Станислав Вольский - Завоеватели

• Название: Завоеватели
• Автор: Станислав Вольский
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1940

Историческая повесть из эпохи открытия и завоевания Южной Америки.

---

С удивлением смотрели солдаты на постройки, свидетельствовавшие об огромном трудолюбии, терпении и настойчивости населения. Вот неподалеку от дороги небольшая крепость. Она сложена из огромных каменных плит, которые туземцы на собственной спине притащили с гор (рабочего скота в Перу нет, и все работы исполняют люди). Плиты так хорошо обтесаны и так плотно прилажены друг к другу, что стены, хотя и не скрепленные цементом, продержатся столетия. А вон длинное здание из необожженного кирпича. Это один из тех провиантских складов, о которых рассказывал амаута. Жители ежегодно свозят туда зерно, предназначенное для продовольствия проходящих войск. Гостеприимные индейцы — вероятно, по приказу начальства — из этих же складов снабжают провиантом испанцев и их лошадей.

А что это за длинное одноэтажное здание из каменных плит, похожее на монастырь? Вокруг него тянутся большие сады, разбиты цветники с яркими, пряно пахнущими цветами, и по ним прогуливаются одетые в белое женщины. Будь такой дом в Испании, наверное можно было бы сказать, что это монастырское общежитие.

— Да это и есть монастырь, — объясняет переводчик Филиппильо, индеец, которого Пизарро возил с собой в Испанию и который успел ознакомиться с языком и жизнью белых людей. — Здесь живут девы Солнца — знатные женщины, посвятившие себя богу Солнца и давшие обет безбрачия. Всякому, кто их обидит, грозит смерть.

Древний мост в Перу.

Слова Филиппильо скоро подтвердились. На придорожных деревьях солдаты увидели трупы двух индейцев, повешенных за ноги.

— И это за то, что они оскорбили дев Солнца, — сказал Филиппильо.

Идти по дороге легко и приятно. Она выровнена, кое-где усыпана щебнем. Над узкими пропастями переброшены каменные скрепленные цементом мосты, над широкими и глубокими потоками протянуты крепкие полотна, сплетенные из волокон агавы и выдерживающие довольно большую тяжесть. Когда идешь по ним, они гнутся под ногами, и кажется, что вот-вот они оборвутся и полетят в бездну. Но потом привыкаешь, и даже лошади шагают по ним без страха. В испанских провинциях и даже в лучшей из них — Кастилии — таких дорог не найдешь. А ведь это еще окраина государства, индейское захолустье. Что же будет в местах, более близких к столице?

Все это очень приятно. Глядя на эту сытую, благоустроенную жизнь, начинаешь верить в несметные сокровища этой страны. В этой стране хорошо жить, но зато опасно с ней сражаться. Государство, умеющее строить такие здания, сооружать такие дороги, налаживать такие провиантские склады, вряд ли дешево продаст свою независимость. Говорят, что у Атагуальпы пятьдесят тысяч войска. Куда же полутораста человекам справиться с такой армией?

По пути отряда, спрятавшись за выступами скал и в придорожных зарослях, дежурили индейские лазутчики. Им было приказано следить за движением белых и обо всем доносить военному начальству. Они смотрели на маленький отряд и удивлялись. Ведь этих белых в любом узком проходе можно было бы забросать камнями и уничтожить без остатка. Белые это знают и все-таки идут. Значит, это не люди, а какие-то особенные существа, которые так сильны, что никого и ничего не боятся. Только глупцы вздумают сопротивляться этим белым чародеям.

Солдаты Пизарро боялись индейцев, индейцы боялись солдат Пизарро, и трудно сказать, кто кого боялся больше. Большинство испанцев старалось скрыть свою тревогу, но у некоторых она прорывалась в хмурых взглядах, в злобных ругательствах, в, насмешливых замечаниях. Пизарро подмечал эти недобрые признаки. Больше, чем вражеских засад, страшился он этого зловещего тихого ропота, который в любую минуту мог кончиться бунтом. В таком деле недовольные — жернов на шее, и от них было необходимо как можно скорее избавиться.

Пизарро не подал виду, что замечает недовольство солдат и опасается беспорядков. Собрав весь свой отряд, он сделал безобидное предложение.

— В Сан-Мигеле мало людей, — сказал он, — и было бы хорошо пополнить его гарнизон. Если кто-нибудь из вас желает возвратиться, он может это сделать немедленно. В Сан-Мигеле он будет иметь такие же участки и получит столько же индейцев, как и прочие оставшиеся там колонисты.

Девять человек заявили о своем желании покинуть отряд и вскоре оставили товарищей. Отряд был очищен от недовольных, и молено было двигаться дальше, не боясь вспышки.

Прошло еще пять дней, а до Кахамальки все еще было далеко. От инки никто не приходил. Чтобы выяснить положение, Пизарро послал вперед Эрнандо де-Сото с несколькими кавалеристами, а сам остался на привале. Через несколько дней де-Сото возвратился и привез важные сведения.

Ему удалось добраться до небольшого города Кахас, где стоял военный гарнизон. Сначала перуанцы хотели вступить с ним в бой, но, когда узнали о его мирных намерениях, начальство крепости встретило его гостеприимно и разрешило побывать в окрестностях. Он посетил другой, более значительный город — Гуанабамбу. Там большие красивые дома, хорошо укрепленная крепость. У входа в город выстроено обширное здание, где собирают налоги с привозимых на рынок продуктов. Торговцев на базаре де-Сото не видел, видел только земледельцев, обменивающих излишки своего хозяйства на нужные им предметы. Из Гуанабамбы широкая дорога ведет в центр страны. Она выровнена, по сторонам ее проведены выложенные плитами каналы с чистой проточной водой, а через определенные расстояния построены дома для ночлега путешественников. Это государственные гостиницы. Дорога тянется на много миль и связывает наиболее важные населенные пункты. Говорят, таких дорог много.

Когда де-Сото собирался возвращаться обратно, пришел знатный перуанец и сказал, что Атагуальпа поручил ему приветствовать чужеземного вождя и поднести подарки. Перуанец отправился вместе с отрядом де-Сото и теперь ждет приема.

Перуанские древние сосуды.

Пизарро принял посла. Дары состояли из двух каменных сосудов прекрасной работы, шерстяных вышитых золотом тканей и сушеной, особенным образом приготовленной гусиной кожи, которую туземцы толкли в порошок и употребляли в качестве духов. От перуанца Пизарро наконец точно узнал местопребывание Атагуальпы: Атагуальпа действительно находился под Кахамалькой.

Его лагерь разбит там, где из гор бьют горячие источники. Он изволит отдыхать и принимает ванны. Туда он и приглашает в гости чужеземного вождя.

На другой же день отряд снялся и тронулся в путь. Вперед послали индейца, которому велели сообщить Атагуальпе о приближении белых и уверить его от имени; Пизарро, что пришельцы не имеют никаких враждебных намерений. Кроме того, гонцу поручили хорошенько осмотреть дорогу и через отправленного с ним товарища известить Пизарро, нет ли по пути засад и не замечается ли передвижения войск.

Вскоре дорога раздвоилась. Узенькая лента, почти тропинка, обрывистая, крутая, ухабистая, вела прямо-вверх, к высокому горному кряжу, за которым расположена Кахамалька. Направо от нее ответвлялась широкая ровная дорога на Куско, как бы приглашавшая солдат свернуть в сказочный город дворцов, храмов и золота. В Кахамальке — многотысячная армия, в Куско — богатая и легкая добыча. В самом деле, не свернуть ли?

Солдаты оробели. Теперь, когда нужно сделать выбор, все их сомнения и страхи встали с новой силой. Не лучше ли избежать опасной встречи? Не лучше ли устроить набег на столицу, взять из нее все, что можно, а потом вернуться обратно и, сев на корабль, возвратиться в Панаму? Так думали многие, а некоторые высказывали это открыто, но Пизарро не мог принять этот план. Во-первых, встречи с войском Атагуальпы все равно не избежишь. А во-вторых, разве можно размениваться на мелочи, когда дело идет о целой империи? Ради простого разбойничьего набега не стоило пускаться так далеко. Не жалкие пригоршни золота пришел он завоевывать, а королевство. И без королевства он отсюда не уйдет.

Ночь. Солдаты расположились на привале и, поеживаясь от холодного воздуха высот, грелись у костров. Для Пизарро была разбита палатка, но он не мог спать. Он ходил и думал, и чем больше думал, тем тревожнее становилось у него на душе. В Кахамальке, в Куско — всюду грозят опасности, всюду подстерегает смерть. Судьба как будто уже закинула петлю на шею старого безумца. Что же делать: отступить, итти прямо, свернуть на столичную дорогу? Кто ответит, кто даст совет?

Пизарро опустился на колени; он молился, но и перед распятием он лицемерил так же, как и перед людьми.

— Ты видишь, что цель моя — обратить в христианство миллионы человеческих душ. Я для тебя несу все эти труды и иду навстречу опасностям! Так помоги же мне! Помоги!

Пизарро начало казаться, что и в самом деле ему для себя ничего не нужно. Не нужно золота, не нужно наместничества, не нужно власти — нужно только, чтобы индейцы строили церкви и ходили к падре исповедоваться и причащаться. В сущности, он не завоеватель, а проповедник, апостол. Так пусть же небо его выручит!