Гийом Мюссо - Здесь и сейчас

• Название: Здесь и сейчас
• Автор: Гийом Мюссо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2016

Лиза и Артур встречаются только раз в году. Весь год он проводит в поисках любимой. А она — в ожидании встречи с ним.

Лиза мечтала стать актрисой. Чтобы оплатить обучение, она устроилась работать в бар на Манхэттене, где однажды и познакомилась с молодым врачом Артуром Костелло. Это была любовь с первого взгляда, с первой искры.

Но Артур — не такой, как все. Если бы несколько лет назад ему рассказали, что с ним произойдет, он ни за что бы не поверил, сказал, что это дурной сон. Но сегодня этот сон для него — страшная реальность. Больше всего на свете он хочет выпутаться из ловушки, в которую его загнал самый могущественный враг — время. Но в одиночку вести борьбу невозможно. Лиза — вот кто может стать его союзником. Но хватит ли ей мужества?

---

— Артур! Давненько мы вас не видели!

— Путешествовал по Европе, — соврал я. — Понимаю, что явился поздновато, но мне необходима ваша помощь.

— Входите, прошу вас.

Я поблагодарил, не строя никаких иллюзий, медовым тоном и уступчивостью Ланга я был обязан отцу, чьи денежки лежали у банкира. Я проследовал за Лангом в его кабинет, объяснил, что у меня дезактивировалась карточка, и попросил сообщить, как обстоят дела с моими финансами. Он сел за компьютер и стал нажимать на клавиши, выясняя обстановку. Во время моего двухлетнего «отсутствия» снятие денежных средств с моего счета не прекращалось. Квартплата, страховка и плата за учебу снимались каждый месяц с четкостью метронома. Поскольку больница перестала платить мне зарплату, банк делал выплаты с моего особого счета, залез, так сказать, в мой чулок. Мама незадолго до смерти положила на мое имя небольшую сумму в пятьдесят тысяч долларов, теперь от нее осталось девять.

— Я хотел бы их забрать, — сказал я.

— Это возможно, — скривился Ланг. — Вы вернетесь завтра и получите деньги, но оставите на счету не меньше тысячи.

Я настаивал. Объяснял, что должен уехать из Бостона сегодня же вечером, что крайне нуждаюсь в этих деньгах, что они были оставлены мне мамой. Я не рассчитывал, что растрогаю его, но он меня все-таки выслушал и постарался выполнить мою просьбу. Полчаса спустя он вручил мне восемь тысяч долларов наличными. Прощаясь, этот болван выразил мне свои соболезнования, словно мама умерла на прошлой неделе.

Я скорчил скорбную мину и ушел, не потребовав остатка, взял такси и поехал в Саус Дорчестер.

7

В Массачусетской главной больнице практиканты аварийно-спасательной медицины три раза в месяц обязаны были принимать участие в особом мероприятии. Медицинский автобус отправлялся в самые нищие кварталы Бостона для того, чтобы все слои населения могли воспользоваться бесплатной медицинской помощью. Теоретически идея была хорошая, но на практике зачастую оборачивалась кошмаром. На протяжении всех тех месяцев, что я принимал участие в рейдах, в наш автобус летели камни. Местные бандиты видели в нас помеху своему бизнесу. На нас нападали, нас разворачивали, нас грабили. Дело кончилось тем, что медработники обратились в профсоюз, желая воспользоваться своим правом на устранение от подобных мероприятий. Но муниципалитет дорожил своим проектом и продолжал продвигать его с помощью волонтеров. Мне не раз приходилось самому сидеть за рулем автобуса и потом ставить его в похожий на барак гараж, расположенный за чертой города.

Об этих временах, таких далеких и таких близких, я и вспоминал, явившись в «Фицпатрик Авто Репер», самую крупную мастерскую нашего города, обслуживающую траурные лимузины, школьные автобусы и машины «Скорой помощи».

В просторном цехе воняло бензином, маслом и резиной. Стоило мне сделать шаг вперед, как ко мне подскочил белый бультерьер и оглушительно залаял.

Я всегда боялся собак. Испугался и этой, и она это мгновенно почувствовала. Я старался не обращать на нее внимания и обратился прямо к начальнику:

— Привет, Дэни!

— Привет, парень, давно не виделись! Зори не бойся, она хорошая девчонка, ты же знаешь!

Гора высотой в метр девяносто, втиснутая в комбинезон и засаленную куртку, Дэни Фицпатрик был на первый взгляд куда страшнее своей собаки. За спиной его все называли Джабба Хатт,[15] но ни у кого не хватило бы смелости назвать его так в лицо.

— Конрад прислал меня за машиной «Скорой помощи», нужна сегодня вечером, — небрежно сообщил я, словно мы расстались только вчера.

— С чего это? Я не получал от него заказов.

— Он тебе отправит заказ по факсу, — тут же отреагировал я. — Сам знаешь, все решается в последнюю минуту. В эту ночь поедем в социальные центры Матапана и Роксбери. Может, придется перевозить одного или двух пациентов, но хотелось бы машинку полегче. Есть у тебя в загашнике какая-нибудь небольшая санитарная машина?

— Есть, «Форд» серии Е, — сказал он, указав подбородком в сторону машины, — вот только…

Я подошел к фургончику, приспособленному для машины «Скорой помощи».

— Слушай, годится. В самый раз. А насчет факса не парься. Когда получишь, подпишешь и вместо меня тоже. В первый раз, что ли?

Дэни всей своей тушей преградил мне дорогу к машине.

— Не спеши, мотылек! Факс от Конрада, говоришь? Я бы очень удивился факсу от Конрада.

— Почему это?

— Потому что вот уже полгода, как Конрад не работает в больнице.

Я сделал мрачную морду и пошел ва-банк:

— Работает, не работает, наплевать, Дэни! Я совсем не обрадовался, когда меня снова пристегнули к этой работенке. Два года не трогали, и на тебе! В общем, факс из больницы ты получишь. Мне-то на хрена эта колымага, сам подумай! К девочке на такой не подъедешь!

Дэни Фицпатрик почесал в затылке. Нужно было быстренько покончить с этим делом, не дав ему времени на размышления. Посулить что-то интересненькое. Я тут же вспомнил объявление, которое прочитал в газете.

— «Ред Соке» играет в субботу с «Янкиз». Приходи ко мне, посмотрим вместе. Я знаю, ты положил глаз на Веронику. Она тоже будет с подружками, Оливией и Патрицией. Ну с той, рыженькой из хирургии. Девчонки, если выпьют хорошенько, становятся подобрее, если ты понимаешь, о чем я.

Мысленно я тут же извинился перед Вероникой, объяснив, что я приплел ее не для трепа, а для хорошего дела.

— Заметано на субботу, — согласился Дэни, протягивая мне ключи. — Живешь все там же?

Через пять минут я с широкой улыбкой выезжал из гаража за рулем машины «Скорой помощи».

Я поехал через Дорчестер, намереваясь гнать потом до Нью-Йорка. Дорчестер — большой квартал с особым лицом: на километры тянутся дома из красного песчаника и заборы промзон, разрисованные граффити. Именно такой Бостон я и люблю: «плавильный тигель наций», баскетбольные площадки за решетчатыми оградами, маленькие колоритные магазинчики.

На красный свет я остановился, включил радио и сразу поймал песню «R.E.M.», которую ни разу не слышал, и тут же принялся насвистывать рефрен. Конечно, дело еще предстояло сделать, но план уже сложился. На волнах радио уже поплыла новая песня, а красный свет все еще горел. В нетерпении я огляделся по сторонам. Слева — указатель, и на нем вспыхивают, словно бы подмигивая, три большие буквы Z. Дорога, что ведет на кладбище Форест-Хиллс, я его знаю, там похоронена мама и бабушка с отцовской стороны.

Загорелся зеленый, но я не тронулся с места, хотя сзади мне уже сигналили.

«Примите мои соболезнования».

До меня только сейчас дошло, и я окаменел. Слова банкира относились не к маме.

К отцу.

8

Кладбище занимало больше ста гектаров и походило скорее на английский парк, чем на место захоронений. Я пристроил машину на стоянке и двинулся по одной из дорожек, что вилась среди холмиков, мраморных фонтанов, часовен и воздушных изящных статуй.

Я был здесь серым дождливым летним днем 1984 года, когда хоронили маму, с тех пор тут многое изменилось. Но когда стал спускаться по противоположной стороне холма, узнал озеро и причудливую скалу над ним, придававшую общей картине что-то готическое.

Пошел по дорожке, обложенной камнями. Было около шести. Закатное солнце заливало все теплым ярким светом. Редкие посетители, пришедшие посидеть в одиночестве, не торопились уходить, наслаждаясь хорошей погодой и легким ветерком, покачивающим цветы и зеленые ветки кустов.

Я брел в тени столетних деревьев, поглядывая на могильные плиты и холмики. Чувствовал, что и мной завладевает ленивая истома, и вдруг увидел могилу отца. Надпись на камне гласила:

ФРЭНК КАСТЕЛЛО

2 января 1942

6 сентября 1993

Я был, как вы.

Вы будете, как я.

Отец умер на прошлой неделе. Значит, похоронили его только что, три или четыре дня назад.

Мне стало тоскливо. Я сожалел не об отце, а скорее о том, что между нами было так мало хорошего. Я пытался припомнить что-то утешительное, но не мог, и от этого мне становилось еще паршивее. Я до последнего ждал от него любви, привязанности. Вспомнил, как он в последний раз приехал ко мне утром в ту самую знаменитую субботу с предложением поехать на рыбалку, провести приятный для нас денек… Приехал, зная, что сыграет на моих чувствах, довезет до маяка, заманит в ловушку. И я был таким дураком, что повелся.

В последний раз мы с ним говорили год назад. По телефону. Что он мне сказал на прощание? «Ты достал меня, Артур!»

Ты меня достал!

Итог наших отношений.

И все же я вытер слезу со щеки, а в голове у меня возник вопрос: у меня-то самого будут когда-нибудь дети? Учитывая мое теперешнее положение, вопрос оставался открытым, но я все же попытался представить себя за руку с мальчуганом. Мы играем с ним в футбол. Я захожу за ним в школу. Но ясного представления не получалось. Все виделось как-то туманно, неотчетливо. А чего удивляться? В голове у меня полно мрачных мыслей. А в сердце пока так мало любви.