Елена Усачева - Когда взорвётся Кракатау

• Название: Когда взорвётся Кракатау
• Автор: Елена Усачева
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2016

«Шеф:

– Татьяна Петровна! Документы!

Документы, документы… Вы где? Только что тут в папке лежали. Лежали, лежали… Чёрт, ноготь сбила. На красном лаке так виден надлом. Маникюрша убьёт.

– Так что?

Шеф? Ты ещё тут?

Бегу по коридору…»

---

Тут дочери развернулись во всю ширь своей фантазии. Одна затребовала головной убор, вторая платье ниже колена, а третья – Аленький цветочек. На поверку вышло, что третья была самая умная. Не знаю, что она там перед сном жевала, но странное желание с цветочком превратилось во вполне нормальное осуществление плана «Хочу замуж». Первые две дочери тоже замуж хотели, для этого красивые наряды и просили, но не вышло.

Лучше надо желания продумывать!

– Мама.

На выдохе. Из последних сил. Ещё ногой дёрнул. Глаза закатил.

– Посиди рядом. Не надо телефона.

– Саша вечером приедет, – шепчу.

Егор кивает, тянет к себе мой телефон, засовывает под подушку.

Сидим. За окном проезжают машины. Чирикает одинокий сумасшедший воробей. Летят планеты со спутниками.

Вроде бы Егор задремал.

Времени – двенадцать часов дня. Через пару часов надо садиться за уроки. Что там задано?

Электронный дневник! Здравствуй! У меня скоро компьютер сразу будет включаться на этой вкладке. У всех нормальных людей Гугл или Яндекс, а у меня МосУслуги.

По английскому – стенгазета. Неожиданно. Думала, этот зверь вымер вместе с птицей додо, а он ещё порхает, расправляет свои белые крылья над израненными душами школьников.

Заглядываю в комнату.

В глазах азарт, язык высунул, с кровати сполз, подстелил под себя одеяло, чтобы было не жёстко. Играет на моём телефоне.

– А рисовать-то ты когда будешь?

Полумрак, легкая прохлада. Создала условия для страждущего, мать-героиня. Разозлилась уже сама на себя.

– Глаза сломаешь! Пойдём обедать.

Телефон отобрала в грубой форме – вырвала из сведённых пальцев. Хорошо, под откляченный зад не пнула.

Насупился, руки прижал к животу, глаза горят, катается по полу.

Верю!

Притих. Смотрит пристально:

– Да? Значит, если бы я умирал, было бы лучше? Ты была бы счастлива?

Работает. Мне Егора снова жалко.

Но ведь манипулирует, зараза.

– Суп, котлета, чай с плюшкой и стенгазета по английскому.

Выхожу в коридор, чтобы не слушать возражения.

Их и нет.

Грохот падающего тела. Когда он успел опять на кровать забраться?

– И – да! Через три дня я уезжаю на Кубу. Это ненадолго. Побудешь с тётей.

Опять упал. У него там ступеньки, что ли? Чего он костями постоянно гремит?

После сообщения про Кубу Егор переходит в режим постоянной обиды – шмыгает носом, сутулится, задумчиво смотрит в окно.

– Ну, не расстраивайся! – говорю после обеда. – Я тебе что-нибудь привезу оттуда.

Новые времена рождают новые сказки. Например, такие. Жила-была мама, были у неё работа, любимый мужчина и сын Егор. Собралась она в заморское путешествие и стала спрашивать, кому что привезти. Любимый захотел вампира, сын…

– Чупакабру!

Ноги задраны на стену, длинными волосами расчёсывает ворс ковра, тельце пребывает в состоянии покоя на диване.

– Кого?

Кофта сама вываливается из моих рук. От удивления. Упала удачно: чаду на лицо. Он не заметил, настолько был воодушевлён грядущими подарками.

– Зверь. Полезный!

Кофта полетела в неизведанные дали. Я остановилась, уперев руки в бока. В перевёрнутом виде моё лицо было не столь убедительным, каким должно было быть. А должно быть страшнее, чем у Ивана Грозного в момент убийства сына.

– А чего? – Ребёнок кувыркнулся через голову, грохнул костями об пол, но за кофтой не поспешил. – Аквариумные рыбки для тётки, попугай говорящий для бабушки, у тебя есть я. А у меня?

– А у тебя есть тараканы в башке! – возмущаюсь я слишком медленному перемещению наследника по комнате.

– А у меня будет чупакабр. Он небольшой, можно в прихожей держать…

– И кормить кровью неродившихся младенцев?

– Он пьёт кровь овец и коз. – Карие глаза широко распахнуты, взмахивает длинными ресницами, взгляд невинен. – В голодное время будем подкармливать собаками.

– А если он съест попугая?

Попугай Желтухин чирикнул, подтверждая своё нежелание быть съеденным.

– Нового купим!

Вот и вся любовь к братьям нашим мелким.

– Тебя нового купим?

– Лучше меня нет!

Грохот падающего тела.

А ещё у нас есть соседка. Снизу. У неё собачка такая… небольшая. Когда я вижу соседку, то прячусь за кусты сирени. Чтобы не сталкиваться. А то опять начнётся: «У меня люстра качается! У меня штукатурка сыплется». А у меня ребёнок падает, и я с этим ничего не могу поделать.

– Это точно, – шепчу я.

Чупакабру ему подавай! Вот ведь дети пошли! Раньше им достаточно было жвачки и бутылки кока-колы, а теперь монстры их не пугают.

– Между прочим, чупакабра водится в Пуэрто-Рико, а не на Кубе, – блеснула я своими знаниями. Не только о спутниках читаем, кое-что ещё знаем.

– Мама! У тебя устаревшие сведения! Пуэрто-Рико – это Большие Антильские острова. Туда же входит Куба! Они соседи! Ты хотя бы поинтересовалась, куда летишь.

Удивительно. Даже восхитительно. Но хватило восторга ненадолго. Гениальность моего ребёнка всегда имеет причину. И она нашлась. Карта. Я действительно смотрела, где находится Куба, кто у неё соседи. Карту изучала. Эта карта сейчас лежит на полу, и Егор делает вид, что они с ней находятся в разном временном континууме.

– Так!

Я перестала метаться по комнате. Занятие бесполезное, ничего, кроме хаоса, не создающее.

– Будет тебе чупакабра! Потом не пугайся. Покупка обмену и возврату не подлежит.

– Кто? Я?

Для своих одиннадцати лет Егор долговяз и тощ. Вес небольшой, но когда на вас прыгают с дивана, то надо тридцать два килограмма умножить на силу разбега, а потом добавить скорость свободного падения.

– Ни за что!

Егор прыгнул. Я отошла в сторону. Грохот свалившегося на пол тела напоминает мне про соседку. Собачка у неё небольшая. Лохматая. Не злая. При встрече машет хвостиком и заискивающе попискивает. А штукатурка с люстрой – да, возможно, и падают, а возможно, и просто качаются.

– Мама… – простонал Егор, поворачиваясь на спину.

– Добавлю к чупакабре шоколадку, – пообещала я, отступая к двери.

– Кому-то вампира привезёшь, а мне достанется всего-навсего шоколадка и облезлый койот, – жал из себя слезу Егор. – А у меня ещё стенгазета!

Он пытался ползти за мной. Оглушённый падениями, с отбитыми коленными чашечками, вывихнутым плечом… Дёргано полз, тянул ко мне дрожащую окровавленную руку…

– Мама…

Про окровавленную – это я переборщила. И вообще – хватит! Не жизнь, а сплошной театр! Сколько можно?

Прищуриваюсь. Поджимаю губы. Честно пытаюсь не рассмеяться. И всё-таки прыскаю.

– Грязная манипуляция!

Егор тут же перестаёт извиваться.

– Слушай, а шкуркой чупакабру привезти нельзя? Обязательно живьём? Места меньше бы занял в чемодане.

Егор изображает на лице страдание, подпускает в глаза слезу, шмыгает носом.

– Они тушками не перевозятся, – сообщает он мне секретную информацию. – Только живьём.

– Стенгазета! – Душа моя не знает пощады. – И три задачи по математике.

Звонок в дверь.

Саша, Сашенька, солнышко моё. Как же я его люблю! Он лучший. Он добрый. С ним всегда так хорошо! Почему я не его встретила двенадцать лет назад?

Саша стоит в дверях, смотрит чуть рассеянно, потому что из-за двери несётся:

– Мама! У меня не получается!

– Что у вас? – спрашивает тихо.

– А у нас в квартире газ!

– Мама!

– Я не вовремя?

– Что ты, солнышко! – Я тяну у Саши шарф, отбираю рюкзак. А то и правда убежит.

– Всё! Не могу!

Кричит громко. Не мог бы – молчал. А так – сил навалом.

– Сейчас я тебя накормлю, – шепчу Саше. – Подожди меня на кухне.

Саша всё понимает. Он улыбается. Он целует бесшумно. Он сейчас вымоет руки, пройдёт на кухню и, может быть, даже что-то там сделает.

Мгновение стою с глупой улыбкой. У какой планеты спутники со смешным названием? Уран? Или Юпитер? Джульетта… Хочу на спутник Джульетта.

Егор лежит на листе ватмана. Красиво так распростёрся. Целиком, конечно, не влез, но сейчас с него вполне можно писать человека по методу Остапа Бендера.

– Я не знаю, что тут рисовать, и задача не получается.

Главное сейчас – так поднять ребёнка, чтобы он не измял ватман, иначе придётся бежать за новым. И даже не бежать. А кто-то явно за этим ватманом полетит. Болидом.

В задаче ничего сложного, но приходится объяснять три раза. Егор кивает, сопит, делает следующую задачу, валяет ошибки.

– Чай остыл. Привет, Егор! Как поживаешь?

Егор смотрит на Сашу долгим взглядом. Ведёт бровью:

– Хорошо, спасибо!

У меня очень воспитанный мальчик.

– Мама! А я думал, что другой Саша придёт. Ну, тот… который…

И ещё рукой делает такой неопределённый жест.

Я покраснела? Или побледнела? Или у меня волосы на голове встали дыбом?

Сейчас стопроцентно убью.

– Танюш, пойдём?

Саша невозмутим. Он улыбается уголком рта, он весело смотрит на Егора. А тот опять супится.

– Так! Ну, ты тут понял?

Егор не подаёт признаков жизни. Сидит. Не шевелится.