Танит Ли - Повелитель гроз. Анакир. Белая змея

• Название: Повелитель гроз. Анакир. Белая змея
• Автор: Танит Ли
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-032666-1, 5-9713-0685-5, 5-9578-2735-5

…Молва о славных деяниях Ральднора — мага и меченосца — летит из королевства в королевство.

Уже сейчас ему, герою-одиночке, незаконному сыну короля Перворожденных Висов и жрицы черной Богини-Змеи, нет и не может быть равных.

Но существует смутное предсказание — однажды Ральднор обретет ИСТИННОЕ МОГУЩЕСТВО.

И тогда содрогнется ВЕСЬ МИР!

Трилогия «Висские войны» в одном томе.

---

— А чего я должна бояться?

— Возможно, несмотря на то, что я сказал вам, вам стоит  немного побаиваться меня.

— Почему?

— Почему? Я же Верховный король, более того, я ее сын — сын стервозной королевы Корамвиса. Я унаследовал всю ее низость и жестокость. А теперь мне предстоит стать вашим супругом. Пока я буду доволен вами, можете считать себя в полной безопасности. Но только не тогда, когда я утрачу интерес — непревзойденная красота через некоторое время может наскучить — даже ваша. В особенности ваша. Ваша совершенная симметрия будет раздражать, мадам.

Она лишь улыбнулась. Ее улыбка была загадочной. Было ли все дело в ее надменности, в ее самоуверенности, или лишь в том, что она была не в состоянии понять смысл его слов? Она или немногословна, или просто слегка ненормальная. Возможно, вот он, ее недостаток — слабоумная королева, которой предстоит вместе с ним править Дорфаром.

Двигаясь с непостижимой грацией, она начала разглядывать фрески. На него накатило мимолетное ощущение нереальности всего происходящего.

— Астарис, вы будете меня слушать, — заорал он.

Она обернулась и испытующе взглянула на него, хотя ее глаза, как уже заметил Катаос, были двумя стеклянными озерами бездонного темного янтаря.

Когда над Лин-Абиссой уже начали сгущаться светлые сумерки, Катаос эм Элисаар отправился из главного дворца Тханна Рашека в примыкающий к нему особняк для гостей. Положение советника Повелителя Гроз было столь высоким, что ему и его челяди предоставили в пользование целый дом. Что, принимая во внимание нескромный, но при этом секретный характер его хозяйства, было совсем не лишним.

Во-первых, у него была личная гвардия. Не то чтобы это само по себе было такой уж редкостью; большая часть знати также держала собственную гвардию. И все же численность и боеспособность гвардии Катаоса, стань они достоянием общественности, непременно вызвали бы удивление. Собранные агентами эм Элисаара на улицах нескольких городов — метод, который позволил успешно избежать прямого внимания Амрека — они происходили из рядов искателей приключений, воров, мятежников. Однако, встав под знамена с желтым гербом Катаоса, они превращались в сплоченную армию, проходя специфическое обучение боевым техникам в Имперской академии в Корамвисе и вступая в коллектив, пусть даже и ведущий ничуть не менее опасный образ жизни. Немногие возмущались или злоупотребляли своей подготовкой. Те глупцы, что все-таки отваживались на это, загадочным образом исчезали. Те же, кто удерживались в новом ремесле, достигали в нем очень многого, почти незаметно для себя самих становясь частью сложной и хорошо смазанной машины.

Ибо целью Катаоса было создать наконец защиту столь же согласованную, сильную, элитную и безупречную, какой была Драконья гвардия Повелителя Гроз.

У Катаоса были наследственные причины для подобного желания.

Его отцом был Орн, король Элисаара. Хотя вообще-то поговаривали, что к тому времени, когда Орн получил власть над Элисааром из рук своего умирающего отца, он уже утратил к ней всякий интерес — ибо к тому моменту уже крепко держал в своих руках весь Дорфар. Катаос родился от одной из младших закорианских королев, с которой его отец провел ночь в какой-то из своих коротких наездов в Саардос, но он никогда не оставлял надолго свои обязанности регента и свою любовницу Вал-Малу. Лишь смерть положила конец этим бесконечным поездкам туда-обратно. А теперь, по иронии судьбы, именно Катаос был любовником Вал-Малы — что вряд ли можно было назвать неприятным, ибо королева прилагала все усилия, чтобы оставаться молодой как можно дольше, и благоволила к тем, кто ей нравился.

Он задумался, понравится ли ей Астарис, и пришел к твердому убеждению, что нет.

Галерея, соединявшая дворец с особняком для гостей, походила на лес колонн из малинового рифленого стекла, на котором сейчас рдели багровые угли заходящего солнца и метались тени цвета запекшейся крови.

— Похоже, у архитектора Рашека есть определенный талант, хотя и несколько вульгарный, — заметил Катаос.

— С позволения сказать, мой господин.

Начальник Гвардии Катаоса, Ригон, державшийся на полшага позади своего хозяина, обычно не был склонен к многословию.

Огромный закорианец, чьей истинной страстью была властная жестокость, выказывал ее в каждой черточке своего тела и своего лица. Его массивный нос был перебит так, что о его первоначальной форме судить теперь было совершенно невозможно, а челюсть рассекал длинный белый шрам, тянущийся до бычьей шеи. Страшный глава личной гвардии Катаоса, глава, которому невозможно перечить, в чьей непомерно развитой правой руке, превосходно владевшей мечом, силы явно хватило бы на шестерых. Катаос считал его непревзойденным.

Ригон устрашающе улыбнулся.

— Поверь мне.

На галерее закорианец нырнул во вторую, неприметную дверь и зашагал по коридору особняка в просторный зал, где его уже ждали новобранцы. Тусклый свет, просачивавшийся сквозь оконные витражи, отбрасывал за ним огромную тень. При его приближении гомон голосов утих, а на лицах собравшихся застыли самые разные эмоции, от нервозности до напускной храбрости. Это был один из тех немногих случаев, когда Ригону приходилось произносить сколько-нибудь длинную речь, и речь эта была отлично ему известна. Он уже произносил ее перед несколькими батальонами не испытанных еще авантюристов вроде этих, и на его рассеченных губах уже застыла  неприятная улыбка.

— Значит, вот те слизняки, которых мне предстоит перековать в мужчин. Я сказал «перековать». Это слово выбрано не случайно. Видите эту руку? Именно ей я пользуюсь как молотом для ковки, если у меня возникает такая необходимость. — Он подошел к столу и налил себе вина. Вокруг стояла звенящая тишина. — С сегодняшнего дня вашей профессией становится охрана дома принца Катаоса эм Элисаара. Думаю, даже самый безмозглый из вас уже догадался, что все далеко не так просто. Но вы будете держать рот на замке, не то вам помогут это сделать. Надеюсь, вы меня понимаете. Если вам хочется маленьких золотых кружочков, вы получите их в изобилии. Если вам понадобится перепихнуться, вы прекрасно можете сделать это с теми шлюхами, которые здесь есть. Если у вас другие постельные пристрастия — с ними куда-нибудь в другое место, и молитесь, чтобы я вас за этим не застукал. Что касается остального, вы обнаружите, что дисциплина здесь беспощадная, а я далеко не нежный учитель. Делайте то, что я прикажу вам, и работайте до одури, тогда доживете до Корамвиса. — Он одним глотком осушил свой кубок и грохнул им по столу. — Если кому-нибудь из вас захочется устроить драку — только отыщите меня. Я с удовольствием окажу вам эту услугу.

Ригон легонько щелкнул по рукоятке короткого меча, заткнутого за пояс, потом развернулся и вышел из зала.

Стоявший сбоку от Ральднора парень сказал очень тихо:

— Закорианский помоечник.

Вечером над Лин-Абиссой замелькали первые белые мухи. Оттепель закончилась. Вскоре трехмесячные снега должны были надежно запереть всю восточную часть Виса за своей неумолимой печатью.

Новобранцы лорда Катаоса ели свой ужин за длинным столом, отдельно от закаленных воинов. Те не обращали на них никакого внимания, ибо их неписаный закон велел не выказывать к новичкам никакого интереса до того, как те пройдут подготовку и испытания. И за длинным столом царило угрюмое молчание, лишь изредка нарушаемое чьим-то тихим шепотом. Ригон уже поставил себя так, как хотел поставить — объектом всеобщей ненависти и страха.

— Да, он сюсюкаться не станет.

— Закорианское отребье.

— Придержи язык. У этих стен есть уши.

— Ты видал, какие у него руки? А шрам на лице? О боги!

После ужина они отправились на свои узкие койки в холодной спальне.

Ральднор долго лежал без сна на жесткой постели, прислушиваясь к их перешептываниям и к собственным мыслям.

За окнами серебристыми искорками падал снег. Затяжной снег.

«Значит, я связался с чужаками и с неизвестностью, вместо того, чтобы остаться в знакомой деревне с ее знакомой безнадежностью», — думал Ральднор. Он вспомнил утопающий в снегу Хамос, пурпурные снежные ночи и волчий вой и подумал об Эраз, лежащей под этим пушистым белым покрывалом, вернувшись обратно в бесплодную землю Равнин.

Он расплатился со своими долгами. Он вернул Заросу все, что задолжал ему, хотя тот и пытался многословно протестовать, но не рассказал ни Заросу, ни Хелиде ни о человеке, встреченном им у меховщика, ни, уже позднее, о том, куда уходит. И они отнеслись к его скрытности с уважением, вероятно, решив, что он решил вернуться вслед за Орваном в разрушенный город, на Равнины. Где-то на задворках Абиссы он отыскал задрипанную лавчонку, где купил запас черной краски, которой потом выкрасил все волосы на своем теле. После совершения этого странного действа его душа и его жизнь, казалось, пребывали в каком-то непонятном подвешенном состоянии между прошлым и будущим, в неизвестности. Он сотворил над собой колдовское превращение и выпустил на свободу, точно волшебники былых лет, необузданные силы стихий. Теперь могло произойти все что угодно.