Александр Задорожный - Проклятое созвездие

• Название: Проклятое созвездие
• Автор: Александр Задорожный
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-04-010233-Х

Созвездие Энвантинент, на одной из планет которого находится заброшенная имперская лаборатория по производству супероружия, интересует, наверное, всех, кроме крутых парней, в недавнем прошлом космических пиратов Скайта Уорнера и Дерека Улиткинса. Они завязали и в сомнительных мероприятиях стараются не участвовать. Однако именно им вместе с медвежатником Пьером Хилдретом, за которым гоняются спецслужбы, мафия и полиция, и загадочным молодым аристократом с непроизносимым именем Лусперрандор Инэксхоблуст-Эбл выпадает отправиться в это проклятое место. Буквально к звездам «через тернии»: бластерные вспышки, засады, слежку, покушения и преследования. Ведь от результата этой экспедиции зависят как минимум итоги выборов мэра Плобитауна, столицы Союза Свободных Планет, а как максимум — будущее правящей династии космической Империи.

---

Бенедикт дернул Боба за штанину: «Нам нечего терять, кроме собственных цепей…».

«Нам нечего терять, кроме собственных цепей!»

На эту фразу толпа ответила одобрительным ревом.

«Работы и справедливости!» — завопил Боб Даркман.

После этих слов кто-то из членов профсоюза швырнул в полицейских бутылку с бензином. Под ногами у служителей правопорядка вспыхнуло пламя. Полицейские отпрянули от огня. Строй шеренги нарушился.

«Товарищи… — зашипел снизу Бенедикт, — вперед… За наши семьи… За Профсоюз докеров…»

«Товарищи, вперед! — закричал Боб Даркман. — За нашу семью — Профсоюз докеров!»

Возбуждение дошло до предела. Гул толпы заглушал слова оратора. Боб плохо различал, что ему шептал снизу Бенедикт. В полицейских полетела вторая бутылка.

«Пока мы едины — мы непобедимы», — продолжал суфлировать Бенедикт.

«Пока мы едины — мы не будем обедать!» — Но этой фразы никто уже не слышал. Толпа ринулась на штурм полицейского оцепления. Под напором людей стул, на котором стоял Боб, опрокинулся, и Даркман полетел вниз. Его поймали крепкие руки Бенедикта.

«Отлично! Отлично! — В глазах Бенедикта горел дьявольский огонек. — Это наш день, Боб. Мы уже победили. Посмотри на это!»

Толпа рабочих, как лавина, смела полицейских. Рабочие принялись раскачивать полицейский гравитолет. Кто-то швырнул в открытую дверь машины бутылку с бензином Из окон повалил густой черный дым. Пилот с криком ужаса выпрыгнул в негодующую толпу, где исчез, схваченный натруженными руками рабочих. Раздался звон разбитого стекла — это в окна заводоуправления полетели камни.

«Теперь все пойдет само собой. — Бенедикт потащил Боба в сторону. — Я всегда знал, что люди пойдут за тобой, товарищ».

Бенедикт, держа Даркмана за рукав, пробрался к глухой стене здания напротив заводоуправления, достал баллончик с аэрозольной краской и принялся рисовать эмблему профсоюза.

«У нас мало времени. Надо успеть…» — бормотал Папа, заканчивая рисунок.

На этот раз кулак был полностью похож на большую, жирную фигу. Под своим творением Бенедикт написал адрес квартиры Боба Даркмана.

Раздались приближающиеся сирены полицейских машин. В воздухе показались полицейские гравитолеты. Полиция стягивала к месту массовых беспорядков новые силы.

«Пошли. — Бенедикт спрятал баллончик с краской в карман боцманского кителя и потянул Боба к проходному двору. — Вождь должен беречь себя».

На следующее утро, когда Боб еще валялся на диване, переживая во сне события вчерашнего дня, в дверь его квартиры раздался настойчивый звонок. Натянув брюки и надев рубашку, Боб пошел открывать. Он привык к тому, что с тех пор, как его жилье превратилось в штаб профсоюза, в квартиру постоянно кто-то заходил и уходил. Днем он даже держал дверь незапертой. Только на ночь он закрывал ее.

Боб хотел было уже нажать на рычаг замка, когда что-то заставило его все-таки задать этот житейский и простой вопрос: «Кто там?».

«Откройте — полиция!» — раздался грубый голос с другой стороны.

«Боже!» — подумал Боб, открывая дверь.

Когда, еще работая на космодроме, он воровал из доков грузы с прилетевших звездолетов, эта фраза иногда снилась ему в кошмарных снах, но теперь, когда он стал общественным деятелем, Боб никак не мог себе представить, что ему придется ее услышать, да еще так скоро…

Его вначале жестоко избили резиновыми дубинками, надели наручники, и только затем офицер зачитал Даркману его права: «Вы имеете право хранить молчание. Вы имеете права на адвоката, если у вас нет адвоката, он вам будет предоставлен… На этом твои права, мерзавец, заканчиваются».

По дороге в полицейское управление, трясясь на холодном металлическом полу полицейского геликоптера, Боб решил, что с этого момента как раз и началась черная полоса в его жизни. То время, когда он сидел дома без работы, без денег, сейчас казалось ему райским и самым счастливым. Он отдал бы все за то, чтобы вернуть его. Дернул его черт ввязаться в сомнительное дело с Профсоюзом докеров. «Бенедикт — чертов искуситель… Подставил, сука… гад… падла…», — каких только слов не вспомнил Боб по дороге в участок, проклиная своего товарища.

Допрос начался сразу, как только Боба Даркмана доставили в управление. Проводили его двое сержантов-амбалов и один капитан-недоносок. Беседа состояла из побоев резиновой дубинкой и одного-единственного вопроса: «Будешь еще?» Боб, конечно, отвечал, что не будет, после чего побои продолжались.

«Ну что, будешь еще?» — задал очередной вопрос капитан, когда сержанты прервались, чтобы перевести дух.

«Нет. Я больше не буду», — простонал Боб Даркман, лежа на полу.

Капитан кивнул своим подчиненным, чтобы они продолжили. Но в этот момент открылась дверь камеры, и вошел щуплый полицейский невысокого роста. Он что-то прошептал капитану на ухо.

«Подождите», — озабоченным тоном произнес капитан и вышел в коридор. Следом выскочил и щуплый полицейский.

Боб Даркман получил передышку. Сержанты убрали резиновые дубинки и отошли в сторону, закурив сигареты. Тело Боба ныло, как одна сплошная рана. Тупая боль словно стальными шариками перекатывалась от ступней ног к рукам, голове. Наручники, врезавшиеся в запястья, причиняли Даркману не меньшие страдания. Боб решил, что больше никогда не будет заниматься политикой: «Политика — это последнее дело, которым я займусь, если выйду отсюда».

Дверь камеры открылась, на пороге показался вышедший недавно капитан.

«Что вы сделали с этим гражданином?!» — воскликнул он с фальшивым возмущением в голосе.

Сержанты замерли, в недоумении глядя на своего шефа.

«Он что, у вас упал с лестницы?» — нарочито громко спросил капитан, подмигивая правым глазом.

Сержанты переглянулись.

«Я сто раз говорил вам, что задержанных необходимо поддерживать за руки, особенно когда они находятся в наручниках. — Капитан отошел в сторону. — Проходите, господин адвокат».

В камеру вошел сухой смуглолицый господин в черном костюме, белой рубашке и с какой-то бумажкой в руке. Бумажку адвокат держал так, как если бы это был не тонкий белый лист, а средневековый таран, для разрушения крепостных стен. Адвокат обвел всех присутствующих испепеляющим взглядом.

«Вы все ответите за творимый здесь беспредел и беззаконие! Снимите с гражданина Даркмана наручники. Вот постановление судьи об освобождении Боба Даркмана под залог!» — Адвокат поднял над головой бумажку и помахал ей в воздухе.

Один из сержантов нагнулся и снял с Боба наручники. Другой помог ему подняться на ноги и, поддерживая Боба под локоток, повел к выходу. Адвокат помогал Бобу с другой стороны.

«Господин Даркман, простите моих людей за допущенное недоразумение», — пробормотал капитан, когда Боб проходил мимо.

Даркман ничего не ответил, он находился в прострации, плохо соображая, что творится, словно наблюдая за всем происходящим со стороны.

Адвокат повел его к выходу по запутанным коридорам полицейского участка.

«Господин Даркман, — заговорил он, — с вами хочет увидеться один человек, чтобы обсудить некоторые вопросы… Если вы можете… если вы в состоянии, то было бы хорошо сделать это немедленно».

Даркман кивнул головой: ему было все равно. Своего тела он сейчас не чувствовал.

По мере продвижения к выходу до Боба стал доноситься гул, словно возле полицейского участка бушевал морской прибой. Скоро стало возможным различить крики. Боб отчетливо услышал: «Свободу Бобу Даркману!» И многократно усилившийся после этого гул многотысячной толпы.

Когда двери полицейского участка распахнулись, Боб не поверил своим глазам. Вся улица в обе стороны была заполнена народом в рабочих комбинезонах. Некоторые были в такелажных касках. Всюду виднелись плакаты. На одних был изображен знак Профсоюза докеров, нарисованный твердой рукой Бенедикта, на других лозунг — «Свободу Бобу Даркману!». Толпу сдерживали три ряда полицейских, экипированных с головы до ног в пластиковые бронекостюмы.

Кода Боб появился из дверей полицейского участка, толпа восторженно взревела. В воздух полетели каски. Такого Боб не ожидал. Он растерялся.

«Скажите несколько слов, — посоветовал адвокат, — и пусть расходятся».

В первых рядах митингующих Боб заметил Бенедикта с громкоговорителем в руках.

«Пропустите того, с громкоговорителем», — приказал он, показывая на Бенедикта пальцем.

Сержант, что поддерживал Боба с другой стороны от адвоката, отпустил локоть Даркмана и побежал вниз по лестнице управления выполнять распоряжение. Через минуту к Бобу спешил Бенедикт. Он стиснул товарища в объятиях, от чего Даркман чуть не потерял сознание.

Боб взял у Папы громкоговоритель, освободился от рук адвоката и подошел к самому краю площадки перед дверьми полицейского участка. Боб поднял громкоговоритель к губам. Крики в толпе стали затихать. Боб молчал, ожидая, пока не воцарится полная тишина. Вскоре стало так тихо, что стало слышно, как над небоскребами тарахтит двигатель геликоптера шестьдесят шестого канала плобитаунского телевидения.