Мишель Нострадамус - Центурии. Книга пророчеств

• Название: Центурии. Книга пророчеств
• Автор: Мишель Нострадамус
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906842-99-2

“Центурии” – одна из самых удивительных книг, известных человечеству. Впервые загадочный текст Мишеля Нострадамуса (1503–1566) были опубликованы в середине XVI века, еще при жизни автора. С тех пор имя этого известного ученого, врача, поэта и мыслителя окутано множеством тайн и легенд. По словам автора, его четверостишия содержат предсказание событий мировой истории вплоть до 3797 года. Открывая эту книгу, читатель получает возможность самому проникнуть в тайну легендарного провидца и подготовиться к тому, что еще ожидает нас впереди.

---

Предсказания, о которых идет речь, были широко распространены в Европе. Знакомство с ними Нострадамуса могло быть облегчено благодаря Mirabilis Liber, «Книге чудес», своеобразным дайджестом, включавшим в себя как церковные и околоцерковные пророчества (Св. Бригитты Шведской, Тибуртинской Сивиллы), так и астрологические предсказания (Торквато и Лихтенбергер). На протяжении XVI в. Mirabilis Liber неоднократно переиздавалась во Франции.

Сама Франция отнюдь не стояла на периферии европейской эсхатологической астрологии. Одним из крупнейших мастеров предсказания по звездам в этой стране был Пьер Тюрель из Отена (Pierre Turrel, ум. после 1531 г.), эрудит, поэт и астролог. Теодор де Без квалифицирует его как одного из ведущих предсказателей своего времени.

О Тюреле и его жизни известно немногое. Мы знаем, что он состоял в дружбе с магом Корнелием Агриппой, что его творчество, вероятно, оказало влияние на законодательный корпус Французской Бургундии, наконец, сохранились как изданные и комментированные им классические астрологические труды (Алькабит), так и его собственные сочинения – альманахи на 1523 и 1525 гг. (современники говорили, что Тюрелю удалось предсказать пленение Франциска I при Павии) и специальные трактаты (Computus novus). Известно, что ученик Тюреля, Пьер Дюшатель, стал впоследствии епископом и королевским раздатчиком милостыни при Франциске I.

Около 1531 г. Тюрель издал книгу под названием «Период, или, иными словами, Конец света, содержащий подчинение земных вещей силе и влиянию небесных тел»[44]. В ней, постоянно заверяя читателей в своей преданности католической вере, он сообщает, что миру отведено 7000 лет, каждая четвертая часть которых (1750 лет) отмечены такими событиями, как Всемирный потоп, Исход, разрушение Иерусалима и, наконец, конец света. Кроме того, Тюрель популяризовал теории средневекового еврейского астролога Авенезра о «планетных годах» (каждый такой год, по Тюрелю, составляет 357 солнечных лет и 4 месяца), концепции арабского астролога Абу-Машара о смене триплицитетов каждые 240 лет и 300-летних периодах, состоящих из 10 обращений Сатурна. Опираясь на них, Тюрель предсказывал приход Антихриста в течение 25 лет после окончания большого цикла Сатурна в 1789 г. В ближней же перспективе Тюрель предупреждал о невзгодах, которые должно было принести соединение Юпитера и Сатурна в знаке Скорпиона в 1544 г.[45].

Трудно сказать, был ли знаком Нострадамус с книгой Тюреля. Предсказательные концепции отенского астролога не имеют самостоятельного характера; к тому же они получили дальнейшее развитие в гораздо более известной книге, вышедшей из-под пера другого французского автора, Ришара Русса, с которой Нострадамус, как читатель увидит из комментариев, несомненно был знаком.

Завершая этот вынужденно краткий обзор картины прогностической мысли Западе на заре Нового времени, следует остановиться на таком важном аспекте как отношение Церкви к предсказаниям в ту эпоху. Общее подавленное настроение, рождаемое потоком пугающих предсказаний, разумеется, совершенно не нравилось священноначалию. В то же Церковь не отрицала возможность пророчества под воздействием Божественного духа. Однако пророк должен был доказать, что он вдохновляем именно Божественным духом, а не каким-либо еще. (Согласно доктрине католической Церкви, Враг рода человеческого знать будущее не может – он в состоянии лишь случайно его угадывать, в то время как Бог видит время в едином потоке, где настоящее, будущее и прошлое в одинаковой мере открыты Его взору. В церковной литературе приводится немало случаев, когда человек, прельщенный падшим духом, представившимся Богом, изрекал пророчества, которые, однако, не сбывались). Поэтому, чтобы избежать утомительных объяснений, Нострадамус в «Предисловии к Сезару» и «Письме Генриху II» постоянно подчеркивает, что не является пророком. Несмотря на то, что это входит в противоречие с другими пассажами из тех же текстов, где Нострадамус указывает именно Божественное озарение в качестве источника своего пророческого вдохновения, официальные претензии к нему со стороны Церкви не зафиксированы.

Другая составляющая его пророческих штудий Нострадамуса – астрология – была на гораздо лучшем счету; Церковь выступала лишь против злоупотреблений ею профанами в конъюнктурных политических целях. В 1550-е гг. Св. Престол неоднократно запрещал астрологические сочинения, где политические цели, что называется, лежали на поверхности (например, книги Луки Гаурико; надо сказать, что сами авторы этих книг очень редко наказывались персонально). Однако астрология как таковая считалась серьезной наукой и серьезных профессиональных астрологов церковная власть не преследовала, тем более что среди астрологов было немало и священнослужителей[46].

В сжатом, хотя и несколько гротескном виде, отношение католической Церкви к явлению предсказания изложено в знаменитом романе младшего современника Нострадамуса, Мигеля Сервантеса, «Дон Кихот». Главный герой, беседуя со своим верным оруженосцем Санчо Панса о обезьянке-прорицательнице, которую они только что видели, говорит:

[Ее хозяин], вероятно, вступил в соглашение с дьяволом, благодаря чему обезьяна получает эту способность, хозяин же зарабатывает себе на жизнь, а затем, когда он разбогатеет, ему придется отдать черту душу, ибо врагу рода человеческого только этого и надобно. И навело меня на эту мысль то обстоятельство, что обезьяна угадывает лишь прошедшее и настоящее, а дьявольская премудрость ни на что другое и не распространяется: насчет будущего у дьявола бывают только догадки, да и то не всегда, – одному богу дано знать времена и сроки, и для него не существует ни прошлого, ни будущего, для него все – настоящее. А когда так, то ясно, что устами обезьяны говорит сам дьявол, и я поражаюсь, как это на нее до сих пор не донесли священной инквизиции, не сняли с нее допроса и не допытались, по чьему внушению она прорицает: ведь я уверен, что она не астролог и что ни она, ни ее хозяин не чертят и не умеют чертить так называемые астрологические фигуры, ныне получившие в Испании столь широкое распространение, что всякие никудышные бабенки, мальчишки на побегушках и самые дешевые сапожники воображают, будто составить гороскоп легче легкого, и своим враньем и невежеством подрывают доверие к этой поразительно точной науке[47] (II, XXV).

А. Пензенский

Центурии

От переводчика

Предлагаемый перевод подводит фактический итог моей 15-летней работы над «Пророчествами». Заинтересовавшись ими еще на II курсе Московского историко-архивного института, посвятив им сначала дипломную и диссертационную работы, а затем – две книги, все эти годы я не оставлял намерения подготовить максимально точный (насколько это вообще возможно) и беспристрастный перевод, который открыл бы «Пророчества» русскоязычному читателю по всему миру. Последние годы были наполнены напряженной работой по выявлению и изучению источников, «библиографическими штурмами», погружениями в лексику и грамматику французского языка XVI в., бесконечной правкой и выверкой перевода и комментариев к нему, а также активными консультациями с российскими коллегами-историками и зарубежными нострадамусоведами.

В основу настоящего перевода положены прижизненные издания «Пророчеств» 1555, 1557 (2 варианта, местами сильно отличающиеся друг от друга) и 1568 гг. Издание 1555 г. содержит первые 353 катрена и посвятительное письмо к сыну Сезару. Издание 1557 г. обрывается на VII-й центурии; экземпляры его варианта, хранящиеся в МК РГБ в Москве и в Будапеште, содержат 639 катренов (в VI-й центурии нет 100-го катрена, а VII-я содержит 40 катренов), экземпляр варианта, хранящийся в Утрехте – 642 катрена (к VI-й центурии добавлен латинский катрен, а VII-я содержит 42 катрена). Вариант «Москва-Будапешт» восходит к варианту «Утрехт»; полиграфическое качество последнего значительно выше, хотя «Утрехт» не содержит цензурного разрешения. Возможно, утрехтский экземпляр воспроизводит с минимальными искажениями другое, неизвестное издание 1556–1557 гг. Самое раннее известное на данный день полное издание книги Нострадамуса датируется 1568 г., т. е. двумя годами после смерти Нострадамуса. В него вошли, кроме основного корпуса, VIII–X центурии и посвятительное письмо к королю Генриху II. Оно не безупречно с точки зрения полиграфического качества (часты искажения), однако работа с ним предпочтительнее, так как все переиздания VIII–X центурий восходят в конечном итоге к нему.

«Пророчества магистра Мишеля Нострадамуса» написаны на среднефранцузском языке (также называемом ранненовофранцузским или французским языком эпохи его формирования) с отдельными (в основном цитатного характера) вкраплениями на латыни, провансальском и испанском языках (в переводе выделены курсивом). Кроме типичных трудностей, с которыми сталкивается историк-переводчик французских текстов XVI в. (различия в лексике и грамматике, обилие латинизмов и итальянизмов, неологизмы, активно вводимые авторами вперемежку с архаической лексикой, отсутствие устоявшихся правил пунктуации и стандарта в написании топонимов), язык «Пророчеств» имеет свои специфические особенности, в еще большей степени затрудняющие перевод. Речь идет прежде всего о стилизации Нострадамусом своего текста «под старину», имитирующей язык древних оракулов (например, «Сивиллиных книг»). Недосказанность, двусмысленность, игра слов, многовариантность некоторых словесных оборотов и т. п. Одна из задач, которую автор перевода ставил перед собой – разграничить чисто лингвистические, субъективные трудности и проблемы, рожденные особенностями языка Нострадамуса. В работе над переводом были использованы академические исторические словари французского языка Гюге, Сен-Пале и Годфруа (см. библиографию в конце книги), что позволило максимально приблизиться к смыслу оригинала – так, как он мог быть понят современниками Нострадамуса.