теперь есть адвокат, Эйб. Кстати сказать, Томми Киллиан.

— Томми? Как он, интересно, на него вышел? И откуда это известно?

— Томми мне позвонил. Сказал, что представляет его. И спросил, на каком основании полицейские задавали его клиенту вопросы.

— Что вы ему ответили?

— Что у него автомобиль совпадает по описанию с разыскиваемым. Полиция составила список и проверяет.

— А он что?

— Сказал, что у них не описание, а туфта из третьих рук.

— А вы что?

— Сказал, что у нас, кроме описания автомобиля, есть еще парень в больнице при смерти и полицейские исходят из той информации, какой располагают.

— А как состояние парня? Перемен нет?

— Нет… Лежит без сознания в реанимации. Весь на трубках.

— Есть вероятность, что еще придет в себя?

— Они говорят, сознание еще может к нему вернуться. Но это ничего не значит. Бывает, оно иногда возвращается, потом снова уходит. Да он все равно не сумеет говорить. У него трубка в горле.