Пьер Вери - Завещание Базиля Крукса

• Название: Завещание Базиля Крукса
• Автор: Пьер Вери
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1930

Роман «Завещание Базиля Крукса» получил 1-ю премию на французском конкурсе романов приключений 1930 года. На русском языке роман публиковался в выходившей в Париже русской эмигрантской газете «Возрождение» с 8 по 28 декабря 1930 г. Переводчик не указан. Данный текст романа воспроизводится по факсимиле номеров газеты «Возрождение» с сайта Принстонского университета.

---

ГЛАВА 8.

Допрос.

— Перейдем в столовую, — сказал Пигот. — Я хочу задать присутствующим несколько вопросов.

Нунец закрыл дверь бара. Родериго подсел к синьоре Лауре и попытался заговорить с ней о безразличных предметах, чтобы отвлечь ее внимание от только что происшедшей драмы. Каучо сел в кресло в углу. Лоб его пересекала глубокая морщина. Он, видимо, крепко раздумывал над случившимся и не находил никакого объяснения.

— Я просил бы вас, дон Фернандо, — сказал Пигот, — рассказать мне по порядку все факты, предшествовавшее драме. Напрягите вашу память и постарайтесь не упустить ни малейшей подробности. Иногда самые незначительные мелочи ведут к разгадке.

— Вот как было дело, — начал Родериго. — Вскоре после прибытия синьоры Тейа, которая приехала, чтобы проститься...

Пигот быстро поднял голову.

— Проститься?

— Да я решила порвать с мужем, — вмешалась синьорина Лаура. — Я собиралась покинуть Испанию еще сегодня днем.

Пигот вновь обратился к капитану:

— В котором часу прибыла синьорина?

— Около половины десятого.

Пигот вынул книжку и стал записывать.

— Мы успели только немного потолковать с синьорой о ее предстоящем отъезде, как прибыли Тейа с доктором Каучо, которого я просил прибыть на борт...

— Знаю, знаю. Вернемся к Тейа... Он принадлежала к числу ваших друзей?

— Мы были знакомы, но не были близки. Я вообще трудно схожусь с людьми, а Тейа был мне скорее антипатичен.

— Могу ли я спросить вас, синьора, о причинах вашего отъезда?

— Жизнь с Тейа стала совершенно невозможной. Я уже давно разочаровалась в нем, а в последнее время он стал делать мне совершенно невозможные сцены. В конце концов, я решилась на развод и на немедленный отъезд.

— А ваш муж знал, что вы направляетесь на «Альдебаран»?

— Очевидно.

— Каков мог быть мотив его ездки на яхту?

— Не иной, как ревность.

Пигот запнулся в нерешительности. Видя это и зная застенчивость инспектора, вмешался Нунец.

— Не разрешите ли, синьора, просить вас более подробно рассказать нам о вашей последней размолвке с мужем?

— Я не делаю из этого никакой тайны. Мой муж косо смотрел на старинную дружбу с доном Фернандо. Последняя ссора была с его стороны просто вульгарной сценой ревности, во время которой он позволил себе произнести ряд ругательств и угроз против капитана.

— Благодарю вас, сударыня, — произнес Пигот, который боялся, как бы допрос не отклонился от намеченного им пути.

Повернувшись к Родериго, он спросил:

— Итак, к вам на борта поднялись Каучо и Тейа. В котором часу это было?

— В 9 ч. 50 м. Мы вкратце потолковали о странном происшествии с командой. Затем я предложил гостям выпить чего-либо и повел их в бар. Д-р Каучо должен был присоединиться к нам по окончании осмотра.

— В каком порядке вошли вы в бар?

— Синьора Тейа, синьор Тейа и затем я. Синьора попросила портвейна, а для себя с Тейа я стал готовить коктейль.

— Когда это было? Ровно в десять.

— А где находился Каучо?

— На палубе.

— А где были остальные?

— Козимо, Бассет и Уллохо на корме, занятые починкой какого-то брезента. Ван Хаас был в машинном отделении. Не знаю, где был кочегар Кнатц.

— Прикажите Кнатцу явиться.

Войдя, кочегар объяснил, что в 10 часов был занять осмотром содержимого своего сундука, т. к. опасался, что команда была усыплена в целях кражи. К счастью, все оказалось на месте.

Пигот все время тщательно записывал.

— Продолжайте! — сказал он капитану. — Вы приготовили коктейль...

— В это мгновенье показался старик повар Рамон Педрильо с соломинками.

— И он вошел в бар?

— Не совсем. Я вспоминаю, что он подошел к двери, и что Тейа взял у него футляр из рук.

— И немедленно Рамон подошел ко мне на палубе, — заметил Каучо.

— После этого, — продолжал капитан, — мы стали пить. Тейа похвалил меня за искусство, с которым я приготовил коктейль. Мой гость выглянул в иллюминатор и сказал, что к нам подходит моторная лодка. Я сообщил, что поджидаю начальника полиции. Но, подойдя к иллюминатору, ничего не увидел, т. к. лодка успела уже обогнуть корму «Альдебарана». Мы все трое вышли на палубу, где я увидел Каучо разговаривавшего с Рамоном на пороге кухни. Было минуть десять одиннадцатого. Я сразу установил, что в моторной лодке был не Нунец. Но мы все трое на мгновенье не могли отвести глаз от лодки, которая летала, полным ходом на «Альдебаран» и избегла столкновения только смелым поворотом в последнюю секунду. После этого она стала удаляться. Прошла минута, две. Я повернулся к Тейа, но увидел, что его уже нет подле меня. Я обернулся к его жене, но и ее не оказалось на месте. Осмотревшись, я увидел, что Тейа говорит с доктором Каучо на пороге кухни. Рядом с ними торчал Рамон. Несколько изумленный, я решил, что синьора прошла в бар. Я направился туда же. За мной последовали Тейа, Каучо и Рамон, которые задержались на миг в центральном помещении. На все это ушло несколько секунд. Синьора Тейа в самом деле оказалась в баре.

— С какой целью вернулись вы в бар, сударыня?

— Чтобы взять сумочку, которую я там забыла.

— О чем говорили вы с Тейа, доктор?

— О мореплавании. Но Тейа едва отвечал. Я заметил, что он был чем-то озабочен и очень нервничал.

— А что произошло в баре между вами и синьорой Тейа, капитан?

— Я попытался уговорить синьору отказаться от намерения покинуть мужа. Должен сознаться, что позволил себе при этом несколько нелестных замечаний по его адресу. Как раз в эту минуту синьор Тейа показался в дверях. Он был явно раздражен тем, что застал нас вместе.

— Мог ли он слышать ваши слова?

— Я почти уверена, что это так и было, — вмешалась Лаура. — Он тотчас подозвал меня и вполголоса сказал мне, что жестоко отомстит капитану, ради которого я будто бы решилась его бросить. Я возразила ему, что он говорит вздор. Весь разговор длился не более двух минут.

— А что вы делали, во время этого разговора, капитан?

— Не желая быть свидетелем супружеской сцены, я вышел из бара, и направился на кухню, чтобы поговорить с доктором. Но доктор был как раз занят осмотром ящиков с провизией, и я вышел, не обмолвившись с ним ни словом.

— Совершенно верно, — заявил доктор. — Что касается моих поисков, то они оказались совершенно бесплодными. Я вышел из кухни в ту самую минуту, когда капитан входил в бар.

— Ссора между супругами показалась мне оконченной, и я предложил им допить стаканы.

— Ваша ссора была, действительно, окончена, сударыня?

— По внешности, да. Я предупредила мужа, что, если он не перестанет мне досаждать, я уеду. Но раздражение его отнюдь не улеглось.

— И вот, — продолжал капитан, — мы все трое подошли к стойке и взялись за стаканы. Но Тейа едва успел поднести свой бокал ко рту, как упал навзничь.

ГЛАВА 9. Первые предположения.

Пигот захлопнул записную книжку и посмотрел на небо.

— Благодарю вас, капитан. Я теперь вполне представляю себе внешний ход событий. Мне нужно еще вернуться к делу о странном сне вашей команды и допросить ваших людей. Не пройдете ли со мной, господин начальник?

Нунец слишком хорошо знал повадки Пигота, чтобы не понять своего помощника: тот явно хотел поговорить с ним наедине.

— Подождите нас здесь, — сказал он остальным. — Все это дело займет всего несколько минут.

Допрос в самом деле оказался недолгим и не дал ничего нового. Все были усыплены, но помимо этого, не могли указать ни на какое ненормальное явление. Снотворное, по-видимому, было совсем невинное, т. к. никто не мог пожаловаться на какое-либо недомогание. Никто не мог припомнить и того, чтобы почувствовал какой-либо особенный вкус в кушаньях или напитках.

— А между тем, — сказал Пигот начальнику, — снотворное могло быть дано этим молодцам, только в пище.

— Это тем вероятнее, — заметил Нунец, — что капитан, еда которому приготовляется отдельно, не был усыплен.

После короткого молчания, он продолжал:

— Я понял, что вы хотели что-то мне сказать, Пигот. Есть у вас уже какая гипотеза?

— В 10 ч. 10 м., — ответил тот, — в стакане Тейа не было яда, т. к. он безнаказанно отпил из него. В 10 часов 12 м., когда он отпил из него вторично, — он мгновенно умер. Значить, яд был введен между 10-ю и 12-ю минутами одиннадцатого. Отбросим гипотезу самоубийства, в данном случае нелепую. Яд мог быть введен только в один из трех нижеследующих моментов. Во-первых, каким-либо, неизвестным человеком, скрывавшимся на рубке в то время, как все три лица, бывшие в баре, поднялись на палубу. Во-вторых, синьорой Тейа в то время, что она оставалась одна в баре, вернувшись туда раньше других. В-третьих, капитаном, который оставался несколько мгновений в одиночестве в баре, после того, как Тейа вызвал жену для объяснений. Первая гипотеза отпадает, т. к. выяснено, что на рубке не было постороннего лица. Остаются вторая и третья. До сих пор никаких оснований к тому, чтобы решить, которая из них вероятнее.