Тони Парсонс - В краю солнца

• Название: В краю солнца
• Автор: Тони Парсонс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015

Мало кто решается круто изменить свою жизнь. Но Том Финн не такой человек. Отчаявшись найти счастье в Англии и разочаровавшись в местных нравах, он вместе с женой и детьми отправляется в Таиланд. Молодая семья с головой окунается в новую жизнь, полную интересных знакомств и волнующих открытий. Но у экзотической страны обнаруживается темная сторона. И новый дом уже не кажется им райским местом. Куда заведут Тома поиски счастья? Сможет ли он понять, что можно убежать из страны, но от себя убежать — невозможно?

---

Они чокнулись. Я подошел к стойке, чтобы посмотреть, как Джесси играет в «Четыре в ряд». Напротив него теперь сидела девушка в джинсах и футболке, которая разливала напитки — самая красивая во всем заведении. Вокруг уже собралась толпа зрителей. Каждый раз, когда наступала ее очередь ходить, девушка с силой вдавливала маленькие синие диски в ячейки. Джесси смеялся и качал головой.

— Знаешь, почему они всегда выигрывают? — спросил он, медленно, но уверенно опуская в ячейку красный диск. — Потому что им позволяют задавать ритм. А нужно играть в собственном ритме — не в том, который они тебе навязывают.

Гиббон запрыгнул на стойку и распрямил поля шляпы. Похоже, революционный метод игры, предлагаемый Джесси, привел его в восторг. Девушки забрались на табуреты, чтобы лучше видеть. Ощущение было такое, будто я наблюдаю за Джеймсом Бондом, который режется в баккара где–нибудь в Монте — Карло.

Стену позади игроков покрывали фотографии. Я подошел посмотреть, но не узнал ни одного лица. На снимках были девушки, работавшие в баре раньше, и их клиенты. Где они теперь, все эти улыбающиеся худые женщины и светлокожие пьяные мужчины, что кривлялись на камеру и, казалось, веселились от души? Скучают ли они по Бангла–роуд и гиббону в ковбойской шляпе? Впрочем, скорее всего, в то время здесь жил другой гиббон.

Взрыв негодования за стойкой: Джесси опять выиграл. Теперь напротив него, закатав рукава, села маленькая полная женщина лет сорока.

— О нет! — рассмеялся Джесси. В темноте неосвещенного бара его бледное лицо светилось, как луна. — Пошла в ход тяжелая артиллерия. На меня решили натравить маму–сан.

— Я тебя побиваю, — сказала мама–сан без тени улыбки. — Я хорошо тебя побиваю, белый мальчик. Ух, какой ты белый! Никогда не видела таких белых мальчиков.

Мама–сан потянулась к Джесси и ухватила его за мертвенно–бледную щеку маленькой смуглой ручкой. Девушки захихикали.

— Спорим, я выиграю? — предложил Джесси.

— Да, давай спорим, — отозвалась мама–сан, и девушки одобрительно загалдели.

Джесси закатил глаза.

— На что? Что такого вы можете мне предложить? — спросил он.

Гиббон растянул губы в широкой безрадостной улыбке.

Когда я вернулся к столику, Бэкстер сидел, оплетенный девушками. Их тонкие смуглые руки скользили по телу австралийца, обвиваясь вокруг его пояса, шеи, ягодиц в шортах цвета хаки. Девушки болтали между собой, изучали свои ногти и пялились в экраны телефонов, рассеянно массируя его старый бумеранг. И теперь уже сам Бэкстер держал чековую книжку наготове. Одна из девушек приблизилась было к Фэррену, но он остановил ее, слегка подняв руку. Галантный господин. Она улыбнулась, пожала плечами и отошла в сторону.

— Объясните мне еще раз про тайскую компанию, которую я смогу контролировать, — попросил Бэкстер.

Понемногу я начал осознавать, что этот Пхукет, Пхукет баров, девушек и пива — сотен баров, тысяч девушек и моря холодного тайского пива — предлагает гораздо больше, чем кто–либо в силах потребить. И хотя, как выразился Джесси, меня только недавно прибило к здешним берегам, даже я успел понять, что на Бангла–роуд продают вовсе не секс.

На Бангла–роуд продают мечты.

— Вставай, приятель! — крикнул Джесси. — Поехали домой.

Я поднял голову, но он обращался не ко мне.

Джесси встал с табурета и взял гиббона за руку. Тот поправил шляпу и засеменил рядом с ним; свободная рука животного волочилась по земле. Когда они исчезли за занавеской, загораживающей вход, девушки подняли вой.

Мама–сан резко их одернула. Не нужно было знать тайский, чтобы понять смысл ее слов: Джесси честно выиграл гиббона, так что делать нечего и надо снова приниматься за работу. Одна из девушек вытерла пальцами глаза и стала убирать доску и фишки. Я направился к выходу.

Джесси с гиббоном уже устроились на заднем сиденье моторикши, которую здесь называют тук–тук. Гиббон покидал свое место работы без сожаления. Он смотрел прямо перед собой и придерживал на голове шляпу, как будто боялся, что ее сдует ветром по дороге. Я окликнул Джесси, но он не услышал, и тук–тук покатил прочь, выпуская клубы выхлопных газов.

Когда я вернулся в бар, Фэррен и Бэкстер пожимали друг другу руки.

— Мы оба озолотимся! — объявил Бэкстер, перекрикивая музыку. Он поднялся, чтобы обнять Фэррена, и опрокинул ногой столик с пивом и непомерно дорогим фруктовым соком.

Внезапно я узнал играющую песню — Highway To Hell группы AC/DC.

Когда я ушел из бара, казалось, что на улице уже раннее утро, но на пляже Най — Янг стояла скорее поздняя ночь, и все давным–давно спали.

В доме Ботенов свет не горел. В нашем оставили зажженной одну лампу — специально для меня. Как можно тише я закатил мотоцикл в сарай и остановился в лунном сиянии, вдыхая чистый воздух, в котором чувствовался едва заметный серный запах мангровых деревьев, и слушая пчелиное жужжание далекого транспорта.

Я все еще плохо знал наш новый дом, поэтому шел в темноте, ведя по стене рукой. Деревянные панели под моей ладонью были прохладными и гладкими на ощупь, и это почему–то успокаивало. В спальне я быстро разделся, не включая свет, и устроился рядом с Тесс. Она что–то пробормотала, прижалась ко мне, и я зарылся лицом ей в волосы.

— Хороший выдался день? — тихо спросил я.

— Тут все дни хорошие. А у тебя как? Успел с кем–нибудь подружиться?

— Есть там один англичанин. Джесси. Довольно самовлюбленный паренек, но он мне нравится.

Я не стал ей рассказывать ни о гиббоне, ни об австралийце, который пытался задушить моего босса, ни о девочке–мусульманке на мотоцикле. Я мечтал, чтобы все дни и правда были хорошими, хотя понимал: есть много такого, о чем лучше молчать, если я хочу сохранить ее улыбку. А я хотел этого больше всего на свете.

— Не забудь поговорить с Фэрреном о наших визах, — сонно пробормотала Тесс. — О разрешении на работу и прочих формальностях.

— Тесс…

— Что?

— Ничего. Спи, ангел.

Вскоре я почувствовал, как она погрузилась в сон, однако сам долго не мог уснуть. Я лежал рядом с женой, уткнувшись лицом ей в волосы, и слушал гул мотоциклов в необъятной дикой ночи.

4

Шум мотора разбудил меня после восхода солнца.

Прямо за окном спальни тарахтел автомобиль, медленно двигаясь задом по узкой дороге.

— Наверное, кто–то ошибся адресом, — сказал я Тесс, натягивая джинсы. И вышел на крыльцо.

В кузове пикапа громоздилась невозможно высокая, выше кабины, гора пластиковых бутылок с водой, упакованных в большие поддоны. Обычное зрелище на Пхукете — перевозка грузов, противоречащая всем мыслимым законам, особенно закону гравитации. Шофер, сосредоточенно наморщив лоб, пытался объехать банановое дерево.

Господин и госпожа Ботен вышли проверить, в чем дело. Я посмотрел на них с улыбкой, надеясь, что они во всем разберутся, но госпожа Ботен только крикнула что–то шоферу — наверное, велела осторожнее обращаться с банановым деревом: грузовик уже оборвал с него несколько мясистых, все еще блестящих от дождя листьев.

Тесс вышла из дома, заправляя футболку в шорты. Шофер, видимо, ее узнал: высунулся из окна, протянул ей счет и ткнул пальцем, где подписать.

— Мне столько не нужно! — сказала жена строгим тоном учительницы: в Англии она работала в школе. — Я столько не заказывала!

Воду поставляли в больших, завернутых в целлофан упаковках из шести полуторалитровых бутылок. В одном картонном поддоне таких упаковок помещалось с десяток, самих же поддонов было столько, что и не сосчитать.

— Похоже, от жажды мы теперь не умрем, — с улыбкой заметил я.

Тесс метнула на меня испепеляющий взгляд и вырвала из рук шофера счет. Он что–то настойчиво говорил ей на своем языке, а она стояла перед ним с решительным видом и пристально смотрела на бумагу.

— Мне это не прочитать, — сказала Тесс. — Здесь все по–тайски.

Рори и Кива медленно вышли из дома, еще в пижамах, еще взъерошенные со сна, и тоже уставились на пикап.

— Я заказывала двадцать упаковок по шесть бутылок, — объясняла Тесс шоферу, — а не двадцать этих… как их…

— Поддонов, — подсказал я.

Страсти накалялись. Соседи подошли поближе, чтобы помочь, а может, просто не хотели ничего упустить. Господин Ботен взглянул на счет и задумчиво кивнул:

— Он прав: вы заказали много воды.

Госпожа Ботен больше беспокоилась за Тесс.

— Джай йен, — промолвила она. — Джай йен. Сохраняйте холодное сердце.

Мы с Тесс переглянулись. Мы никогда не слышали о «джай йен». И выражение, и само понятие были нам незнакомы. Там, откуда мы приехали, считалось, что сердце должно быть горячим. Но в Таиланде проповедовали другое. В Таиланде проповедовали джай йен.