Салли Грин - Половинный код. Тот, кто умрет

• Название: Половинный код. Тот, кто умрет
• Автор: Салли Грин
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-89837-4

Противостояние Альянса и Совета продолжается.

Более полусотни убитых Охотников не приблизили Натана ни к развязке этой кровавой войны, ни к исчезнувшей Анне-Лизе, найти которую стало смыслом его жизни. Но больше всего Половинный код беспокоят видения, что предсказывают ему смерть в ближайшем будущем.

Верный друг Габриэль предлагает Натану бросить всё и всех и сбежать.

Но ничто не может спасти Натана ни от этой войны, ни от того, кем он стал…

Впервые на русском языке!

---

Вернувшись на свой наблюдательный пункт между деревьями, я смотрю на первую Охотницу. Опытная, наверняка хороший боец. Значит, нельзя дать ей ни шанса.

Я делаю глубокий вдох, представляю себе воздух, прозрачный и чистый, проверяю, невидим ли я, а затем подхожу к ней осторожно, чтобы не издать ни одного звука. Вот я уже совсем близко. Фэйрборн в руке. Охотница прямо напротив, ее взгляд проходит меня насквозь. Я делаю еще шаг и чиркаю ей ножом по горлу, свободной рукой обхватывая ее тело. Она пытается меня ударить, ее губы движутся, но вместо слов с них срываются капли крови.

Осторожно, как спящего ребенка, я опускаю ее на землю, а сам все время прислушиваюсь. Все тихо, я бегу к деревьям, где сидит другая Охотница – невидимка, и замедляю шаг, только заслышав треск ее телефона. Звук громкий, но вычислить по нему, где она, я не могу. Я останавливаюсь, прислушиваюсь, надеясь уловить еще что-нибудь: дыхание, неосторожное движение, что угодно. Ничего, только трещит телефон.

Я осторожно делаю шаг вперед. Вокруг темно, но я все же могу разглядеть у себя под ногами потоптанный папоротник и ее следы на нем. Я делаю еще один крошечный шажок, протянув вперед руки, и мне помогает Фэйрборн. Он чует ее. Хочет ее крови.

Я позволяю ему направлять мою руку. Нож едва не вырывается из моей хватки, так он напряжен, и я понимаю, что до нее считаные миллиметры. Тогда я отпускаю Фэйрборн, и он, пролетев эти миллиметры по воздуху, входит ей прямо в грудную клетку. Нож так остер, что прорезает сразу и куртку, и кожу, и даже кость почти не замедляет его движения, теплая кровь брызжет мне на пальцы, правой рукой я быстро нашариваю рот Охотницы и зажимаю его, чтобы не дать ей закричать, а другой тяну Фэйрборн вниз, разрывая материю и плоть. Скользкие, горячие кишки вываливаются мне на левую руку. Теперь Охотница уже видима, она корчится на земле, а я стою рядом с ней на коленях и обеими руками зажимаю ей рот и держу челюсть, чтобы она не завизжала. Она совсем молодая, ей лет двадцать пять, не больше.

Я вытираю руки ее одеждой, очищаю Фэйрборн и рискую на несколько секунд стать видимым, так как теперь мне надо двигаться быстрее. До сих пор я двигался очень медленно, и она вскрикнула – негромко, но достаточно для того, чтобы другие насторожились, если, конечно, они хоть на что-то пригодны. Нельзя допустить, чтобы они разбудили весь лагерь.

Мне надо туда.

Я иду так быстро и тихо, как только умею. Огонь в костре почти прогорел, но светит еще достаточно ярко, чтобы я мог разглядеть на земле возле него три укутанные в одеяла фигуры. Дальше, у большого дерева, я вижу еще одну Охотницу, а рядом с ней прикованную пленницу, девушку, – на голове у нее мешок, лица не видно, но она маленькая и хрупкая. Надо сосредоточиться. Итак, четверо Охотниц здесь, две на страже, и пленница.

Я перерезаю ножом горло одной спящей Охотнице, она взбрыкивает, дергается, я перехожу к следующей. Таиться уже нечего. Надо действовать быстро; спящие просыпаются, но пока не могут понять, что происходит. Следующая Охотница успевает встать, но я сбиваю ее с ног, втыкаю ей в горло нож и прыгаю к третьей, но вторая не сдается – истекая кровью, она все же цепляется за мои ноги. В руке у нее, откуда ни возьмись, оказывается пистолет, она стреляет. Я сохраняю невидимость, но теряю равновесие, пуля пролетает мимо, я изворачиваюсь, бью Охотницу ногой в лицо и откатываюсь.

Теперь их поровну – четыре живые, четыре мертвые, и вокруг начинается хаос. Та, что охраняет пленницу, стала невидимкой, она кричит, зовет тех, кто охраняет лагерь. У Охотницы рядом с костром пистолет. Сунув Фэйрборн в ножны, я выпускаю из обеих ладоней две молнии, по одной на каждую. Та, что у костра, взвизгивает и начинает дымиться; я прыгаю на нее, сбиваю на землю, а Фэйрборн в моих руках уже сам знает, куда бить: он вонзается ей в живот и делает рывок вверх. Она снова визжит, тогда Фэйрборн чиркает ее по горлу, и она замолкает. Тут же раздается выстрел, я отталкиваюсь от мертвой Охотницы и перекатываюсь как можно дальше.

С пятью Охотницами покончено. Я встаю на четвереньки. Шестая, та, что была рядом с пленницей, теперь невидима и движется. Она палит во все стороны, но я не могу понять, откуда именно летят пули. Тогда я просто бросаюсь ничком на землю и жду.

Пальба прекращается. Мои руки мокры от крови, зато Фэйрборн счастлив. Я чувствую, как он вибрирует, как ему не терпится продолжать. Остались еще три Охотницы. И пленница. Я смотрю на нее. Она все еще у дерева, лежит на земле, подтянув колени к подбородку. Тут я замечаю, что опять стал видимым. «Черт! Сосредоточься! Дыши… Думай о воздухе!» Я поднимаю руку – порядок, снова невидим. Мне повезло, что меня не заметили – но вокруг темно, я лежу на земле, к тому же опять стал невидимкой.

Вдруг раздается крик:

– Леди два! – И та, чей голос я слышал, быстро приближается ко мне справа. Это кодовое слово, и наверняка оно обозначает какой-то их план. Надо выбираться!

Я бегу влево, двигаясь как можно быстрее и тише, но не успеваю сделать и трех шагов, как мои мышцы слабеют – сначала ноги, затем руки, а живот сводит судорогой. Я падаю на колени. Утыкаюсь головой в землю, пытаюсь дышать. Меня тошнит. Это какая-то магия. Сильная, но до шума Селии ей далеко. С ней я справлюсь, только бы залечиться.

Я вызываю целительный зуд и бросаюсь к деревьям. И почти добегаю, когда судорога сводит меня снова. Я опять падаю на колени, вокруг свистят и чиркают пули, и тогда я вытягиваюсь на земле и откатываюсь вбок, посылая молнии из обеих ладоней. Ударяюсь о ствол дерева, лечусь, вскакиваю; пальба кругом стоит сумасшедшая, кто-то кричит, я бросаюсь в сторону, на ходу мечу молнии, так часто, как только могу. Все мое тело зудит, исцеляясь, и это, как ни странно, помогает мне сосредоточиться, несмотря на злость и испуг. Я бегу к поляне, посылая молнии и пламя, раздается визг, потом еще выстрелы, но судорога больше не приходит. С ней покончено.

Я обвожу глазами поляну и край леса за ней. Сохраняю неподвижность, но дышу часто, как напуганный. Надо успокоить дыхание. И оставаться невидимым. Судя по тому, что никаких судорог я больше не чувствую, я прикончил ту, которая их посылала, – хотя, может быть, и нет. Вдруг я вижу ее, на удивление близко – она лежит за деревом, наполовину скрытая им, глаза у нее широко распахнуты, рука тянется ко мне.

Значит, Охотниц осталось всего две.

Справа от себя я слышу звук. Посылаю туда молнию. Самую большую, какую только могу. И пробегаю несколько шагов между деревьями. Стрельба начинается снова. Я падаю на землю и замираю.

Тишина.

Я жду.

И жду.

Если я попал, то они станут видимы. Осторожно я поднимаю голову.

Ничего… хотя нет, кажется, я кое-что вижу. Дым. И тут я замечаю седьмую Охотницу. Она еще жива, но стоит на коленях, вся черная. Это ее куртка дымится. Левая рука безвольно висит вдоль тела, правая кое-как сжимает пистолет. Она озирается. Контужена.

И вдруг позади нее начинает проявляться последняя Охотница. Оказывается, моя молния зацепила и ее, хотя она была дальше. Ее лица я не вижу. Она лежит на земле.

Изо всех сил стараясь оставаться невидимым – «дыши ровно, думай о воздухе» – я медленно подбираюсь к той, что лежит на земле. Ее обожженное лицо почернело. Глаза открыты. Значит, не притворяется. Я позволяю себе стать видимым.

Охотница, стоящая на коленях, тяжело дышит. Я делаю шаг, чтобы она меня увидела, и она поднимает пистолет. Но спустить курок не успевает – Фэйрборн оказывается быстрее. На моих руках новая кровь. На земле передо мной – еще одно тело.

Пленница по-прежнему лежит скорчившись у корней дерева. Ее лодыжки прикованы к стволу. Руки связаны спереди. Грубый холщовый мешок закрывает голову, на шее он перехвачен веревкой, из-под мешковины выбиваются светлые прядки.

Меня трясет. Я делаю вдох, другой, третий.

Руки у меня липкие от крови. Я крепче стискиваю Фэйрборн и хватаю пленницу за плечо. Она отшатывается, но молча. Я перерезаю завязки ее мешка, не обращая внимания на то, что острие Фэйрборна царапает ей шею. Все равно это самое меньшее из того, что заслужила Анна-Лиза. Мешок падает.

Светлые волосы каскадом стекают из-под него, наполовину скрывая лицо. Чьи это волосы, Анна-Лизы?

В темноте не видно.

Она встряхивает головой, освобождая лицо. Во рту у нее кляп, но глаза устремлены прямо на меня. Они голубые, полные страха и серебристого блеска. Глаза Белой Ведьмы.

Мои руки начинают дрожать еще сильнее, но теперь они дрожат от едва сдерживаемой ярости, и Фэйрборн зудит у меня в пальцах, но я вгоняю его в землю по самую рукоять и отхожу в сторону.

Пленница

Костер, рюкзак, спальный мешок: все летит в разные стороны от моих пинков, я осыпаю все отборной бранью. Правда, мертвое тело, которое попадается мне под ногу, я все же не пинаю, но проклинаю и его, как и вообще все в этом поганом лагере. Когда я наконец возвращаюсь назад, к пленнице, то сам уже не понимаю, успокоился я или, наоборот, завелся еще больше. Кто она такая, эта пленница, я не знаю, но точно не Анна-Лиза.