Валентина Осеева - Динка. Динка прощается с детством (сборник)

• Название: Динка. Динка прощается с детством (сборник)
• Автор: Валентина Осеева
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-067621-7

Героиня двух замечательных повестей известной писательницы Валентины Александровны Осеевой «Динка» и «Динка прощается с детством» – добрая, открытая, смелая и неугомонная «трудная девчонка» стала для нескольких поколений читателей любимой героиней, притягательным магнитом.

Повести В. Осеевой – увлекательное чтение про приключения, трудные испытания, дружбу и вражду, надежды и разочарования, становление личности…

Для среднего школьного возраста.

---

– Я не понимаю, о чем ты говоришь… Выйти замуж за нелюбимого человека… Зачем? Почему? – громко и взволнованно спрашивает Костя.

– Я уже говорила тебе… Марине трудно, у нее трое детей… Алина больная. Динка распускается с каждым днем…

«Ого! – думает Динка. – Нашла о чем говорить! Да я уже не распускаюсь, я умираю…» – горько думает она, прижимаясь головой к палатке.

– Ты не понимаешь… Саша уже, может быть, не вернется… Я выхожу замуж ради детей. Это мой долг, Костя… Марина заменила мне мать… – тихо говорит Катя. Она говорит, как больная, и Динка с тревогой вслушивается в ее слова.

– И ты… не думаешь обо мне? О нас? Ты разлюбила меня, Катя? – глухо спрашивает Костя.

Голос Кости вызывает у Динки слезы. «Противная Катька!» – думает она.

Но Катя тоже плачет.

– Я не нужна тебе, Костя… – говорит она прерывающимся голосом. – Я никому не нужна, кроме Марины и ее детей.

– Неправда! – кричит Костя – Ты знаешь, что я люблю тебя… И ты хочешь разбить нашу жизнь! Ты хочешь выйти замуж за чужого человека! Но я не допущу этого! Ты сегодня же напишешь ему письмо…

Катя падает головой на стол, и где-то, почти рядом, Динка слышит ее рыдания.

«Коська! – хочет крикнуть она. – Не обижай Катю!»

Но Костя уже не кричит и не сердится.

– Ты сейчас же напишешь отказ… – твердо повторяет он. Но Катя не дает ему договорить.

– Поздно, поздно… – рыдает она. – Тебя так долго не было… Я дала согласие… Он завтра приедет…

Динка широко раскрывает глаза… И голос Кости снова переворачивает ее сердце.

– Никогда, – с отчаянием говорит Костя, – никогда я не думал, что ты можешь нанести мне такой удар… Ты знаешь мою жизнь, но у меня была мечта… А теперь… ты, Катя… – Костя, не договорив, выбегает из палатки, и Динка, остолбенев от ужаса, слушает рыдания Кати.

И потому, что она не знает, кто виноват в этой ссоре, ей одинаково жаль обоих. Но Катя так плачет, что Динка начинает тихонько вторить ей по ту сторону брезента.

– Кто там? – испуганно спрашивает Катя; рыдания ее обрываются.

Динка поспешно выползает из своего убежища и, скрываясь за кустами, идет в дом. Кости уже нет.

– Он сказал, что будет ждать маму на пристани и проводит ее домой, – сообщает Мышка.

Динка с трудом забирается в свою постель. «Нет, нельзя мне умирать, – думает она, вспоминая ссору в палатке. – Надо прогнать Катиного жениха… Но как прогнать? Может, опять начнется драка?» Динка осторожно дотрагивается до своей спины и, нащупав горячий набухший рубец, пугается: «Что делать? Я же совсем не могу драться! Может, взять длинную палку, а самой спрятаться за забором и просто шпынять этого жениха палкой, когда он полезет в калитку?»

Глава 8 Поздним вечером

Костя встречает Марину на пристани. Дачники, приезжающие с последним пароходом, торопятся домой, перегоняя друг друга, они разбегаются по разным направлениям, и Костя с Мариной остаются одни.

– Ну как? – спрашивает Костя.

– Все хорошо, – отвечает Марина и, ничего больше не поясняя, начинает рассказывать малозначащие городские новости, потом спрашивает о детях.

– Я застал их у калитки… Динка и Мышка плакали, а Алина сдерживалась. Ну, потом я их немножко развеселил и покричал на них, так что обошлось… Но все-таки надо как-то приучить их к мысли, что вы всегда можете запоздать, – сказал Костя.

– Я скажу, что иногда меня будут задерживать в редакции, – говорит Марина.

Они проходят через пустынную базарную площадь.

– Первая партия уходит через неделю, – оглянувшись, шепчет Марина.

– А вторая? – так же тихо спрашивает Костя.

– Вторая – неизвестно. Ждут начальство… Нам сообщат, – быстро говорит Марина.

Сзади слышатся торопливые шаги, и мимо пробегают запоздавшие дачники.

– Вы сейчас зайдете к нам, Костя? – спрашивает Марина…

– Нет, – быстро отвечает Костя. – Я буду ночевать во флигеле у Крачковских. Нужно постепенно приучить сторожа к моим ночевкам… У вас есть что-нибудь для меня? – шепотом спрашивает он.

– Есть. Вы должны зайти, – так же тихо отвечает Марина. – Какой свежий вечер! А днем было ужасно душно! – громко говорит она.

Они выходят на дачную аллею; кое-где сквозь деревья видны освещенные окна разбросанных кругом дач, в тишине летнего вечера откуда-то издалека долетает до них тихая музыка.

– Проходит лето… – с грустью говорит Марина. – Сегодня утром я в первый раз заметила на листьях коричневые ободочки. Трава тоже поблекла… Я совсем не видела лета, – жалуется она.

Костя молчит и думает о чем-то своем; Марина тоже замолкает. Она очень устала и переволновалась, но на душе у нее радостно.

– В общем, я успокоилась, – говорит она, помолчав.

– А я забеспокоился, – серьезно отвечает Костя.

– Почему?

– Да потому что не все еще сделано!.. Да, кстати! Сегодня Алина наконец получила то, что я ей обещал, – вспоминает вдруг Костя.

– Да? Но я немножко побаиваюсь, что она перестарается, – говорит Марина.

– Может, и перестарается, конечно, – соглашается Костя, – но зато я совершенно уверен, что не пропустит…

– А вы серьезно думаете, что эта фигура может появиться на нашем горизонте?

– Я думаю, что может.

Разговор снова замолкает. Они подходят к калитке. Костя молча пропускает Марину вперед. На террасе горит лампа, но дети уже легли. Кати тоже не видно. Марина осторожно отворяет дверь в свою комнату, зажигает свечу и достает из-за корсажа сложенный вдвое конверт.

– Здесь записки из камер… – тихо говорит она.

Костя оживляется:

– От него тоже?

– Да, и от него… Он здоров, настроение бодрое, – коротко сообщает Марина.

– Вы просили ему сообщить о том, чтобы он был готов?

– Конечно.

– Ну, я пойду! Спасибо вам…

Марина снова провожает Костю до калитки.

– Если что-нибудь понадобится, я извещу вас, – говорит он, торопясь уйти.

Впервые за много лет дом Арсеньевых кажется ему чужим, и, одиноко шагая по кратчайшей тропинке через лес, он чувствует себя разбитым и осиротевшим.

Но Марина не знает этого. Она просто удивляется, что Костя так быстро ушел.

На дорожке слышно тихое покашливание. Около террасы появляется Никич.

– Пришла? Ну, слава богу! А я тут по-стариковски захандрил было… Смотрю на часы и думаю: ну как не приедет она нынче! – тихо говорит старик.

– Вот глупости! – улыбается Марина. – Никогда не беспокойтесь за меня. Это совсем лишнее.

Успокоенный Никич идет спать. Дети тоже спят. Одна Алина ждет мать.

– Что ты не спишь, Алина?

– Я сейчас лягу. У тебя все хорошо, мамочка?

– Все хорошо. Ложись скорей, уже очень поздно, – целуя ее, говорит мать. Она недовольна тем, что Алина каким-то болезненным чутьем всегда угадывает дела взрослых. Нехорошо это – все-таки она еще девочка.

Из сада, медленно поднимаясь по ступенькам на террасу, входит Катя.

– Где ты была? – удивляется сестра. – Я только что приехала… Заходил Костя…

– Я слышала… Он уже ушел?

– Конечно, ушел, – пожимает плечами сестра.

Оставшись наедине с Катей, она передает ей все подробности своей встречи с надзирателем тюрьмы, где сидит Николай, товарищ Кости.

– Ты знаешь, старику очень трудно быть в роли надзирателя, он давно хочет уйти и работает там только по нашей просьбе. Я много узнала от него интересного… Между прочим, хорошо помнит Сашу… – Марина задумывается и вдруг живо говорит: – Я у них обедала… И вот посмотрела бы ты на его внучку! Такая девочка, меньше нашей Алины, а сама хозяйничает. Наварила какую-то мучную похлебку, накрыла на стол. А дед, видно, за хозяйку ее считает. «Подлей, – говорит, – горяченького». А потом пришел ее брат-подросток. Он на мануфактурной фабрике работает. И вот смотрю, пошел к ней за печку и вытаскивает из кармана цветные лоскутики. И она уже открыла какую-то свою коробку, запела, замурлыкала… Ну просто прелесть! Я подумала, что вот где спокойно и разумно растет ребенок. А мы отдали себя в полное рабство нашим детям и растим неженок. Ну чего я, например, как сумасшедшая лечу со службы домой? И почему мои дети стоят и ревут у калитки? Все это интеллигентщина… – раздеваясь, говорит Марина и, с удовольствием забираясь в постель, оживленно добавляет: – В общем, впечатлений много! Разных! А главное, я как-то воскресла духом. Как будто снова мы с Сашей молодые и нам надо мчаться куда-то на собрание… Вот что значит повидать настоящих людей! А ты что молчишь? – вдруг заинтересовывается она, вопросительно глядя на сестру.

– Мне нужно сказать тебе одну вещь… о себе, – нерешительно говорит Катя. – Только ты не волнуйся и не сердись, но… завтра приедет Виктор.

– Какой Виктор? – морща лоб, спрашивает Марина.

– Ну, Виктор… Сахарная Голова… – хмуро поясняет Катя.

– Ах, тот! Зачем же он приедет? Ты ведь написала ему письмо… Ай-яй-яй!.. Неужели еще надеется, бедный? – с сочувствием говорит Марина.