Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

• Название: Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2
• Автор: Гэв Торп
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Все началось примерно семнадцать тысяч лет назад, когда в мире появились Древние. Неведомые и могучие существа, решившие, что нашли неплохое местечко для жизни. Они повелевали пространством и, возможно, временем. Были способны творить жизнь и вообще больше всего напоминали богов. Освоившись на новом месте, они начали создавать разумных существ себе в помощники.

Однако идиллия созидания была нарушена Силами Хаоса, пожелавшими уничтожить молодой мир. Голодный и алчный, Хаос ринулся в материальный мир, сметая все на своем пути. И когда казалось, что все потеряно, силы порядка все-таки вырвали победу из лап Хаоса, заперев его путь в этот мир.

После этого разумным расам пришлось приспосабливаться к новым реалиям — Хаос, пускай и запертый, продолжал влиять, порабощать и изменять.

Однако столетия сменяли друг друга, старые раны мало-помалу заживали, эльфы, гномы, люди и прочие творения Древних знакомились друг с другом и худо-бедно учились жить вместе.

Это уже не были золотые века под защитой Древних. Войны сменяли одна другую, и кровь щедро лилась на землю, однако после кошмара Хаоса даже такое существование воспринималось, как благо.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Мордекол отвернулся, опустив глаза. Он не осмеливался долго смотреть на вампира. В последний раз изверг почувствовал это и повернулся, встретившись взглядом с Мордеколом. Жрец содрогнулся от воспоминаний о зле, которое он увидел в глазах фон Карштайна.

— Что он там лопочет? — спросил Ольф Доггерт.

— Мерзкие вещи, — грубо ответил Блазе.

— По-моему, он разговаривает с короной, — заметил Мордекол.

— С короной? — недоверчиво переспросила Элспет.

— Да. Не что иное, как Корона Волшебства, если, конечно, мой орден прав, — продолжил молодой жрец. — В подземном хранилище моего храма есть гравюры. Это древний артефакт, и он должен был храниться под магической защитой под храмом Зигмара.

— Должен, — сказал Блазе, — но вампир украл её. Мы пришли вместе с Верховным Теогонистом Фолькмаром, чтобы вернуть её.

— Корона Волшебства… — пробормотал, нахмурившись, Ольф. — Это не её ли носил тот орк, ну, которого они называли Мясником?

— Она самая, — ответил Мордекол. — Легенды гласят, что внутри неё хранится часть силы Великого Некроманта. Что он говорит с теми, кто носит её, направляя их из мира духов.

Тишина затянулась на несколько долгих минут, пленники потерялись в своих мрачных мыслях.

До них вновь донёсся голос фон Карштайна, пробормотавший фразу, прозвучавшую для Мордекола, скорее, псалмом моррита, чем частью разговора. Внезапно слой из мёртвых конечностей и тел под ним содрогнулся, сломанные пальцы сжались, кишки заизвивались, словно змеи. Было такое ощущение будто под ногами закопошились черви.

На другой стороне клетки тощий, слово пугало, друид, в котором Мордекол признал служителя бога природы, отполз к костяным прутьям. Его кандалы гремели вокруг сбитых до мяса запястий и лодыжек, но он с завидной ловкостью выбрался из подёргивающихся конечностей нежити под собой.

Большинство других пленников вздрогнули, но не последовали его примеру, хотя их лица и скривились от отвращения. Мордекол в отчаянии покачал головой и отбросил оторванную руку через всю повозку. Подёргивающая пальцами конечность стукнулась о прутья и упала на колени деве, со скрещенными ногами сидевшей напротив жреца Морра.

Горло Мордекола сжалось от острой неловкости, но ужасный подарок не смог вывести её из транса. Эльфийская дева была настолько красива, что Мордекол едва мог смотреть на неё. Золотистые вьющиеся локоны обрамляли её узкое лицо, бледное и изящное. Её идеальные губы шевелились в безмолвном песнопении. Она не открывала глаза с тех пор, как была скована вместе с остальными в замке Штерниесте.

Мордекол был благодарен за это, в некотором смысле. Он должен держаться за свои гнев и ненависть и не позволять смягчить их чувствами восхищения и благоговения. Это было единственным, что заставляло его жить. Вместо этого он сосредоточился на ране на запястье эльфийки, на заляпанной кровью тиаре, что стягивала её волосы, и оторванной конечности у неё на коленях. Она напоминала редкую и прекрасную розу, втоптанную в грязь.

— Ради зимы, отведи взгляд, парень, — вздохнул Ольф Доггерт, оглянувшись через плечо. — Она из первых Ультуана и выглядит, как драгоценный камень, и, кроме того, она ещё и королевского рода. Ты не сможешь залезть ей под юбку даже за тысячу лет. А если ты, Шиндт, хотя бы попробуешь прикоснуться к ней, — проворчал жрец Ульрика, — я разобью эти кандалы лишь затем, чтобы обернуть их вокруг твоей головы.

— Я не трону даже волоска на её нежной маленькой головке, — едко ответил стройный священнослужитель, сидевший напротив Мордекола. Шиндт провёл первые несколько дней, делая вид, что спит, опустив голову и сложив руки на коленях, но на третий день он, наконец, представился, нехотя раскрыв свою верность Ранальду, богу плутов и мошенников. Мордекол возненавидел его сразу же, стоило Шиндту лишь открыть рот. Этот человек был из тех, кто украл бы пенни Морра с глаз покойника.

Шиндт искоса посмотрел на Мордекола сквозь занавесь из длинных чёрных волос. — Старый волк прав, мой маленький пропольщик могил. Сколь бы, по её мнению, важной дьявольщиной она не занималась, мне кажется, что ей бы не понравилось, чтобы её отвлекал кто-то, подобный нам.

Мордекол прищурился, но ничего не сказал.

— Она ищет помощь, — сказала высокая бретоннка, стоящая в кандалах в задней части костяной тюрьмы. Её голос был изысканный, даже высокомерный. Хотя она была, несомненно, весьма красива, но в глазах Мордекола не шла ни в какое сравнение с эльфийской принцессой. — Я узнаю интонации пения, — продолжила бретоннка. — Она призывает зверей из чащи.

— Хотел бы увидеть это, — сказал друид с горевшими безумным огнём глазами. Каждый человек в клетке поднял голову, с изумлением уставившись на наконец-то заговорившего друида. Мордекола объяла тревога при виде того, как тот повис на прутьях примерно в половине расстояния до потолка, его длинные пальцы рук и ног обвили кривые кости прутьев подобно когтям. «Больше зверь, чем человек», — подумал Мордекол. Как будто в Старом Свете было мало подобных тварей.

Смущённый внезапным всеобщим вниманием, человек со спутанными в невообразимый колтун волосами зашипел, как кошка, и спрыгнул на ложе из трупов, приземлившись на четвереньки.

— Что ж, он всё-таки умеет говорить, — хмыкнул Ольф, приподняв густые седые брови, после чего снова уставился на горизонт.

Костяная тюрьма грохотала по усыпанной щебнем дороге. Воскрешённые рыцари, привязанные к ярму, стонали и гремели в своих потрёпанных доспехах, пока тащили клетку вперёд по острым камням сильванской дороги.

На востоке, на самом горизонте, Мордекол заметил скалу Темплхоф, вырисовывавшуюся на фоне болезненного свечения Моррслиб. Высоко над порченой луной находился её близнец, здоровая Маннслиб, — не более чем расплывчатое пятно в мрачном небе. Последние несколько недель свет луны был единственным фонарём, разгонявшим пелену ночи, что столь тщательно укутала Сильванию. Для того, кто был обучен узнавать приметы — это был очень плохой знак.

— Таким образом, мы едем на север, а затем, если это Темплхоф, — сказал Ольф, — выплатим сполна.

Шиндт хрустнул маленьким осколком кости, которым исследовал замок своих оков, и от расстройства выплюнул ругательство. Элспет покачала головой и сделала знак Шаллии, когда Шиндт пнул две головы из тех, которые он с Ольфом использовали как валюту в своих нездоровых играх.

Ольф постучал пальцем по символу Ульрика, выжженному на лбу, и улыбнулся, обнажив крупные коричневые зубы.

— Нос волка никогда не обманывает.

— Да, отлично, — съязвил Шиндт. — Значит, мы направляемся к Голодному лесу. Я очень рад за всех нас.

— Голодный лес? — спросил Мордекол, напрягшись. Он втянул воздух сквозь зубы, когда рубцы на спине снова открылись. — Ты уверен в этом?

— Да, — ответил Ольф, — так же, как уверен в обжигающем укусе зимы.

— Это означает — трупоеды, — проворчал друид, висевший на верхних рёбрах-прутьях клетки.

— Да, — уныло ответил Шиндт.

— Это хуже, чем просто трупоеды, — сказал Мордекол.

— Что-то хуже, чем быть сожранным заживо, да? — съязвил Шиндт, потирая подбородок. — Хм. Ольф, похоже, у нас есть новая игра. Пожалуй, я начну. Как насчёт быть размолотым в колбасу и поданным на бретоннский банкет?

Высокая дворянка, привязанная к потолку тюрьмы, бросила на него такой взгляд, что с лица священника-плута мигом сошла самодовольная ухмылка.

— Вы не доживёте до этого! — сплюнул Мордекол. Что-то в его тоне привлекло внимание всех заключённых, за исключением эльфийской девы, чьи глаза по-прежнему оставались закрытыми.

— Продолжай, парень, — сказал Ольф, — Что могло так испугать жреца смерти?

— Голодный лес, — угрюмо ответил Мордекол. — Он… меняет людей.

— Ой ли, — хитро сказал Шиндт. — Он что-то скрывает. Что-то, связанное с жизнью нашего молодого друга или с его орденом, держу пари. Я прав?

Мордекол молчал.

— Давай, парень, — подтолкнул его Ольф, — Чем больше мы знаем, чем больше объединяемся, тем больше у нас шансов выбраться из этой передряги живыми. То, куда мы движемся — это какое-то определённое место? Или, возможно, нечто значимое?

— Мы так и так помрём в один день, ну, может в два, — заметил Шиндт. — Так что можешь и рассказать нам.

Молодой жрец вздохнул, глядя на редкие проблески в небе.

— Это место, — ответил он. — Разрушенная башня, если быть точным. Место, где мой орден спрятал нечто ценное от фон Карштайна.

— Так почему он отправляется туда только сейчас? — спросил Ольф. — Что задержало вампира от того, чтобы заполучить это?

— Ритуал, своего рода. Мой орден умеет скрывать усопших от тех, кто собирается поднимать мёртвых, не так ли? Все знают, что надо держать пару пенни для Морра.