Александр Задорожный - Звездный стипль-чез

• Название: Звездный стипль-чез
• Автор: Александр Задорожный
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005778-4

Космические пираты из команды Браена Глума — это не какие-нибудь жалкие головорезы Флинта или Моргана, мозгов которых хватало только на то, чтобы как следует поглумиться над беспомощными пленниками да пропить захваченную добычу в портовом кабаке или прогулять в ближайшем борделе. Звездные корсары будущего тоже посвятили свои жизни увлекательным поискам плохо лежащих денежных средств, но они делают это поистине с галактическим размахом, не гнушаясь даже благородных поступков, за которые должно быть стыдно любому порядочному джентльмену удачи. А как еще, по-вашему, можно назвать спасение планеты Плобой от взбунтовавшихся роботов-синтетойдов?

---

Тут Браен Глум увидел желтое насекомое на шести длинных лапках с большими подвижными усами. Жук, шустро перебирая ножками, быстро бежал между контейнерами.

— А, гад! — воскликнул Браен Глум и, выхватив свой бластер, украшенный драгоценными камнями, выстрелил в насекомое.

Энергетический заряд разорвался ослепительной вспышкой на том месте, где мгновение назад находился жук, и прожег один из металлических прутьев решетки, на которых стояли контейнеры, разбрызгав по сторонам раскаленные искры капель расплавленного металла. От насекомого не осталось и следа. Несчастный таракан в одно мгновение превратился в пар.

На шум выстрела появились встревоженные рабочие и пилоты. Но, заметив пьяного капитана, они, словно ничего не случилось, стали расходиться, стараясь отойти подальше от Браена Глума, опасно размахивающего заряженным бластером.

— Так-то! — Браен Глум хлебнул из бутылки и спрятал бластер обратно в кобуру. — Никто не смеет перебегать дорожку Браену Глуму! — Он пошел дальше вдоль стены, состоявшей из сложенных друг на друга контейнеров с пиратской добычей. Скайт Уорнер терпеливо следовал за ним.

Капитан свернул в боковой, более узкий проход и подошел к шахте грузового лифта, закрытой решеткой ограждения. Браен нажал вызов и с хмурым выражением на лице проследил взглядом за опускавшимся на стальных тросах противовесом, скользящим вниз. Браен Глум прижался щекой к решетке, стараясь проследить весь его путь в шахте.

— Интересно, опустится он до преисподней или нет? — задал сам себе вопрос капитан.

Появилась кабина лифта, вытягиваемая наверх тросом.

— Сейчас мы это узнаем, — сам себе же на свой вопрос и ответил Браен Глум.

Большая, широкая площадка лифта с металлическим скрежетом остановилась, достигнув этажа вызова.

Браен Глум отодвинул раздвижные двери и вошел внутрь. Скайт безмолвно проследовал за своим капитаном. Лифт дернулся и стал быстро опускаться вниз. Через зарешеченные боковые стены кабины лифта была видна оплавленная порода шахты. Красно-коричневая, с запекшимися каплями остывшей лавы, она действительно напоминала собой дорогу в ад.

— Жизнь — ожидание смерти, не правда ли, Скайт? Или ты не согласен со мной? — Браен Глум сделал глоток из бутылки и, не дожидаясь ответа, продолжил сам с собой разговор на эту тему: — Вся жизнь, с самого момента рождения, заключается в процессе ожидания приближающегося конца. — В таком состоянии, в котором Браен Глум находился сейчас, он не нуждался в собеседнике. Ему нужен был только слушатель, который не станет задавать лишние вопросы. Поэтому Скайт, зная повадки капитана, стоял молча, прислонившись спиной к решетке, заткнув большие пальцы рук за пояс с бластерами, и только изредка кивал головой в знак понимания, когда Браен кидал на него нетрезвый взгляд мутных от алкоголя глаз. — По своей сути мы уже все мертвые. Тот, кто хочет прожить до глубокой старости, напоминает мне пловца, плывущего против течения реки под названием время. А когда он выбивается из сил, река сносит его к водопаду. Не лучше ли самому спрыгнуть вниз и, хотя бы мгновение, насладиться свободным полетом? Ты как считаешь, Скайт?

Браен хотел сделать еще один глоток «Черного Саймона», но передумал и отбросил недопитую бутылку в угол кабины. Она со звоном покатилась по полу, чудом не разбившись о металлические прутья. Из ее горлышка, булькая, стали выливаться остатки виски.

— Если бы ты знал, Скайт, как я хочу умереть…

Грохоча, лифт достиг дна шахты и остановился. На последнем уровне находились еще не освоенные пещеры. Из просторной комнаты, куда опустилась кабина лифта, в разные направления уходило пять совершенно черных ответвлений необследованных проходов. Куда и на какую глубину тянутся их длинные темные тоннели в толще планеты, никто не знал.

Здесь было холодно и совершенно тихо. Браен Глум взял большой шахтерский фонарь, висевший на старом, покрытом ржавчиной, кованом крюке, вбитом в камень стены возле лифта, перекинул его широкую брезентовую лямку себе через плечо и направился к ближайшему ходу. Скайту Уорнеру стало немного не по себе от странного поведения капитана. Что могло взбрести в пьяную голову Браена Глума? Но он без колебаний последовал за своим командиром во мрак пещеры.

— А, черти! — выругался Глум, светя себе под ноги фонарем. — Даже здесь наорали!

Он перешагнул через черный предмет, лежащий на пути, и пошел дальше.

Капитан со спины был похож на страшного тролля — хозяина подземного царства, заманивающего жертву в мрачный лабиринт своих владений. Браен Глум шел первым, освещая дорогу шахтерским фонарем. Его черный силуэт на фоне дрожащего белого круга, шатаясь из стороны в сторону, на несколько метров двигался впереди Скайта. Яркий свет от фонаря то и дело выхватывал сталагмиты и сталактиты из застывшей лавы и обледенелых соляных отложений. Они свисали со сводов пещеры, как зубы огромного дракона.

Шли в полной тишине, не считая грязных ругательств, которыми Браен Глум осыпал все вокруг, когда его нога подворачивалась на очередном камне.

Через некоторое время до Скайта стали доноситься странные звуки, словно где-то в глубине булькал огромный котел, а еще через пару минут он почувствовал в воздухе запах нефти. С каждым шагом запах становился все сильнее. Воздух стал тяжелым и теплым. Когда дышать стало тяжело, Браен Глум остановился и стал что-то искать на стене пещеры. После недолгих поисков он обнаружил маленькую нишу, выдолбленную в спекшейся лаве на уровне груди. В этом тайнике находился рубильник, который и искал Браен. Капитан повернул ручку рубильника, и впереди под высоким сводом расширявшейся в том месте пещеры вспыхнула большая сфера мощного светильника. Под ним булькало небольшое черное озеро нефти, растекшееся до самых стен круглого зала. В душном воздухе стоял смрад и смог от подымающихся с нефтяной поверхности испарений.

Браен Глум смело подошел к самому краю подземного нефтяного озера, и Уорнеру ничего не оставалось делать, как последовать за своим капитаном.

Большие пузыри, подымавшиеся со дна озера к поверхности, медленно надувались, а затем с глухим хлопком лопались, испуская из себя голубое облачко дыма. Этот синий дым стелился по всей пещере.

— Какой глубины это озеро, не знает никто, — произнес Браен Глум, вглядываясь в черную, бурлящую бездну. — Из семерых человек, которых я кинул в него, ни один назад не вернулся. — И Глум захохотал дьявольским смехом, который, отражаясь от сводчатого купола пещеры, возвращался назад многократно усиленный и смещенный по фазе, от чего казалось, что хохочет сразу несколько Браенов Глумов, незримо окруживших Скайта со всех сторон.

Скайт Уорнер откашлялся, положив руки на рукояти бластеров. Браен заметил его нервное движение, прекратил смеяться и примирительно улыбнулся.

— Не волнуйся, Скайт, тебя я привел в это место совсем по другому поводу. Мне было необходимо переговорить с тобой с глазу на глаз без лишних свидетелей. Я тебе полностью доверяю, иначе ты бы не был моим первым помощником. — Как ни странно, но речь капитана стала полностью осмысленной. От его пьяного вида не осталось ничего, кроме запаха перегара, смешивавшегося с тяжелым и сладким запахом кипящей в озере нефти. — Настанет время, и ты займешь мое место. Не спорь, — Браен жестом остановил готового было возразить Уорнера, — я знаю, что говорю. И этот момент наступит очень скоро. Возможно, даже раньше, чем это предполагаю я сам.

Поэтому, — продолжал Браен Глум, — мне необходимо довершить все начатые раньше дела, чтобы ты мог спокойно продолжить мое предприятие. Наше пиратское братство — это росток свободы, взлелеянный моим титаническим трудом. Если бы ты знал, каких нечеловеческих усилий мне стоило создать, вырастить и сохранить этот своенравный росток. Но теперь он подрос и окреп. И это несмотря на то что в космосе есть могущественные силы, которые видят в нем угрозу своему существованию и прилагают к его уничтожению максимум усилий. Но теперь уничтожить его невозможно. Только благодаря мне, благодаря существованию пирата Браена Глума, война между Империей и Союзом продолжается. Я и есть та невидимая сила, которая не позволяет мраку одержать верх над светом.

Уорнер молча стоял и слушал своего капитана, а в душе думал, что по поводу того, что Браен протрезвел, это он погорячился.

— Ты мне не веришь, Скайт. Ты думаешь, что я съехал с катушек. — Глум усмехнулся. — Насчет того, что я немного сумасшедший, в этом ты прав. Возможно, я вовсе псих. Скорее всего, это так и есть. Но, что касается своих возможностей, тут я себя нисколько не переоцениваю. Браен Глум отвернулся от своего первого помощника и уставился на кипящую нефть.

— Скайт, ты знаешь, что такое быть рабом? — не оборачиваясь, спросил он и, не дав Уорнеру ответить, поправился: — Нет, не тем рабом, что продан на рабовладельческих торгах, а настоящим — рабом от рождения, зачатым с мыслью о рабстве?! Нет, Скайт, ты не знаешь, что это такое! — Браен Глум повернулся лицом к Скайту, и тот увидел в глазах капитана лютую ненависть, столь мощную, что в ее пламени враги должны были бы превратиться в пепел. — Это когда у тебя нет никаких шансов, — произнес Глум и, словно остыв, как-то обмяк, сгорбился. Вновь отвернулся к озеру и глухим голосом продолжил свою речь: — Быть рабом, осознавать это и ничего не в состоянии изменить. Скайт, лучше умереть сразу, чем испытать на себе власть чужой воли. Я родился, а моя душа к тому времени уже была продана дьяволу… Какая ирония судьбы! Ты появляешься на свет, входишь в этот мир, только чтобы осуществить чью-то злую волю. Твоя жизнь не принадлежит тебе. Ты просто-напросто марионетка в чужих руках. Но кукла хоть ничего не соображает, а ты все прекрасно понимаешь, чувствуешь и ничего не можешь поделать. Если рожденный свободным чувствует по отношению к своим родителям любовь, то раб — одну лишь ненависть. Вот и я, Скайт, чувствую что-то подобное, только в несколько раз сильнее, в несколько тысяч, миллионов раз. И только это чувство питает меня изнутри, дает стремление к существованию. Оно заменило мне душу, которой меня лишили с рождения.