Йен Уотсон - Черный поток. Сборник

• Название: Черный поток. Сборник
• Автор: Йен Уотсон
• Издательство: Подсолнечник
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2016

Йен Уотсон — один из крупнейших английских писателей, работающих на стыке научной фантастики и фэнтези и оказавший значительное влияние на развитие этих жанров в 90-е годы. Достаточно сказать, что знаменитая «Имаджика» Клайва Баркера очень многим обязана именно ему.

Действие романов «Черный поток» об удивительной судьбе девушки Йалин разворачивается в мире, разделенном рекой, которую невозможно пересечь из-за таинственного Черного Течения. Эта река расколола человеческую цивилизацию на Восток, существующий по законам «феминистической» демократии, и Запад с традиционной «мужской» теократией. Эти два мира почти ничего не знали друг о друге, пока Черное Течение, руководствуясь непостижимой логикой нечеловеческого разума, не позволило Йалин пересечь реку дважды…

«Внедрение» — первый роман Уотсона, вышедший на русском языке.

Разум земной и разум инопланетный бьются над решением «имбеддинга», некой «внедренной» в сознание языковой матрицы. Только вот цели у землян и пришельцев явно не совпадают.

---

В итоге пришлось мне поговорить с Мартаном на людях.

— Вы были свидетелем важного момента в моей жизни, капитан, — обратилась я к нему.

— Вы та, у которой несколько жизней. — Мартан так привычно кивнул, словно по закону средних величин подобные «важные моменты» должны были случаться чаще в течение нескольких жизней, чем в течение одной, безотносительно к их продолжительности. Его слова прозвучали так, будто он присваивал мне звание: Та, У Которой Несколько Жизней.

— Вы помните того жестокого Сына, которого мы допрашивали? Того, который якобы потерял сознание?

— Как я могу забыть, маленькая леди? — Ничего себе, как изысканно он стал выражаться! Или он меня поддразнивал? Он подмигнул или мне показалось? Я знала Мартана как честного, рассудительного, практичного парня, который и черную работу старался выполнять как можно более достойно. Ему было не свойственно манерничать, лебезить и притворяться.

Поэтому, услышав его слова, я улыбнулась, и он улыбнулся в ответ.

— Если бы мы зашли дальше и подвергли пыткам того Сына, — сказала я, — мы наверняка узнали бы об Эдрике. И он, может быть, не убил бы меня. Но чего не случилось, того не случилось.

— И хорошо, что мы не стали мучить его, а? — Он употребил правильное слово: мучить.

— Это все благодаря тебе. Он удивился:

— Я так не думаю.

— Ты сказал, что не хотел бы, чтобы тебя самого когда-нибудь мучили. Это был переломный момент моей жизни. Даже несмотря на то, что Эдрик потом отомстил мне мучениями на планете Земля…

— Где? Что он сделал с вами? Я понизила голос:

— Тебе придется подождать выхода моей следующей книги, «Книги Звезд». И знаешь, хотя он мучил меня, я уверена, что мы поступили правильно. Это был хороший урок для меня. Как мы не хотели бы, чтобы в этом мире Божественный разум Земли сделал нас безумными, так не хотели бы этого и другие, будь то Сыны Адама или люди-рыбы с далекой звезды. Мы не имеем права спасаться за их счет.

Он ответил также тихо:

— Что это за безумие такое?

— На этом пока все, Мартан. Держи ухо востро.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, потом кивнул.

Я полагала, у солдат, товарищество должно быть покрепче, нежели у членов гильдии. Я не сражалась бок о бок с Мартаном и его Джеками, но мы вместе провели несколько недель, допрашивая пленных; и спасибо этому обезумевшему Сыну за его нападение, ведь благодаря ему мы, мне кажется, оказались связаны узами товарищества. Когда Мартан уходил, Донна задержала его. Мне было слышно, как она требует рассказать, о чем мы с ним шептались.

— Мне лишь даровано особое благословение, и только, — последовал ответ капитана Мартана. Он сказал это громко, так чтобы я слышала, и спокойно посмотрел на меня. Еще один посетитель из старых знакомых, которого я приняла в этот день, был грубый усач, с которым мы встречались в Джангали в Джей-Джей-Холле.

Этот парень тогда не хотел благословлять меня и в моем благословении теперь тоже не нуждался. (Да я не особенно и страдала от желания «благословлять», пока не явился Мартан и не придумал эту отговорку! Наоборот, я решительно противилась, когда мою руку пытались облобызать дряхлые слюнявые старухи, страстно желавшие вновь вкусить радости юной жизни в хранилище-Ка.)

Отношение Усатого ко мне не изменилось. Он изобразил пародию на поклон:

— Благодарю тебя, госпожа Лихо, за то, что ты устроила наше возвращение домой, но не за прогулку на войну.

— Добро пожаловать в хранилище-Ка, — сказала я. — Но можешь не торопиться туда, не стоит ради этого падать с хоганни.

— Никогда не говори такое джеку из джунглей! — прорычал он в ответ. — Это к несчастью.

И как и в разговоре с Мартаном, я понизила голос:

— Разве ты еще не знаешь? Такого понятия, как несчастье, для нас больше нет. Оно существует лишь для всех остальных в галактике.

— Что?

— Поговори с капитаном Мартаном. И держи ухо востро.

«Усач» энергично доказывал на совете, что джеки не станут устраивать разгром в Веррино, только если в окруженном джунглями Джангали все будет в порядке.

— Что нам Гинимой? — спрашивал он тогда. В конце концов его убедили, что он не прав. — Что нам Земля, когда наша крепость в хранилище-Ка? Что нам за дело до мира Марла? — Тот же самый принцип.

Сказав о звездах, я надеялась, что «усач» поймет меня. Он был влиятельным человеком. И он был моим врагом (хотя, может быть, это слишком сильное определение). Но я, без сомнения, сохраняла твердость. Почему, собственно, я должна доверять ему? Это должно было заставить его задуматься, а все ли так, как ему кажется.

Ну вот, теперь я расскажу, как неожиданно разрешилась моя проблема…

Через некоторое время после отплытия джеков из Пекавара явился обещанный ученый муж из Аджелобо. Чануси уделила время, чтобы устроить ему официальное чествование в тронном зале.

А если он окажется мрачным педантом? Или щеголеватым претенциозным франтом? Я даже приблизительно не представляла его себе, правда, его качества были мне и не очень-то интересны. Чего я ожидала, так это что он жуткий зануда, а кому интересно размышлять о разновидностях зануд? Я знавала одну на борту «Проворной улитки». Ее вечно раздражало все и вся, и сестры по реке, все до одной, не были исключением. Она полжизни проводила изыскивая повод для брюзжания и недовольства, а потом жалуясь всем вокруг. Так что с меня хватит такого опыта, и я не собиралась позволить вышеупомянутому ученому подпортить хоть один момент моего творчества.

Его звали Стамно. Он был среднего роста и крепкого телосложения, с редеющими светлыми волосами, сальными и взъерошенными (когда я впервые увидела его). Неудачный пробор посредине выглядел так, будто кто-то пытался распилить ему череп. Оставшиеся волосы он носил длиннее, чем ему бы шло: всклокоченные сальные пряди вились на затылке. Ему, наверное, было уже за сорок, хотя лицо было очень молодое — если не присматриваться к сеточке морщин вокруг глаз. Держался он в высшей степени любезно, обходительно и даже несколько слащаво.

Немного забегая вперед, скажу, что в тот же вечер он вымыл волосы, которые засалились за время путешествия, и в течение пребывания в храме повторял эту процедуру по меньшей мере через день. Он был чувственным скромником, если можно так выразиться. Другими словами, он был из тех, кто мог флиртовать, но никогда не переходил к ласкам, как будто сдерживая себя… Но зачем? Может быть, он искал идеал. Чтобы однажды проснуться и понять, что, пока он страстно намывал свои локоны, наряжался в бархатный темно-бордовый камзол и зеленые рейтузы и оттачивал мастерство построения фраз, жизнь прошла мимо.

— Я восхищен быть удостоенным чести знакомства с вами, о жрица!

— И тебе привет.

— Я всегда буду к вашим услугам, только дайте знать.

Иногда он пытался говорить чересчур заумно. Он так старался правильно выстроить фразу, что она у него сама переворачивалась с ног на голову. Его слова запутывались, вместо того чтобы легко слетать с языка.

— Я не сомневаюсь, Стамно.

— Предо мной предстали определенные трудности понимания, которые, я надеюсь, вы, быть может, смогли бы разъяснить. Например…

Выслушивая вереницу «напримеров», я все больше раздражалась, хотя и не показывала этого.

— Экзегеза звучит следующим образом, — заключил он.

— «Экс» что?

— Интерпретация вашей книги, комментарий. Толкование. Или следует сказать, — он глупо и заискивающе улыбнулся, — ваших книг во множественном числе, с тех пор как я узнал, что вы, к счастью для нас, заняты…

— А кто нуждается в комментариях? — прервала я.

— Да как же, ведь «Книга Реки», собственно, несомненно.

Не стесняйся! Комментируй, пока не посинеешь. И тем временем Божественный разум подготовится к сжиганию наших умов.

— Да пошел ты, — пробормотала я шепотом. Думаю, Стамно услышал меня, и, что самое странное, глаза его засветились ликованием.

Доволен, что удалось досадить мне? Не похоже. Несомненно, доволен, но по какой-то другой причине…

— Мы искренне надеемся, что ты будешь сотрудничать с ученым Стамно, — сказала Чануси.

— А разве кто-то против? — сказала я. — Я уверена даже, что Стамно хотел бы начать сотрудничать прямо сейчас.

Стамно пригладил свои редеющие непослушные волосы.

На самом деле Стамно оказался не таким уж и занудой, хоть и продолжал бросать витиеватые намеки по теме моей продвигающейся работы. Я в свою очередь подкинула ему кое-какую информацию, так, ничего серьезного — мелкая рыбешка, пусть пережевывает. Он все равно ничего не сможет сказать гильдии такого, чего бы они еще не знали.

Работа над плотинами продолжалась. Я писала с такой скоростью, что моя книга уже близилась к завершению. Тэм все так же лепил горшки и плошки для продажи. Паломники упорствовали в просьбах. Но самое главное событие, к которому вовсю шла подготовка, было открытие Большой регаты. Вот, казалось, до регаты еще недели и недели, и вдруг сразу у причалов стало тесно от судов, а на улицах — от прибывших мужчин из Веррино, Ганга и даже Ворот Юга. Из Веррино, впрочем, их прибыло не слишком много. После грабежа и разрушений войны, вероятно, не каждый смог наскрести на проезд. А на улице становилось все жарче.