Михаил Белов - Иисус Христос или путешествие одного сознания (главы 1 и 2)

• Название: Иисус Христос или путешествие одного сознания (главы 1 и 2)
• Автор: Михаил Белов
• Жанр: Религия

---

-Уйду из института,- в сердцах бросал он, и я чувствовал, что его окончательное решение колеблется действительно на лезвии бритвы. Я начинал рожать бальзам. Если эти роды не проходили, я начинал разговаривать с ним по-мужски. Я чувствовал, что ему для душевного покоя и успеха в жизни нужен именно институт. Неужели для этого жаль было потратить время на 10 минут морали или провести вечер совместной подготовки. В такие минуты у меня рождалось былое красноречие.

В ту весну я рассказал Саше о случившемся со мной как мог. Я ни о чем не просил. Просто предупреждал его о правильном меня понимании в случае чего для наших дальнейших отношений.

-Поехали в проводник?-спросил я Наташу. Оказалось, что она со своей подругой -Таней Королевой планировала такую поездку еще в начале этого года. Саша записал в свой блокнот нас всех троих.

Эта весна была весной моего окончательного разрыва с группой. Краснов, не сказав никому ни слова и собрав все необходимое и приготовленное к вручению 8-го Марта, перед праздниками уехал домой. В последний день занятий на каждой перемене девушки ловили каждую нашу миграцию, ожидая наше кучкование для поздравления. Наиболее темпераментные презрительно "ставили на место" задир сильного пола. Неудобство испытывал не я один. Но был еще один шанс-9 марта. К нему Краснов и приехал. Но я собрал у парней деньги и, пожертвовав началом одной лекции, сбегал в "Детский мир" и купил несколько наборов энтомологических открыток. Поздравительные я подписал еще дома. После последнего занятия, когда у девчонок иссякла вера, и они, разочарованные, стали вставать, я подчеркнуто любезно попросил их остаться. Краснов, понятно, не входил в число заговорщиков, но и быть девушкой он тоже не не хотел. Он выбежал за нами в коридор и стал, заглядывая к нам через плечи, задавать глупые вопросы. Кто-то ему и отвечал. Распределив открытки, мы вошли в кабинет. Я не выкладывался, как в прошлом году. Я был серьезно на них обижен. Я просто выполнял свой долг. Они ведь меня поздравляли. Как приятно было смотреть как меняются их лица, два дня за минуту до этого смотревшие на нас как на неудачников. Но я не просто поздравлял. В поздравлении в отместку за такое двухдневное к нам отношение я пожелал им помимо прочих благ более внимательно относиться к своим юношам и приходить болеть за них на все спортивные состязания, включая и лыжные, которые только что прошли. У наиболее темпераментных девушек лица стали проигрывать силу.

- Да, вот так то, поняли?-стали восклицать Игорь Сергеев и Андрей Шуляк, ожидавшие от меня дежурных слов и обрадованные переменой отношений в нашу пользу. Добрая осенняя ссора с группой была прервана. До скоро случившегося отчетно - перевыборного комсомольского собрания.

На нем присутствовала и наша куратор. Краснова опять оставляли профоргом. Более того, он уверенно называл своими грехами лишь самые незначительные из них и бессовестным голосом обещал их исправить. Все проголосовали "за". Сказать сразу мне не дали. Пришлось сесть.

-Не понял, почему вы его выбираете опять? - спросил я. - Он сильно изменился с прошлой весны? Его чуть не сняли с практики, он смылся из колхоза, по прежнему редкий гость на первых парах и уборках территории. Мой голос дрожал, я заикался, порой прерывался, но быстро собирался с силами и выпаливал новую порцию информации.

-Тебе надо пересмотреть свое отношение ко мне,- с улыбочкой сказал Паша, видя мое состояние и, кажется, что-то поняв.-В нем явно просматривается тенденциозность.

Реакция группы была поразительной.

-В самом деле.Привязался к парню.Че тебе от него надо?-сказала одна его землячка. Ее поддержала другая и дальше почти все девушки. Молчали Ира Колмакова, Лена Никулина, Игорь Сергеев и Андрей Шуляк.

-Хорошо,- опешил я.-Вы так за него стоите. А знаете как он стоит за вас? Вы знаете как он позравил вас с 8-м Марта? -выложил я свой последний козырь. Теперь молчали все.

-По-моему, надо тут разобраться,-сказала Лена Никулина.

-А че тут разбираться - ты че не знаешь Пашу? - спросила ее его наиболее ортодоксальная землячка. Пашу знали все.

-Миха, да брось ты его,-примирительно сказал Игорь Сергеев.

-Нужно делать дело, а все эти собрания с многоэтажными обещаниями -де-ма-го-ги-я!-сказала Влентина Павловна. - По моему, Краснову нужно дать испытательный срок и дело с концом.

-Сколько можно?-спросил я.Снять его было просто необходимо, иначе он начинал лезть "по головам".

-Давайте, разберемся,- настойчивей повторила Лена Никулина. Но Валентина Павловна настояла на своем.Ее слово стало основанием для голосования группы за оставление Краснова с замечанием.

-Короче, - встал я.-Я вижу, с вами каши не сваришь. А я не хочу иметь дело с людьми, у которых правая рука не знает что делает левая.С этого дня у нас с вами общего - только учеба.

И направился к двери.

-Стой!Куда ты убегаешь? - закричал обрадованный Краснов.

-Остановитесь, Белов!-сказала Валентина Павловна. Землячки Краснова тоже с ним были единодушны. Но я вышел, стараясь держаться. Дверью я, если и хлопнул, то несильно, не акцентируя на этом внимание. Помню только, что не ответил что-то спросившему у меня Коле Шикиру и что шел по коридору шатаясь.

Наташа готовилась к сессии.

-Я не могу пойти гулять,-сказала она.

Для меня дело тоже было прежде всего.Не сказав почему я пришел, я пошел домой. После, когда я ей это сказал ее глаза стали испуганно круглыми.

Летняя практика проходила в селе Малая Сазанка Свободненского района. За день до общего выезда втроем, с двумя парнями, мы поехали сопровождать на машине оборудование и готовить, отведенный нам директором совхоза, нежилой дом для жилья. Директора нашли, машину разгрузили, попили чай и легли спать. Утром я, желая сделать приедущим однокашникам приятное, настоял на мытье пола во всем доме - нескольких комнатах и коридоре.

-Зачем это делать - это стадо раз пройдется, все равно мыть придется заново,- чертыхался Андрей Шуляк.-Девчонки бы вымыли после.

Но я стоял на своем. После их приезда мне стало неудобно перед ним за эту стойкость-он оказался прав. Но наш руководитель - Никитенко Николай Федорович, назначивший меня в нашей триаде старшим, посмотрел на меня как-то особенно. Это существенно заполняло неудобство перед Андреем. Николай Федорович был и остается в моей памяти особенным человеком. Тем более, что его трагическая смерть, случившаяся через полгода, сказала мне о той же его главной проблеме, которую и я после просветления стал ощущать особенно остро-отсутствие полностью понимающего тебя человека. С таким умом, как у него, трудно иметь равных. Он и вел себя неординарно.

Сам он был украинцем. Крепкого сложения, невысокого роста, какойто весь круглый с круглой головой внешне он напоминал Жана Жака Паганеля и Луи де Фюнеса одновременно. Лет ему было тогда 50. Он был женат, имел маленькую дочку.

-Здрасьте,-небрежно летело нам после его захода в аудиторию. Предусмотреть что произойдет вслед за этим и произойдет ли само это приветствие было трудно. Его, наклоняющаяся вслед за каждым шагом, осанка могла выпрямиться, он, вдруг, остановившись, задуматься, смущая какого-нибудь студента невозможностью понять куда направлен сей пронизывающий выпуклый взгляд - в себя или на него, что не давали еще и понять и его незаурядные артистические данные. Пол-лекции его состояли из "э-э", "так сказать" и других слов русского языка, становившихся в его интерпретации словами - паразитами. Еще треть- из повторения сказанного только что.

-Земля имеет свойство быть твердой для кратковременного давления, мягкой - для долговременного,-малозначительно произносил вдруг он после длинных тирад многозначительных междометий.

-Ба-ра-но-ва!-Трубным голосом вдруг летело в аудиторию.

-Баранова!-повторялось мягко и кротко, если та не слушалась. Даже малейшие разговоры тут же стихали. Хронология стереотипов человеческих отношений у него отсутствовала. Горе было тому студенту и преподавателю, кто его подводил или не выполнял своих по отношению к нему обязанностей. По каким критериям он оценивает ответ очередного студента понять тоже было невозможно. Краснову, поймав его со шпорой и заставив его тянуть второй билет, он с восторженным восклицанием, радостно ошарашив того и его друзей, поставил пятерку. Мне же, ответившему почти все,-тройку.

-Белов, я тебя выведу без всякого сожаления,-сказал он мне на экзамене, увидев мое подсказывание соседу. Его интеллект был налицо, а та стена, которой он себя окружал, рождала в него веру. Тем не менее, я был на него обижен за ту фразу на экзамене. Тот взляд исчерпал половину моей обиды.

Краснов при протеже своего научного руководителя с кафедры психологии перевелся на второй же курс МГПИ на факультет психологии, принеся мне двойственность чувств-какое-то облегчение и депрессию за состояние дел в психологии. Этим ходом Краснов опять переплевывал всех своих сострадателей, оставивших его на должности профорга. Теперь ему место в нашем институте на престижной кафедре было забронировано, тогда как им предстояла борьба между собой и деканатом и даже не за то, чтобы остаться в городе, а за более-менее сносное место в каком-нибудь районе области. "Пусть пожинают свои плоды и думают в будущем",-думал я. Но здесь я несколько ошибался. Едва ли так думали об этом многие. Своей борьбой я не дал Краснову при помощи краснобайства и друзей продолжить начинающуюся открываться явную несправедливость в отношениях и подавление им их правильных поступков. Я защитил их души от унижения, и они не знали боли. А то что не выстрадано едва ли полностью осмысливается и ценится. Но нет худа без добра. У меня с плеч свалилась гора. Врагов у меня теперь не было. Друзья Краснова, сохраняя свое достоинство, укрепляли со мной свои отношения. Медленно приближалась другая проблема-армейцы.