Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

• Название: Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2
• Автор: Гэв Торп
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Все началось примерно семнадцать тысяч лет назад, когда в мире появились Древние. Неведомые и могучие существа, решившие, что нашли неплохое местечко для жизни. Они повелевали пространством и, возможно, временем. Были способны творить жизнь и вообще больше всего напоминали богов. Освоившись на новом месте, они начали создавать разумных существ себе в помощники.

Однако идиллия созидания была нарушена Силами Хаоса, пожелавшими уничтожить молодой мир. Голодный и алчный, Хаос ринулся в материальный мир, сметая все на своем пути. И когда казалось, что все потеряно, силы порядка все-таки вырвали победу из лап Хаоса, заперев его путь в этот мир.

После этого разумным расам пришлось приспосабливаться к новым реалиям — Хаос, пускай и запертый, продолжал влиять, порабощать и изменять.

Однако столетия сменяли друг друга, старые раны мало-помалу заживали, эльфы, гномы, люди и прочие творения Древних знакомились друг с другом и худо-бедно учились жить вместе.

Это уже не были золотые века под защитой Древних. Войны сменяли одна другую, и кровь щедро лилась на землю, однако после кошмара Хаоса даже такое существование воспринималось, как благо.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Они согласно кивнули, и Катерина почувствовала, как её наполнила любовь к этим храбрым воинам. Ни один из тысячи всадников на холме даже не подумал о том, чтобы сесть на имперский корабль. Они были столь преданы, что такая мысль даже не пришла им в голову.

Вопреки огромным испытаниям, они остались с ней.

Она не могла представить большую любовь.

— Тей-мураз. Вроджик. Урска. Вы — мои богатыри, мои верные рыцари, — сказала Катерина, чувствуя, как растёт в теле студёный холод магии Кислева. — И когда люди в грядущих веках станут рассказывать об этой битве, вы станете её величайшими героями, самыми могучими воинами Кислева, которые вернутся, когда их земля будет нуждаться в них сильнее всего.

Они заплакали от её слов, почтённые и смирённые такой любовью. Ледяная душа Кислева хлынула в её вены, она выпрямилась в седле и обратилась к своим воинам.

— Все вы знаете, что я не родила наследников, — сказала Катерина, её голос доносился до каждого мужчины и женщины, которые стояли вместе с ней у верховного храма Тора. — Но сегодня здесь со мной все мои сыновья и дочери. На этом промокшем холме все мы один народ, одна земля. Сегодня мы сражаемся за Кислев! Сегодня мы сражаемся за его павших сыновей и дочерей, за его гордых матерей и отцов.

Воины откликнулись, вскинув мечи и копья в мрачное небо, выкрикивая вызов на бой тварям внизу.

Катерина вспомнила часто повторяемое мнение, слова, которые произнесли, когда первая королева-ханша господарей пересекла горы.

Кислев — это земля, и земля — это Кислев.

Только теперь она поняла, насколько ошибочны они были.

— Кислев — это люди, и люди — это Кислев.

Тей-мураз повторил молитву. Его примеру последовал Вроджик, затем Урска. Они повторяли её, пока роты не подхватили их крик и Эренград не отозвался эхом нового боевого клича.

— Кислев — это люди, и люди — это Кислев!

Зазубренные вспышки молний раскололи небеса над упавшей башней, ветвясь в облаках и поражая разрушенный город. За ними последовали новые вспышки, зигзаги пурпурного цвета породили ревущий огонь, закружившийся в невероятно тёмном небе.

— Возможно, Тор благословляет нас? — предположил Тей-мураз.

Оглушительный гром прогремел, подобно смеху безумных богов, и день погрузился во тьму. Раздались звуки разрываемой ткани, непроглядные чёрные трещины раскололи небеса, и земля задрожала от ударов окровавленных молотов по медным наковальням.

Во тьме метались твари: титанические невероятные существа с мокрыми мясистыми телами. Они скрывались в тени, но Катерина провидческим взором разглядела забрызганную кровью багровую броню, глаза, наблюдавшие за концом мира, и смертоносное оружие, выкованное из чистого гнева. Могильная вонь протухшей плоти и горящего меха заполнила воздух, словно остатки чумного костра, слишком долго остававшиеся на солнце.

— Повелители Перемен, — прошептала она.

Катерина согнулась вдвое от жгучей боли в животе, словно невидимые руки разрывали её изнутри.

— Королева! — закричала Урска.

Катерина выпрямилась и выдохнула сквозь зубы воздух прямо из белого сердца зимы. Магия родины переполняла её, как никогда, похолодало так сильно, что земля под конём превратилась в сплошной лёд.

Враги взревели, когда одинокий всадник на тёмной лошади выехал перед армией зверей и демонов. Он держал развевавшееся знамя, на котором когтистая рука срывала ледяную корону, знамя убийцы её отца.

— Фейдай, — произнёс Вроджик, сжав кулаки. Высокое жестокое существо с красной кожей и единственным немигающим глазом неуклюже двигалось рядом с хетзаром. За его спиной покачивался гигантский каменный менгир, конический камень, покрытый древними символами.

— Зуб Урсуна, — выдохнула Ледяная Королева.

— Яха, здоровый ублюдок, точно, — согласился Вроджик.

— Нет. Я о камне, который он несёт, — объяснила Катерина. — Это один из камней Урзубья.

При виде хетзара и великана звери взревели ещё громче. Они рычали кровавый вызов, выпячивая грудь, топая копытами и бодая рогами.

И на их вызов ответили.

Оглушительный рёв разнёсся эхом с вершины холма Тора.

Он шёл из покинутой башни.

Уланы направили испуганных коней подальше от сводчатого входа, из которого тяжело показался кто-то невероятно сильный и древний. Его плечи бугрились громадными мускулами, а густой мех был бледным, как первый зимний лёд. Его тело оказалось огромным, несомненно, он был самым крупным существом из всех когда-либо виденных собравшимися на холме, с клыками, как бивни, и когтями, как эбонитовые кинжалы.

— Не может быть… — начал Вроджик.

Огромный белый медведь встал на задние лапы и взревел. Монстры внизу дрогнули перед его необузданной мощью.

Сердце Катерины сильно забилось, когда она снова увидела медведя отца.

— Урскин, — сказала она.

Они атаковали с холма Тора, тысяча воинов с опущенными копьями и свистящими на ветру крылатыми знамёнами. Они скакали в историю, следуя за своей сияющей королевой и гигантским белым медведем её отца.

Земля дрожала под копытами их раскрашенных коней, когда душа Кислева встала рядом со своим народом.

Тёмные ветры с севера стихли.

Дождь сменился снегом.

И невообразимо свирепая метель пронеслась над стенами Эренграда. Верхний город превратился в лёд, когда магия Ледяной Королевы придала зимним духам степей пронзающую форму и ярость. Град ледяных и острых как бритва лезвий пронёсся сквозь лесных тварей, когда обречённые уланы Кислева врезались в самый их центр.

Вращавшийся грохот мечей и раскалывающихся копий внезапно обрушился на последователей Тёмных Богов, когда Ледяная Королева и Урскин прорубали путь сквозь метель к хетзару Фейдаю.

Снежная буря поглотила Эренград и кружившуюся тьму.

И продолжает бушевать.

Гэв Торп Проклятие Кхаина

Не переведено.

Грэм Лион Невеста Кхаина

Я — сломленная королева разрушенного города.

Я сижу на железном троне в грязном каменном зале на вершине своей башни, глядя затуманенными глазами на улицы, охваченные пламенем и смертью.

— Как они посмели? — не в первый раз шепчу я сквозь потрескавшиеся и разбитые губы. Как людям только хватило духу прийти в мой город и убивать моих подданных? По воле Кхаина, убивать живущих в Хар Ганефе друкайи — моё право, не их.

Мне следует быть внизу, убивая поклоняющихся самозванному Кровавому Богу варваров и глупцов, осмелившихся встать между ними и мной. Но я заточена здесь. Сегодня настанет Ночь Смерти, ночь Кхаина, когда по всему Наггароту мои дочери вознесут хвалу Кроваворукому, упиваясь жестокими убийствами неосторожных. В эту ночь я верну себе силу и юность.

Уже много месяцев я слаба, кожа высохла словно пергамент, а кости стали хрупкими. Я закуталась в меха, словно одна из диких северянок, чтобы отогнать продирающий холод. Иссушённые волосы посерели, перед глазами всё плывёт, а суставы ломит. Вот почему я не внизу. Вот почему я не убиваю. Но уже через несколько часов взойдут луны, и я омоюсь в Котле Крови. Я вновь стану сильной и отомщу всем, кто встанет на моём пути.

Я вглядываюсь в гадательное зеркало, пытаясь не смотреть на таящееся за образами резни уродливое отражение. Всё на нём плывёт, следуя моим мыслям и ища одного эльфа. Ища моего чемпиона.

— Мой чемпион…

Слова прошелестели тихим ветерком, но вспыхнули в разуме Туллариса Несущего Ужас с мощью урагана. Он взмахнул Первым Драйхом, рассекая татуированную грудь дикого северянина, и прошептал молитву обратившемуся к нему божеству. Слова Кхаина свидетельствовали, что бог доволен сегодняшним кровопролитием, как был доволен им во все дни прошлых недель. Многие души отправились в объятия бога убийств с тех пор, как Кровавая Орда обрушилась на Хар Ганет.

Тулларис обернулся, вонзив свой драйх в глотку носящего тяжёлую броню человека, а затем вырвал его в фонтане крови. На место павшего демонопоклонника встали два козлоголовых зверолюда, заросших странным мехом и сжимающих примитивные секиры. Один из них прыгнул на Герольда Кхаина, высоко подняв оружие над головой. Быстрым ответным ударом Тулларис разрубил деревянную рукоять секиры и рассёк запястья зверолюда. Тварь рухнула, блея от муки, а его спутник ударил сзади, метя в шею палача.

Тулларис пригнулся, уходя от неуклюжего взмаха, и ударил в ответ, но существо увернулось, двигаясь быстрее, чем палач ожидал бы от такого громилы.

— Впечатляюще для дикого зверя, — прошептал Тулларис, ударив бронированным локтём и сломав трахею порченной Хаосом твари. Существо выронило топор, вцепившись в изувеченную шею. Палач медленно обернулся, вонзив клинок драйха в покрасневшую от крови землю, и достал из сумки на поясе кинжал. Тулларис высек руну Кхаина на груди кашляющего и задыхающегося зверя медленными и выверенными ударами. Тварь смотрела на него, а он гадал, как же могут такие едва разумные порождения Хаоса быть угрозой в землях людей. Воистину слабость низших рас не знает границ.