Сергей Высоцкий - Наводнение

• Название: Наводнение
• Автор: Сергей Высоцкий
• Жанр: Детектив

---

- Анна Григорьевна, вы за последнее время не замечали ничего странного в поведении сына? Может быть, он стал более нервным?

Женщина насторожилась.

- Вас интересует Игнатий?

- Да нет... - замялся Корнилов. - Меня, собственно, интересует не он. Но когда я был у вас в прошлый раз, мне показалось, что он чем-то очень взволнован. Что-нибудь случилось?

- Нет, сын всегда был нервным. Даже в раннем детстве - соразмерял свои запросы с возможностями. Вы не подумайте, что Игнатий скаред. Нет, нет! Он разумный мальчик. Когда они задумали пожениться, Игнатий начал откладывать деньги на кооператив. И вдруг я вижу, что он снял со сберкнижки пятьсот рублей! Зачем? Оказывается, кутил с кем-то. С каким-то старым другом. Купил себе золотой перстень! Вы себе только представьте золотой перстень! Что он, девица, что ли? И это делает Игнатий, который никогда лишней копейки не истратил. А может быть, он считает, что золото подорожает? Вы должны знать! Подорожает?

- Не знаю, - улыбнулся Корнилов. - Наверное, не подорожает.

- Вот видите! Значит, не подорожает. К чему тогда этот шик? А это уж совсем семейное дело. - Анна Григорьевна перешла на шепот. - Но вам я скажу, у вас глаза честные. Как он всегда воюет с дедом из-за того, что тот половину своей пенсии на сигары тратит! Это ведь правда блажь! У деда большая пенсия - сто двадцать рублей. Мог бы помочь Игнатию с кооперативом...

"Ну и семейка! - подумал Корнилов, когда Анна Григорьевна затворила за ним дверь и на лестнице, как и в прошлый раз, гулко лязгнул наброшенный на петлю крюк запора. - Как только они уживаются под одной крышей? Попробуй разберись, где ложь, а где правда".

Игорь Васильевич торопился и в подъезде чуть не сшиб с ног молодую женщину. Извинившись, он посторонился и придержал дверь. Пропуская ее в дом, он успел заметить, что глаза у женщины заплаканные.

На улице порывистый ветер пытался сорвать у него с головы шляпу. Растрепанные облака стремительно неслись по небу, приоткрывая иногда на момент полоску яркой холодной сини и выпуская на волю бледный трепетный лучик осеннего солнца. Лучик пересекал мостовую и, тускло блеснув в лужах, снова исчезал.

- Товарищ! - услышал Корнилов за спиной женский голос.

Игорь Васильевич оглянулся. Женщина, с которой он только что столкнулся в подъезде, догоняла его.

- Товарищ! Мне нужно поговорить с вами. - Она остановилась, слегка запыхавшись, и глядела на Корнилова решительно и даже с вызовом. Но подполковник заметил, что ее руки, сцепленные на груди, нервно сжимают платочек.

Он ласково улыбнулся, зная, чего стоит эти вызов и решительность, готовые через секунду обернуться слезами.

- Что случилось?

- Мне нужно поговорить с вами, - повторила женщина. Ей было лет двадцать пять, не больше. Полное, милое лицо, большие испуганные голубые глаза.

- Вы ведь из милиции? Мне дед сказал.

- Какой еще дед? - спросил Игорь Васильевич, уже догадываясь.

- Казаков. Дедушка Игнатия.

- Там, на проспекте, у меня машина, - не замедляя шага, сказал подполковник, - поговорим в дороге.

Она чуть ли не вприпрыжку семенила за Корниловым, гулка цокая каблуками по плитам тротуара.

В машине она растерянно посмотрела на шофера.

- Рассказывайте. Это наш сотрудник. И назовите себя. Не люблю беседовать с незнакомыми.

- Документы не надо предъявлять? - с вызовом бросила женщина и, смутившись, покраснела.

- Алексей, поехали, - попросил Корнилов шофера.

- Я преподаю вместе с Игнатием Казаковым. Он черчение, а я литературу. Ах да, все-таки надо представиться. Наталья Сергеевна Истомина...

"Симпатичная женщина, - подумал Корнилов. - Какие глаза хорошие. Добрые".

- А вы правда из милиции? - вдруг насторожилась она. - Товарищ Корнилов?

Игорь Васильевич кивнул.

- Я с Игнатием знакома очень давно. Мы еще в школе вместе учились. Должны были пожениться. Этой осенью. - Она неожиданно всхлипнула, но справилась с собой. - С Игнатием случилась беда. Мы с дедом в этом уверены.

- Вы знаете, что дед говорит и стал лучше слышать?

- Знаю. Это все знают.

- Как это все? - удивился Корнилов. - Он же скрывает от внука и от дочери.

Наталья Сергеевна досадливо махнула рукой:

- Старик скрывает, а они давно обо всем догадались, только виду не подают.

- Что за чертовщина? Зачем это им надо?

- Так проще... Они считают, что так проще, - поправилась Истомина и болезненно сморщилась. - Ой, да не в этом дело! Вы понимаете, понимаете... - Что-то мешало ей говорить. - Мы с дедом думаем, что Игнатий замешан в ограблении кассира, - наконец выпалила она. - Это ужасно. Вы не подумайте, что он способен ударить ножом и ограбить. Но он замешан в этом деле. Я чувствую... - Она заплакала, судорожно сцепив тонкие пальцы, не стесняясь ни Корнилова, ни шофера.

Наконец она справилась с собой и только тихонько всхлипывала.

- Мне старший Казаков говорил о своих подозрениях. О том, что внук пришел домой сразу после ограбления, что был очень взволнован... Но ведь этого мало, чтобы подозревать человека. Особенно человека, с которым долго знаком.

- Вот-вот. - Она горестно покивала головой. - Я его очень давно знаю, а таким никогда не видела...

- А вы, Наталья Сергеевна, говорили с Игнатием? Напрямую?

- Говорила. - Голос Истоминой был полон горечи. - Я ему прямо сказала о своих подозрениях. Сами понимаете, что деда здесь нечего впутывать.

- Ну а он?

- Кричал, что это не мое дело, что я мешаю ему жить! Дошел до того, что грозился повеситься, если не перестану приставать. - Она снова всхлипнула. - А потом разревелся, как баба, и просил прощения. "Как тебе в голову могла прийти эта чертовщина!"

- Ну а действительно, как? - не унимался Игорь Васильевич. - Ведь того, что вы мне рассказали, совсем недостаточно... Слишком тяжелое обвинение.

- Это не сейчас началось. Почти год назад. В ноябрьские праздники мы заказали столик в "Бригантине". Несколько преподавателей. Танцевали, веселились. А потом к нашему столику подсел один старый приятель Игнатия. Они когда-то жили в одном доме. Виктор. Я фамилию его не знаю. Игнатий его Виктором называл. Это, наверное, неинтересно?

- Мне все интересно, - сказал Корнилов. - Такая служба.

- Ну вот. Виктор этот уже изрядно пьян был. Обнимались они с Игнатием, целовались. Зазаказывал Виктор еще коньяку, закусок. Всех поил. - Она на минуту задумалась, потом сказала: - Официант его тоже Виктором называл. Платил за все он. А потом потащил нас в бар. Цыган там пел под гитару. Виктора и здесь знали. Не знаю, как он расплачивался, но только когда мы из бара уходили, барменша нас до дверей проводила, а Виктор ее в щеку поцеловал.

Машина свернула с Литейного и притормозила на площадке перед зданием Главного управления внутренних дел.

- Приехали, - прервал Корнилов Наталью Сергеевну. - Сейчас поднимемся ко мне в кабинет и там продолжим. - Он уже понимал, что расплывчатые подозрения по поводу Игнатия Казакова начинали приобретать конкретные очертания.

Они поднялись на четвертый этаж. Варвара проводила Истомину заинтересованным взглядом и вопросительно посмотрела на Корнилова.

- Ничего срочного, Варя?

- Белянчиков спрашивал.

- Пусть зайдет через пятнадцать минут.

Он усадил Истомину в кресло и сам уселся напротив в такое же старенькое облезлое кресло, а не за стол, как обычно.

- С этим Виктором Казаков встречался еще? - спросил он, приглашая Истомину продолжить рассказ.

- Наверное, - вяло отозвалась она, словно собиралась с мыслями или думала о чем-то совершенно другом. - Наверное, встречался. Они договорились. Но дело не в этом. Этот Виктор очень плохо повлиял на Игнатия. Его будто подменили. Когда мы сидели в баре, Виктор расспрашивал Игнатия о жизни. Мы рассказали, что скоро женимся. Игнатий ему с гордостью сказал о том, что пишет диссертацию. "И сколько ты будешь огребать, Казак, когда тебя увенчают лаврами?" Игнатий ему сказал, что если получит доцента, то двести восемьдесят. "И будешь со своей милашкой плодить нищих?" Он все время употреблял жаргон! - с возмущением сказала Истомина. - И ругался при мне матом. А Игнатий его не останавливал. "А я могу эти двести восемьдесят здесь за вечер оставить", - сказал Виктор.

Потом мы поехали на такси к нему домой, куда-то за кинотеатр "Гигант". С ним молодая девчонка, лет восемнадцати. Смазливая. Квартира у этого прощелыги... Я никогда еще не видела такой чудовищной смеси роскоши и мещанства... Старинная мебель, какие-то стереофонические системы, пластинки и книжки с голыми женщинами. И всюду, где только можно, хрусталь - вазы, вазы, вазы... Десятками, словно на выставке. А одна стена завешана старинными иконами. Опять они пили, вспоминая детство. Игнатий все спрашивал Виктора, откуда у него это богатство, где он работает. А тот знай похохатывал да подливал Игнатию коньяк. Мне стало страшно. Я Игнатия никогда таким не видела, он как больной сделался. Глаза горели, руки тряслись, когда он эти журнальчики похабные листал. А хозяин хоть и пьян, а все видит. И подкладывает Игнатию разные красивые вещи. А где работает, не говорит. Смеется: "Мы с тобой еще все обсудим". Тут пришла эта девчонка. В халатике. Она в ванной мылась, что ли. Виктор спрашивает: "Игнатий, как киска, нравится? А какие формы? Киска, покажись моему другу!" И представляете, она распахивает халатик и крутится перед нами голая! Тут я не выдержала, схватила Игнатия за руку и сказала: "Хватит, уходим". И Игнатий словно протрезвел. Встал вслед за мной. Виктор совсем пьяный. Кричал вдогонку: "А я хотел тебе киску подарить". Мы ушли, но Виктор дал Игнатию свой телефон. Я видела, бумажку сунул. Они наверняка встречаются. - Истомина замолчала и вопросительно посмотрела на Корнилова, ожидая, что он скажет.